Андрей Левицкий - Трое против Зоны

Привалившийся к косяку и жующий жвачку Валерьян коротко кивнул. Я видел, что мускулистый красавец чувствует себя несколько скованно. Его оставшиеся в живых люди вели себя развязно, задирали охранников, но было ясно, что они просто не знают, как себя держать теперь. Видимо, дальше, чем проникнуть на базу, их планы не простирались, и они сами сейчас не очень понимают, что им делать.

– Ну о’кей, кэп, – шутливо козырнул Шнобель. – Командуй.

Брежнев распоряжался умело, быстро и четко отдавал команды, глаза его светились вдохновением, твердое лицо выражало решительность. Он обратился к главарю наемников:

– Помогите загнать людей в камеры – и свободны. Возьму базу – рассчитаюсь за все.

Передвинув жвачку за щеку, Валерьян отлип от косяка:

– Че делать?

Брежнев повернулся к охранникам:

– Так, парни. Мне нужны люди. Верные люди. Кто не хочет – пойдет со штатскими в камеры. Нужно держать базу, дежурить прежним порядком. Работаем теперь не на государство, а на себя. Жевунов, ты хотел сталкером пойти после контракта? Устрою. Михайлов, хотел зарплату больше? Будет. Архаров, жаловался на скуку? Развлечешься. Ну, кто? Быстро.

Охранники нерешительно переглядывались.

– Ты же нас убрать собирался, Митрич, – неуверенно сказал из толпы хриплый басок Шустова.

– Ситуация, – бросил Брежнев, нетерпеливо рубанув ладонью воздух. – Теперь все по-другому. Остаемся тут, живем на полную.

– Так что, и в Зону можно пойти? – оживившись, спросил Алексей. – Тогда я за!

После коротких перешептываний и новых переглядываний, охранники согласились вернуться под начало бывшего заместителя начальника охраны. Кто Брежнев теперь, никто не знал, но было ясно – он тут распоряжается. Этого оказалось достаточно.

– Валерьян, выдай оружие этому и этому – Брежнев указал на Жевунова и Михайлова. – Остальные пока так.

– А я, пожалуй, в камере поскучаю, чем заниматься не пойми чем, – подал голос Архаров. К нему присоединился Морошкин:

– Я контракт не с Брежневым подписывал.

Тот только рукой махнул.

Из девятой лаборатории выглянул Дядя, воспаленными глазами окинул собравшуюся в коридоре пеструю компанию:

– Скоро?

Брежнев рубанул воздух ладонью:

– Пошли! Этих – в камеру. Этих – в лабораторию. Остальные – за мной.

Крафт в сопровождении Перца и пулемета затолкал Архарова с Морошкиным в одну из камер, после чего наемники ушли вслед за Брежневым и другими охранниками. Мы остались в коридоре вместе со Шнобелем и Пригоршней.

Наемник неторопливо подпихнул нас стволом моего же калаша. Я вдруг зевнул: сказывались усталость, недосып и напряжение последних двух часов. До этого я действовал на пределе возможностей, думал и принимал решения быстро, практически мгновенно, почти лихорадочно – а теперь от меня уже ничего не зависело. Адреналин схлынул, оставив разбитость и вялость.

Пригоршня, напротив, продолжал ругаться.

– Нет, вы только подумайте! – кипятился он. – Что за херня тут вообще творится, ты понимаешь, Химик? Эй, Шнобель, бандитская морда, может, ты объяснишь? Эти твои так и не дали ни поспать нормально, ни пожрать…

Весело блестя глазами, Шнобель отвечал:

– Да я сам не очень в курсе, парни. Знаю столько же, сколько вы. Думаете, этот Дядя разговорчивый? Неа. Сейчас я вас отведу туда, куда велено, может, он сам объяснит.

– Так он чей дядя-то? – не удержался я. – Давно любопытно.

– Да ничей вообще-то. Мы все первый раз его увидели, когда он нанимать нас пришел. Это Валерьян его Дядей стал кликать. Любит всем погоняло давать. Коротко и ясно.

Мы остановились перед железной дверью в девятую лабораторию. Она была открыта настежь, внутри ярко горел свет. Дядя стоял перед загадочным саркофагом с однорукой женщиной, чье лицо я видел в болоте, и задумчиво созерцал его. Едва слышно попискивали приборы, по мониторам бежали ломаные кривые и плавные синусоиды. Шнобель потоптался перед входом в лабораторию, боясь войти и тем нарушить Дядину сосредоточенность. Мы стояли так пять минут, десять…

В тот момент, когда мне надоело и я собирался уже сам шагнуть внутрь или иначе разрешить дурацкое ожидание не пойми чего, – снаружи послышались голоса, и затем – шаги в коридоре. Мы оглянулись.

Сопровождаемые охранниками в форме, по коридору шаркали ничего не понимающие, сонные люди. Большинство – в пижамах, ночных рубашках, халатах. Кое-кто успел одеться – но на всех без исключения лицах царило выражение сумятицы и непонимания. Седые, полные ученые, пожилые научные сотрудники, молодые лаборанты, а также разновозрастный персонал – все шагали, спотыкаясь со сна и ежась на утреннем холодке. Снова и снова слышались недоуменные возгласы. Охранники с помощью наемников начали загонять всех в стеклянные ячейки.

На шум из лаборатории выглянул Дядя. Увидев эту сонную процессию, он повеселел.

– Антон Петрович, доброе утро! – каркнул он своим скрипучим голосом. И помахал кому-то в толпе. – Говорите, мои эксперименты не одобрят? Так я не нуждаюсь ни в чьем одобрении! Покойного отдыха в клетке с мутантами!

В некоторых ячейках и правда сидели мутанты. Тот пес, которого я видел раньше, рычал, ощерив зубы, на проходящих мимо людей. В соседней с ним камере свернулся леший, а в еще одной – зверь, видовую принадлежность которого я так и не смог определить.

Седой полный мужчина в синей пижаме, задыхаясь от возмущения, начал что-то отвечать, но его вместе с прочими затолкали в другой коридор, и слов мы не услышали. Дядя гадко захихикал, потирая руки.

– Ученый совет не разрешает, Ученый совет не разрешает! – воскликнул он, будто продолжая давний спор. – Чихать я хотел на ваш Ученый совет. Вот он где теперь, ваш Ученый совет, в полном составе!

И Дядя сжал кулаки.

Нас он не замечал, как будто мы были пустым местом, – что я с Пригоршней, что Шнобель. Наемник пару раз порывался обратиться к Дяде, даже один раз поднял руку, как школьник на уроке, – но не решился.

Уйдя обратно в лабораторию, Дядя нетерпеливо пересек залитое светом помещение, затем вышел обратно в коридор.

Вдоль хаотичной процессии жителей «Березок» прошел озабоченный Брежнев, в черной форме охранника, со включенной рацией, висящей на клипсе на нагрудном кармане.

Увидев Брежнева, Дядя вскинул руку в патетическом жесте, как Ленин на броневике, и воскликнул:

– Дорогой друг, настал момент истины! Жду толь-ко вас.

Брежнев остановил размашистый шаг, обернулся:

– Уже?

Нервно огладил бритую голову, будто прическу поправлял.

– Загоню последних и буду! – отрывисто пообещал он.

Задумчиво кивнув, Дядя вернулся в лабораторию. Брежнев начал покрикивать на толпу, охранники стали подталкивать людей, увеличивая общую суматоху. Запертые в некоторых ячейках мутанты озверело кидались на двери, пугая персонал. Наемники уже прикладами заталкивали в камеры несчастных ученых с лаборантами.