Александр Афанасьев - Отягощенные злом, ч. 1

Он выскочил из-за угла и сделал несколько выстрелов вслед уходящей машине. Попал или нет — неизвестно, в таких делах никогда не знаешь, попал или нет. Машина завернула за угол... и тут же раздался сильный удар... грохот...

Попал.

Рында побежал следом — один, в незнакомом и взбудораженном городе. Здесь не шла война, люди не были напуганы — и потому открывали ставни, выглядывали на улицу, пытаясь понять, что происходит...

Машина, скособочившись, стояла у ограждения... здесь стояло высокое ограждение, чтобы машина не могла упасть с дороги вниз — такие случаи раньше были. Дверь машины со стороны переднего пассажира была открыта, из машины выбирался человек. Рында заметил, что у него, кажется, есть автомат.

— Брось оружие! Бросай!

Человек вывалился из машины. Начал подниматься... его движения казались механическими как у заводной куклы.

— Руки! Покажи руки! Руки!

Человек не смог толком подняться, его перекособочило, и он так и остался стоять на коленях. Рында включил фонарь на цевье, чтобы осветить свою добычу — это лицо он хорошо знал, потому что оно висело в казарме любой части специального назначения вместе с девятью другими. Список чрезвычайной опасности, высший приоритет, захватить или уничтожить любой ценой. Генерал Абубакар Тимур. Виновен: вооруженный мятеж, терроризм, убийства, похищения людей, атомная контрабанда...

— Руки! Стреляю на поражение!

Генерал сунул одну руку в карман

— Аллах Акбар!!!

Рында дважды, как его учили — выстрелил и растянулся на земле, чтобы остаться живым после близкого взрыва...

— Фиксируй! Бросаю лестницу!

— Черт, там раненый!

— Спускаю корзину...

Полицейские — увидев выплывающий из-за домов вертолет... просто разбежались. Их можно было понять — им платили за то, чтобы бороться с преступниками, контрабандистами, наркомафиози — но никто не говорил им о том, что надо сражаться с частями регулярной армии. В обычных, не имперских странах — вообще очень мало героев, там они просто не нужны. Люди живут в свое удовольствие, в последнее время появилось выражение — «вкусно живут»...

Корзина пошла вниз, но лебедка есть лебедка — чтобы поднять человека на лебедке — нужно куда больше времени...

Оттолкнув офицера — оператора, один из спецназовцев хватается за трос лебедки и летит вниз, едва держась руками. За ними идут и второй и третий.

— Вашу мать, куда?!

Еще этого только не хватало — теперь на земле еще трое, и их тоже надо как-то подбирать...

— Где Рында?

Один из «прыгнувших» с вертолета спецназовцев переваливает в корзину раненого. Второй — контролирует улицу с автоматом наготове...

— Туда побежал. Машина... повреждена.

— Черт... Вира!

Спецназовец, погрузивший раненого, принимается бешено махать руками, подавая сигнал «вира».

— Так, спокойно. За мной и быстро! Включите маяки.

Вчетвером — трое опытных волков, и один еще совсем волчонок, но очень желающий быть волком — они бегут тем же путем, которым до этого пробежал Рында. На улице уже люди... и это опасно, их приказ не предусматривает стрельбы в гражданских. Люди — это всегда помеха в их работе, людей быть не должно...

Кто-то из местных героев пытается схватить одного из спецназовцев — и получает в ответ контрприем — а бегущий следом наносит удар. Смельчак оседает у стены, со всех сторон, кажется — говор на незнакомом испанском, отчего волосы дыбом.

— Там!

Отшвырнув кого-то с пути — спецназовцы оказываются на улице. За поворотом — что-то горит...

— Туда! Осторожнее!

За углом — распахнутые окна, люди, горящая машина — точнее еще не горящая, еще тлеющая... бензобак еще не рванул. Распростертая фигура на дороге... там еще одна, черт...

— Периметр!

Больше команд не требуется — двое на обеспечении периметра, двое — действуют.

Капитан — лейтенант Островский первым делом решает проверить своего... мертв или тяжело ранен... еще один раненый. Свою ошибку он понимает, лишь дотронувшись до лежащего... мышцы напряжены до предела. Решать поздно — в лицо смотрит пистолет...

— Не подходи!

Прибор ночного видения поднят на кронштейне вверх, на спецназовца — смотрит его командир...

— Спокойно, пират, спокойно... своих не признаешь.

— Капитан...

— Ага, я. Ты чего тут лежишь? Цел?

Рында переходит на шепот

— Угроза взрыва. Он сунул руку... в карман... там наверное, граната...

— Черт... Кто — он?

— Да.

— Кто он? Ты видел его?

— Да, господин капитан. Это генерал Тимур.

Переклинило.

— А ну — встать! Заступить на службу! Живо!

Небо полно Мессеров, пилоты поднятые на перехват неизвестных летательных аппаратов лихорадочно пытаются организовать взаимодействие, штаб ПВО перегружен до предела. В отличие от Российской Империи, где существуют объектовые и зональные штабы ПВО — здесь вся информация стекается в Мадрид и только там принимаются решения. Запоздалые решения. Сами Мессеры — хороши в воздушном бою — но это не специализированные перехватчики — а обычные истребители, радары которых не очень хорошо могут видеть цели на фоне поверхности земли.

Времени нет совсем — лимит времени на операцию исчерпан. Самолеты с Николая Первого проводят операцию прикрытия — совершают угрожающие маневры, вторгаются в исключительную, двенадцатимильную зону, заставляя штаб ПВО отвлекаться на обработку целей, а поднятые по тревоге истребители — перехватчики — отвлекаться на них, пытаясь вытеснить из своего воздушного пространства и захватить системой наведения, чтобы дать понять, что их присутствие здесь совершенно неуместно. Мессершмидт — отличный истребитель ПВО, у него лучшая скороподъемность из всех аналогов, отличная скорость и маневренность — но есть несколько «но». Первое «но» — запас топлива, у палубных истребителей, тем более тяжелых — он намного больше. Второе «но» — самый лучший истребитель ПВО — в воздушном бою уступит самому худшему пилоту палубной авиации, потому что пилоты палубной авиации летают в два, в три раз больше, а боевых заданий выполняют больше на порядок. К тому же — русский авианосец выпустил свои «козыри» — тяжелые истребители — бомбардировщики типа С33, у них есть оператор в двухместной кабине, что дает преимущество перед одноместным истребителем ПВО, у них мощные системы РЭБ и вылизанная аэродинамика, позволяющая легко крутить фигуры высшего пилотажа — аэродинамика этих самолетов такова, что с их появлением русские пилоты придумали несколько своих фигур высшего пилотажа, которые никто до сих пор не мог повторить. Поэтому — русские даже уступая в численности своим противникам несколько раз — весьма эффектно, на грани допустимого, вертели карусель над морем, отвечая насмешками и ругательствами на грозные запросы и требования.