Андрей Левицкий - Трое против Зоны

Я видел по ее морде, что ей хочется строго осведомиться, что тут смешного, – она даже раскрыла пасть и пошевелила губами и языком… и ничего не сказала. Наверное, берегла силы для другого. Хорошо было видно, как трудно дается ей речь. Верней, как сложно заставить эту тупую биологическую махину разговаривать.

Меня в первую очередь интересовало другое:

– Дядя отключил питание саркофага. Мы все видели, как вы умерли. Ну… ваше тело. Почему?..

Она заморгала, уставившись на меня с высоты своего роста.

– Сакро… – прохрипела она вопросительно. И затем кивнула: – А! Усы… Усты… установка жызне… да. Тело… умерло. Но мое… созы… созны… сознание долго было… здесь и поэтому… осталось в Зоне. – Бруторша вздохнула, почесалась под мышкой: – Трудно… говорить. Лучше… вопросы. Извините… манеры.

Так значит, Иртеньева вовсе не умерла. Верней, умерла, но не полностью, погибло только тело – а внедренное в Зону сознание осталось. И теперь женщина-ученый взяла под контроль самку брутора, чтобы вступить с нами в контакт.

– Почему вы здесь?

– Ох! – она завела глаза к потолку, и я понял, что сформулировать сложный ответ устами глупой бруторши Иртеньевой будет сложновато, придется самому догадываться.

Шнобель с Пригоршней уставились на меня.

– Это что, та самая тетка, которая?.. – Никита изобразил в воздухе нечто большое и объемное. – В гробу стеклянном? К которому Дядьев питание перекрыл у нас на глазах?

– Гробу! – рыкнула самка и, запрокинув голову, вдруг разразилась оглушительным фырканьем и горловым бульканьем. От неожиданности мы схватились за оружие – но потом поняли, что она так смеется.

Отсмеявшись, бруторша серьезно посмотрела на нас – и в больших, навыкате, глазах я узнал взгляд училки из болота.

– Мало… время! – раскатисто напомнила она. – Дядьев… растет сила.

Мы переглянулись.

– Он все лучше управляет Зоной? – уточнил я. – Сколько времени займет у него полностью освоиться со всеми возможностями?

– Сутки! Может, двое…

– Так, погоди, – продолжал допытываться Пригоршня почему-то у меня. – Это точно та тетка, которая лежала в гробу? Которая участвовала в этих странных экспериментах на базе по контактам с сознанием Зоны? И которая мешала нам добраться до базы? Почему сейчас она нам помогает?

– Почему вообще мешала? – добавил Шнобель. – Что за женская непоследовательность такая?

Я кивком показал, что они могут задать вопросы ей самой. Бруторша уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, почесывалась, потом вообще с отсутствующим видом подобрала обломок бетона и попыталась его жевать. Тьфу, вот образина!

Пригоршня повернулся к бруторше, поднял руку и помахал, привлекая ее внимание.

– Эй, вы! Как там… Татьяна Васильевна! – он выглядел смущенным, обращаясь по имени-отчеству к трехметровой уродливой мутантше. Я его вполне понимал. Неужели нельзя было найти мутанта поприятнее? – Сначала пытались убить, а теперь спасли нас. Зачем?

Бруторша с видимым усилием сфокусировала взгляд на Пригоршне. Тот невольно попятился, поднимая ствол. Пожевав губами, самка сплюнула кусок бетона, но плохо рассчитала, и Шнобелю пришлось отпрыгнуть в сторону.

– Помощь! – рыкнула она. – Ыксы… ыкспи… опыт! Опасен! Прекратить!

– Хочешь сказать, нужна наша помощь? – перевел Шнобель. – Опомнилась! Помнишь, как ты меня чуть с махины этой не стряхнула? У меня руки вытянулись, как у обезьяны, пока я там висел! И ты еще хочешь…

Бруторша резко наклонилась вперед, придвинула морду почти вплотную к наемнику и выдохнула ему в лицо:

– Помощь… я… вам. Срочно! Пыка… не поздно.

– Эй, эй, полегче! – от неожиданности Шнобель упал на задницу, прикрываясь локтем от летевших в него брызг слюны и бетонного крошева.

– Так, а ну отставить! – велел я. – Если у нас действительно мало времени, давайте успокоимся и разберемся. И составим план действий.

Пригоршня, ворча, опустил калаш и отошел от бруторши. Усевшись на крышку одной из цистерн, которые торчали из пола рядком, он вытащил банку тушенки, открыл и начал пальцами доставать куски мяса.

– Разбирайся без меня, – сказал он. – Потом расскажешь.

Шнобель пристроился рядом с Пригоршней, они стали по очереди таскать из банки тушенку, заедая печеньем.

Я повернулся к бруторше. Та переминалась с ноги на ногу, беспокойно глядя на нас.

– Давайте начнем с начала. Итак, вы – Иртеньева Татьяна Васильевна, ученая, которая в числе прочих занималась экспериментами по управлению Зоной…

– Да! Нет! – рыкнула самка. – Не контроль! Ыс… ыссле… ысследования. Контакт с сознанием.

– Вы установили контакт с сознанием Зоны, правильно? Но что-то пошло не в ту сторону, и эксперимент остановили.

– Кома! – рявкнула самка так, что Пригоршня со Шнобелем, тихо о чем-то переругивавшиеся, подпрыгнули, едва не выпустив тушенку. – Впала… в кому. Ученый совет… испугался. Отменили… опыт. Дядьев… ааргх… против! – она зарычала, замотала головой.

– Но Дядьев был против, – продолжал я, стараясь не терять нить рассказа. – Наверное, он настаивал на продолжении эксперимента, так как увидел в произошедшем с вами возможность управления Зоной, иначе говоря – неограниченную, нечеловеческую власть. Правильно?

– Лишили права… на опыт! – согласилась бруторша. – Ызгнали!

– За скандальный характер и несогласие с решением Ученого совета Дядьева отстранили от работы на базе и выслали на Большую землю, – перевел я. – Но он не желал упускать такие возможности. Договорился с Брежневым…

– Ааргх? – вопросительно рыкнула Иртеньева.

– Заместитель начальника охраны базы, он заодно с Дядей. Эти двое разработали план захвата базы. Я так понимаю, Дядя обещал Брежневу, что будет отдавать ему все артефакты или что-то в этом роде. А Брежнев будет хранить тело ученого и работать, как бы выразиться, его голосом в этом мире. При необходимости. Дядьева увозят с базы на вертолете, он не знает дорогу на базу и не может на нее обратно проникнуть – его не пустят. Поэтому он нанимает, во-первых, наемников для захвата базы, во-вторых, нас с Пригоршней – как проводников и пропуск на базу. Я правильно понимаю?

– Откуда ты все это знаешь? – поразился Шнобель. Я выразительно постучал пальцем по лбу:

– Думать надо, Рома.

– Химик у нас голова, – поддакнул Пригоршня.

– Откуда вы узнали про этот план? – обратился я к бруторше. – Ведь поэтому вы и пытались нас убить по дороге к базе?

Самка выглядела смущенно – насколько может выглядеть смущенным мохнатый йети.

– Не убить! – фыркнула она. – Остановить. Знаю много, что в Зоне. Слышу! Вижу! Чую… мысли.

– Мысли читать умеешь? – оживился Шнобель. – О чем я сейчас думаю?

Иртеньева укоризненно посмотрела на наемника, скривила рот.