Андрей Левицкий - Трое против Зоны

– Узнаешь место, напарник? – негромко произнес я.

– А? – Пригоршня завертел головой. – Мы тут не проходили вроде.

– Это за базой. Квадрат Б7.

– Б7? – Шнобель полез в нагрудный карман за своей запаянной в полиэтилен картой. – Посмотрим-посмотрим… это где Каньон водопадов, что ли?

– Каньон правее.

– Ого! – Лицо Никиты просветлело. – Школа!

Шнобель перевел взгляд с меня на Пригоршню.

– О чем вы, парни?

– Хей-хо! – развеселился Никита. – Да у нас тут схрон недалеко. Ну все, Дядя, ты попал! Дай только добраться до стволов, а там уж…

– Стволы? Вот это дело! – обрадовался Шнобель. Он больше не выглядел таким подавленным, стал оживленнее, радостно потирал руки. – Куда идти?

– Дай сориентируюсь, где у нас тут север… где мы вообще… – Никита стал поворачиваться на месте, внимательно из-под ладони оглядывая местность. От наших ног протянулись длинные тени, оранжевый шар восходящего солнца низко висел над горизонтом. Слева, за холмами, виднелись макушки деревьев и перья тумана – там осталась Туманная Падь и база. Если я правильно понял, старая школа, чуть ли не единственное уцелевшее от поселка здание, находилась почти прямо перед нами, но идти до нее было километров пять, не меньше, по открытой местности.

Определившись с направлением, стали спускаться с холма.

Громкий хлопок, как будто выскочила пробка из бутылки шампанского, раздался за нашими спинами. Мы резко обернулись. Сноп яркого света, сопровождаемый низким, едва различимым гулом, упал с неба где-то там, за холмами.

И тут же по земле передалась странная дрожь.

– Что за хрень?! – воскликнул Шнобель.

Там, где упал сноп света, теперь поднимался столб пыли. И он приближался, разрастаясь. Уже можно было различить другие звуки: отдаленное хрюканье, рычанье, рев – и топот множества ног и лап.

Мы невольно попятились.

– Это Дядя! – крикнул Пригоршня. – Гонит мутантов!

– Тут они нас затопчут! – Шнобель в панике за-озирался. – Бежим!

Мы со всех ног припустили по склону. Местность открытая, негде укрыться, некуда залезть… Дядин первый ход оказался удачным, если мы не пошевелимся, мутанты раскатают нас в коврик.

Бежали мы налегке – ни снаряги, ни оружия, – но все равно скоро устали. Легкие горели, рот пересох, в горле саднило, ноги вязли в песке. Стало ясно, что долго так продолжаться не может. Я постоянно оглядывался и видел, что мутанты приближаются.

– Не уйдем! – в отчаянии крикнул Шнобель, тоже постоянно оборачивающийся на бегу.

Надо было срочно что-то придумать.

– Сворачиваем! Пригоршня, тормози, направо!

– Да они же срежут и перехватят нас у ущелья! – воскликнул Никита, не снижая темпа.

– Мост! – крикнул я, беря правее.

– Мост через каньон? – уточнил Шнобель, хватая воздух широко открытым ртом. И припустил за мной. – Он же дряхлый, как…

– Точно! Химик, ты голова! – Пригоршня остановился, заметив, что мы с наемником бежим уже другим курсом, и, тяжело дыша, порысил за мной. Я опять оглянулся.

Мы петляли, уходя от мутантов по низине между холмами, чтобы не тратить время и силы на преодоление склонов. Поначалу мы видели только столб пыли над холмами, растянувшийся на сотню метров. Теперь можно было различить темную бегущую массу – и она неумолимо приближалась. Рычанье, визг, хрюканье – становились все громче и громче, в общем реве слышались отдельные звуки.

Риск, что мутанты свернут и перекроют нам дорогу к мосту, был. Я не очень представлял, как Дядя ощущает пространство. Видит ли, как мы, или у него где-то в сознании присутствует виртуальная карта? Сможет ли он сообразить, куда мы направимся? И даже если сообразит – угадает ли, что мы собираемся сделать?

Когда мы выскочили к так называемому каньону водопадов, мутанты нагоняли. Каждый раз, оборачиваясь, я видел все приближающиеся морды, слышал топот, от которого сотрясалась земля и пыль вздымалась до небес, мог разобрать хриплое дыхание. Кабаны, волки, бряки и верлиоки, тут и там между ними мелькают темные спины медведей – самое разное зверье мчалось за нами.

Каньон водопадов только звучал красиво – на самом деле бежавшая когда-то тут речка давно пересохла, и теперь он превратился в высохшее ущелье, на дне которого порогами громоздились камни. Трещина в земле была неглубокой, метра четыре-пять, не больше, но если свалиться на дно – камни внизу никому не оставляли шанса.

На той стороне вдоль ущелья росли, впиваясь корнями в сухую землю, пирамидальные тополя. К двум из них и были привязаны веревки старого подвесного моста. На нашей стороне мост крепился к вбитым в землю кускам рельса.

– Туда! – закричал я, первым ступая на мост.

Шаткое сооружение опасно раскачивалось и скрипело – но держало. Я бежал по растрескавшимся от старости и сухого воздуха доскам, хватаясь руками за растрепавшиеся веревки, Никита со Шнобелем за мной.

Первые мутанты подбежали к ущелью. Волна ничего не понимающих, не видевших, куда бегут, совершенно обезумевших тварей захлестнула берег ущелья, звери заметались. Некоторые мутанты, неосторожно подбегая к краю, не удерживались и съезжали вниз – из ущелья доносился затихающий визг.

Наверное, Дяде пришлось приложить усилие, чтобы загнать мутантов на мост, – но он быстро справился, быстрее, чем я рассчитывал, – мы не достигли и середины. Я, Никита и Шнобель застыли посреди моста, крепко вцепившись в веревки, бежать дальше было невозможно. Мост опасно шатался, он раскачивался и прыгал от топота десятков ног, доски прогибались под весом десятков тел.

Некоторые мутанты, не выдержав напора собратьев, валились в ущелье – однако основная масса напирала на нас и вот-вот должна была захлестнуть троих людей, сбить их с ног, смести с моста, сбросить на камни. Я видел вздыбленные загривки, оскаленные морды, пенящиеся пасти, свисающие нитки слюны – и глаза мутантов, черные и пустые.

Я просунул запястье под веревку, служащую перилами, и завернул так, чтобы кисть стянуло петлей, то же самое проделал с другой. И закричал:

– Никита, руби!

– О Зона, ты спятил! – завопил Шнобель, повторяя мой маневр.

Пригоршня сделал то же, что и я, только с одной рукой. Другой он выхватил тесак и, взмахнув, начал рубить мост. Несколько взмахов – несколько ударов – и перерезанный мост развалился пополам.

Под весом огромной толпы зверей мост стремительно рухнул в пропасть. Кабаны, волки, медведи, верлиоки, бряки, крысы посыпались в ущелье на камни. Они шмякались и разбивались.

Сердце в груди ухнуло и будто оборвалось. Потом запястья дернуло и чуть не вывернуло. Наш обрывок моста пронесся по воздуху – и ударился о противоположную стену ущелья. От удара чуть не вышибло дух. Потемнело в глазах, я едва не выпустил веревки, но вовремя вцепился в них и повис, качаясь, на пятиметровой высоте.