Александр Афанасьев - Отягощенные злом, ч. 1

Звериная отточенная долгими годами подполья интуиция — снова подсказала выход.

Один из боевиков бежал по лестнице вниз, со второго этажа. Другой — поднимался из подвала...

— Держите двор! Не дайте им войти!

Сам же генерал — схватил стоящую у входа сумку. В ней было оружие, гранаты — такие сумки он всегда держал у входа в каждом своем доме...

Хлопнула дверь, в галерею ворвался Али, белый как мел.

— Русисты во дворе! Они уже здесь!

Где-то совсем рядом — отбойным молотком прогремела автоматная очередь. Зазвенело окно.

Пилот вертолета сам не особо разобрался в ситуации — и опустил их... прямо во дворик дома! Длины веревок не хватило, пришлось прыгать — но так они получили несколько секунд, которые многое и решили...

Почувствовав под ногами твердую почву — один из спецназовцев привычно развернулся в сторону опасности. На нем был специальный, широкополосный прибор ночного видения, состоящий из четырех монокуляров и дающий картинку на сто сорок градусов. Он увидел движение и, помня, что своих здесь быть не может, решил действовать. Высвобождать автоматный ремень было долго, под рукой, на бедре — висел пистолет с коротким глушителем. Он выхватил его, отработанным движением снял с предохранителя и дважды выстрелил.

Не попал. Тень метнулась обратно в дом, хлопнула дверь...

Кто-то хлопнул по плечу

— На час!

Не сговариваясь, они моментально заняли позиции по парам. Одна пара у окна, выходящего во дворик, другая у двери.

— Бойся!

Звяк стекла и ослепительно яркая вспышка в доме...

Рывок — дверь на себя. Тени в галерее — здесь это вместо прихожей, галерея. Дергающийся в руках автомат — на таком расстоянии можно почти не целиться...

— Чисто!

Отстрелявшийся спецназовец отступает в сторону, чтобы перезарядить оружие — неважно, полностью или не полностью израсходован магазин, все равно лучше перезарядить...

— Двое вверх! Двое вниз!

Снимать казнь русиста — внизу не годилось по одной простой причине: нет электричества. Нет электричества — значит, невозможно нормально снимать, требуется много света. Да и удобства никакого нет, места мало

На первом этаже? Там кладовая, еще по-старомодному большая кухня и столовая. Приносить неверного Аллаху на кухне... ну как то не так.

Оставался второй этаж. Подходящая комната с ровными стенами, их задрапировали черной тканью. Повесили флаг, на котором было написано «Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его»...

Керим как раз спускался сверху — когда услышал звон стекла. Побывавший во всяких переделках — он сразу понял, что это значит. Потому — сберег глаза и сумел подняться обратно наверх, на второй этаж.

Захлопнул дверь за собой, привалился спиной к ней. Дверь — не даст защиты от пуль, это иллюзия. Все-таки как легко проявить малодушие...

Боевик с пятнадцатилетним стажем священной войны и десятью годами в спецподразделении полиции — жадно, ртом хватал последние отмеренные ему Аллахом мгновения жизни...

— Али, убей русиста!

— Эфенди, я включил камеру! Батарейки!

У Али, как у опытного оператора боевиков — всегда при себе были батарейки. Ведь снимать приходилось в самых неожиданных и не подходящих для съемки местах. А интернет... он проводной, высокоскоростной — его ЭМИ из строя не выведешь...

О, Аллах, какой дурак...

Керим знал, что они сейчас умрут. Али тоже это знал — и ни тот ни другой не испытывали по этому поводу ни сомнений ни сожалений. Шахада — вот что было в конце их пути, и этого — не мог избежать ни один из них.

Придерживая автомат, Керим приоткрыл дверь, прислушался. Тренированное ухо уловило негромкие хлопки — автоматы с глушителями, такие есть у русистов. Еще одна автоматная очередь — оборвалась на полуслове: видимо того, кто стрелял, убили. Кто-то еще сопротивлялся — но русисты шли сюда

Керим закрыл дверь на засов

— Русисты, да?

— Помоги мне! Снимай!

Али бросился к камере, установленной на штативе — она была подключена к ноутбуку на столике, камера была цифровая и передача шла непосредственно в Интернет. Джихад-ТВ, вот как это называется...

Керим — отпустил автомат, схватил нож.

— Во имя Аллаха, милостивого и милосердного, мы приносим этого неверного Аллаху сегодня, тридцатого сафара тридцать четвертого года хиджры и клянемся....

Укрепленная дверь — полыхнула по контуру алым и провалилась вперед, внутрь шагнул человек в черной маске и с автоматом, за ним — шел еще один. Короткая очередь в спину опрокинула повернувшегося к ним Али вместе с камерой, открывая и его...

— Аллаху Акбар! — истошно закричал Керим, замахиваясь ножом, чтобы пробить голову кяффира и в этот момент пули нашли и его...

Генерал понимал — чтобы спастись — надо оторваться от всех остальных. Бросить на погибель их — пусть русисты думают, что защищают главного. Так ящерица — отбрасывает свой хвост, чтобы спастись, так каракатица — выбрасывает во врага свои внутренности...

Для как раз такого случая — он всегда требовал, чтобы для него снимали не один дом — а несколько. Еще лучше — если между ними будут тайные ходы. Только так — есть шанс спастись...

Он нырнул вниз — как крыса в нору. Там уже воняло... не мускусом пахло, как от тела шахида — а сильно воняло мертвечиной... брошенный здесь Мера разлагался в своей моче и дерьме. Но это даже хорошо. Русисты — почувствовав труп — тормознут хоть немного...

Нога проскользнула... черт с ним...

Без фонаря — ноги по памяти нащупали ступеньки...

Он был в доме — в том доме, в котором он спал — на противоположной стороне узкой, мощеной камнем, идущей в гору улицы. И у него было секунд тридцать, не больше.

Навыки — вдолбленные в особом учебном центре под Новгородом — подсказали, что делать дальше...

Яркая куртка — ветровка.

— Ястребу, Первый — заложник в безопасности, повторяю — заложник в безопасности!

Ночь снова разрывают автоматные очереди, на фоне тихих, подавленных глушителем они звучат особенно громко. Где-то уже воют сирены...

— Ястреб — доклад.

— Третий, прорыв на...

Почти неслышимый из-за автоматного огня крик в рации обрывается.

— Боксер — проверь справа!

Тройка Боксера — сам Боксер, Малек и Рында — бросаются на выстрелы.

Зеленый свет в очках ночного видения — кое-где переходящий в белый, окна, включенный свет слепит. У стены — разбросанные пулями морские пехотинцы и бандиты. Морпехи — вторая группа блокирования — они ошиблись, не заметили потайную дверь.

— Туда, туда... — один из морских пехотинцев сидит у стены

— Рында — туда! Малек — за мной!

Они бегут по старой, узкой улице. Впереди крики, снова выстрелы. Они бегут.

Очередь. Из-за угла, Боксер падает, Малек, не словивший свою порцию свинца, открывает огонь в ответ. Стрелок, прикрывавший отход основной группы — падает.