Андрей Левицкий - Трое против Зоны

– Мысли… нет. Ын… ынте… интенции!

– Чего? – вылупился наемник. – Какие еще интенции?

– Проехали, – одернул я его. – Дальше! Тьфу… – теперь и я пытался говорить короткими, рублеными фразами. – Значит так: вы как-то почувствовали, что Дядьев намеревается сотворить, и попытались помешать. Почему нам, а не ему?

– Всем, – проворчала бруторша, вертясь на одном месте. Видно было, что мутанту, чьим сознанием завладела женщина-ученый, неуютно долго стоять на одном месте, да еще разговаривать. Мозг у самки должен просто кипеть. Не вырвется ли она из-под контроля? Или мозги перегреются и вскипят в этой волосатой башке… Все-таки брутор – большой, сильный и кровожадный мутант, не брезгующий человечиной. Опасный враг.

Иртеньева заметила мое беспокойство.

– Контроль… держу, – сказала она. – Но мутант портится. Нервы… сдают. Надо быстро.

Наверное, ученая выбрала старую самку не столько потому, что та была крупной и сильной – в смысле физической мощи она явно проиграла бы молодому самцу, – а потому, что эта особь явно была развита несколько более прочих.

– Хорошо, я заканчиваю. Вы пытались помешать всем нам добраться до базы. Чтобы Дядьев не попал в лабораторию и не взял Зону под контроль своим больным сознанием.

– Больным – уж точно, – ввернул Пригоршня. – То мутанты, то смерч… Псих недорезанный.

– …Но он попал и взял. Теперь вы узнали, что мы собираемся ему помешать, и хотите помочь нам. Так?

Самка мотнула головой в знак согласия.

– Но как мы можем остановить его?

Бруторша со свистом втянула воздух сквозь желтые клыки.

– Знаю… проход. Под землю!

– Проход под землю? – удивился Шнобель. Он давно встал и прохаживался, разглядывая зал и цистерны для мальков.

– Под землю… подземный…

– Подземный проход? На базу?

Иртеньева кулаком стукнула себя в грудь и зарычала. Судя по всему, это был жест бруторши, а не ученой. Видимо, у самки и контролирующей ее сознание ученой совпали эмоции, срезонировали, и несвойственный женщине жест проскочил сквозь контроль.

– На базу мы и сами можем, – возразил Шнобель. – А вот внутри-то как мы и чего делать будем? Ты вот что скажи! Как Дядю порешить, а прочих не задеть? Среди нас пацифистов много, если ты заметила, – он покосился на нас с Пригоршней. – Этих, как их… филантропов. Не хотят, понимаешь, чтоб невинные пострадали.

Внимательно слушающий наш разговор Пригоршня уставился на меня и привстал:

– Ну-ка, ну-ка, Химик… Узнаю это сложное выражение лица! Есть идея?

Я обратился к Иртеньевой:

– Откуда на базе электричество? Кажется, я слышал шум водопада ночью.

– Да! – закивала бруторша. – Гидро… электро… эта! Ход… подземный. Не на базу идет. А туда! Проведу.

Не знаю, какой была Иртеньева, когда еще оставалась человеком – ученой, женщиной, – но мутантом она оказалась… однообразным. Диалог с нею получался очень уж монотонным. Для своего удовольствия я с такой дамой разговаривать не стал бы.

Шнобель с Пригоршней переглянулись.

– А что, это мысль! – воскликнул наемник. – Если мы не можем выдернуть провод из розетки, то можем отключить саму розетку!

Пригоршня задумчиво почесал в затылке:

– А если Дядя тоже, как она, не умрет, а останется в Зоне? – он кивнул на бруторшу. – Ему-то даже и лучше, не надо беспокоиться о теле.

– Он еще… не слился, – рыкнула та. – Пока слабый контакт. Еще… сутки, и тогда – да. А сейчас еще… можно уничтожить. Быстро!

Пригоршня выпрямился:

– Ну так чего стоим – тогда вперед!

Бруторша даже начала приплясывать на месте от нетерпения.

– Контроль… тяжело! – вздохнула она. – Нужно движение.

– Веди, – кивнул я. – Покажем этому Дяде, кто настоящие хозяева в Зоне.

– Кто? – не понял Шнобель.

– Думай! – Пригоршня постучал себя пальцем по лбу. Этот жест он перенял у меня. – Сталкеры, балда, вот кто настоящие хозяева Зоны.

Рыбозавод был небольшой. Покинув цех для мальков, в котором отсиживались во время насланного Дядьевым смерча, мы прошли по коридору, заваленному обломками, и оказались в бассейне для молодняка. Не в самом бассейне, конечно, а в зале с ним. Один за другим ступили на мостки, идущие по периметру. На другой стороне зала в бетонной стене красовался еще один пролом: для бруторши дверь оказалась маловата, и мутантиха проделала свои ходы. Она потопала прямо по дну бассейна, с громким хрустом проминая пенопласт, прятавшийся под прорезиненной тканью, по лужам, поднимая брызги.

Миновав несколько подсобных помещений, вышли на улицу.

И вот там-то нас и поджидали мутанты, которых сталкеры называют бесами.

Во дворе, огороженном бетонным забором, валялись в беспорядке разбросанные контейнеры и ящики. Между ними стояли мутанты. Одного взгляда на их пустые черные глаза было достаточно, чтобы понять, что они тут делают. Стоило Шнобелю первому показаться из ворот, как они молча бросились вперед.

Их было десятка два – все крупные, мощные, как на подбор. Шнобель и шедший за ним Пригоршня открыли огонь. Никита шпарил очередями, а наемник, уперев приклад карабина в плечо, высаживал одиночными – но адресно.

Бесы кинулись врассыпную, уходя от выстрелов, подныривали под пули и высоко подскакивали. Двое упали сразу, еще один побежал медленнее, хромая, но остальные, прячась за контейнерами, быстро двигались к нам.

Бруторша взревела. Одним прыжком она оказалась возле ближайшего контейнера, за которым спрятался мутант, схватила его за башку. Мощные мышцы напряглись под коричневой кожей, и самка резким движением оторвала бесу голову.

Из-за соседнего контейнера на нее кинулись двое. На плечах и спине бруторши набухли кровью длинные порезы. Самка завертелась, отбивая удары и молотя бесов крупными, совсем не женскими кулаками.

Однако было ясно, что, несмотря на силу бруторши, мы не справимся. Перекрикивая грохот калаша, я позвал Иртеньеву, и мы отступили в здание, захлопнув железные ворота, заложили поржавевший засов. Вот только надолго ли эта преграда задержит бесов?

– Дядьев… уже мутанты! – выдохнула бруторша и слизнула кровь с плеча. – Быстро слишком… овладел. Талант! Одержимый!

– То есть, у нас меньше времени, чем мы думали? – уточнил я.

Снаружи доносился неравномерный стук – бесы принялись долбить ворота.

– Куда теперь?! – крикнул Шнобель.

– Туда… обратно… Берег!

Мы дружно бросились назад через подсобные помещения. Промчались через зал с бассейном – бруторша топала так, словно лавина с гор сходила, – и через зал с цистернами для мальков. По заваленному бетонными обломками коридору подбежали к выломанным задним воротам.

На берегу, между покореженными смерчем трубами и выломанными из креплений рыбными садками, ползли слизни. При нашем появлении они разом выпустили длинные струи ядовитой слюны.