Александр Афанасьев - Отягощенные злом, ч. 1

Николай не сказал еще кое-что. Италия Мы шли в Италию. В сицилийских портах — уже организовывались базы для наших кораблей. Вопрос о принадлежности колоний и правам по колониям — слушала Гаага. Затянется на пару — тройку лет, но результат обязательно будет. И какой — зависит от нас, не столько даже от военной мощи, сколько от экономики. Потому что Берлинский мирный договор гласит: каждая страна имеет право владеть любой территорией только до тех пор, пока ведет ее к должному порядку и благопроцветанию, согласно Законам Божьим.

— И нужен кто-то, кто даст по рукам ...

— Ты не понял. Найти честного человека, хвала Господу не так уж и сложно. Для того, чтобы давать жуликам по рукам — существует полиция, существует прокуратура. В конце концов — я могу нанять хорошую аудиторскую компанию для любого казенного предприятия. Вопрос в другом. Любая бюрократическая система стремится к тому, чтобы разрастись, приобрести больше власти, влияния. Все это достигается через увеличение штатной численности, расширение полномочий, выполнение никому не нужных и даже вредящих экономике функций. Чем больше денег в экономике — тем это опаснее, потому что чем больше денег, тем больше приз. Посмотри!

Николай обвел рукой стены

— Ты видишь? Они красят стены корабельным суриком, потому что закупают его большими оптовыми партиями, и это выходит дешевле. Теперь зайди в любое министерство, в любое присутственное учреждение и посмотри, что творится там! Хорошо, если не увидишь венецианскую штукатурку на стенах! Металл, кожа, стекло, хром. И все это за казенные деньги! [59] Сравните мотивацию Его Величества и мотивацию избранного чиновника. Для Его Величества деньги, которые тратит аппарат — ЕГО деньги. А для любого избранного чиновника — это «ничьи» деньги. Мои деньги! Еще и откат попросят, паразиты! Поэтому я убежден, что такими вот методами — жалованием, льготами, поездками за счет казны, ремонтами — воруют не меньше, а еще больше, чем на этих кораблях. А есть еще другое. Ты знаешь, сколько германских станков экспортируется к нам сюда? Нет? А я скажу. Семьсот миллионов золотых рублей. В месяц! Я уверен, что как аналоги как минимум половины из них — производятся у нас, качеством ничуть не хуже. С этим что прикажете делать?

Николай рубанул рукой

— Ты жил за границей. Ты создал работающее дело, практически из ничего. Ты смог превратить свои навыки в деньги, нанять людей и делать дело. В моем окружении нет ни одного человека, с подобными навыками. Одни бюрократы. Поэтому, я хочу, чтобы ты не просто возглавил Первый отдел. Я хочу, чтобы ты полностью перестроил его работу. За взяточниками — пусть охотятся другие люди. Мне надо знать, где в моем государстве — на стенах венецианская штукатурка вместо корабельного сурика! Задача ясна?

Это сколько же я так врагов то наживу. Бог мой... да тут не половина дворян — тут все дворяне со мной здороваться перестанут. За исключением тем, кто служит в армии и на флоте. Им то, как раз — к стенам, крашеным корабельным суриком не привыкать.

— Практически всех, кто сейчас работает в Первом отделе придется увольнять — продолжил Николай, словно и не ожидая моего ответа — чтобы они не пропали, я отдам распоряжение Мясищеву, чтобы он создал еще один отдел в Генеральной Прокуратуре с функциями бывшего Первого отдела. Людей будешь переводить туда. Кого планируешь набирать?

— Если вопрос ставится так, то нужно набирать людей, которые до этого и не думали работать на госслужбе. Что-то вроде банковских кредитных инспекторов — людей, которым не привыкать проверять и видеть, что где неладно. Людей довольно высокого уровня — низкого просто купят. Обязательно молодых, но кто уже успел продвинуться и хочет продвинуться еще выше, людей с аппетитом к изменениям. Жалование им следует предложить такое, чтобы их никто не смог перекупить. Нужно и другое...

— Что именно?

— Возможность роста. Очень быстрого роста.

— Если они будут делать дело, то будут расти в табели так быстро, как еще никто никогда не рос.

— Не только это. На казенных заводах... да вообще на всех заводах есть товарищ управляющего по экономике, но нет товарища по экономии. А если боевого поста нет — значит, и задача не выполняется. Во многих случаях, особенно на крупных заводах — для экономии потребуется постоянный надзор. С очень широкими правами. Постоянное контрассигнование документов, проверка обоснованности расходов. Товарищ по экономии...

Николай кивнул

— Возможно. Возможно все, что не противоречит физическим законам. Ты принят. После церемонии — я продиктую Высочайший указ, вечером его зарегистрирует Канцелярия. Присматривай людей и начинай подбирать помещение.

— Со стенами, крашеными корабельным суриком?

Николай усмехнулся той самой усмешкой, которая предвещая многие беды людям. В данном случае — дармоедам и казнокрадам.

— Вот именно, дружище! Вот именно.

Не иначе, как нашу аудиенцию подслушали — потому что, когда вышел Государь, а за ним вышел я — от меня просто отшатнулись. Возможно, что и предположили что-то, догадались — если Его Величество изволили гневаться на воров и откатчиков, а сейчас вышли в прекраснейшем настроении — значит, решение проблемы каким-то образом найдено. А меня знали, как и мою репутацию — так что сомневаться, кто будет проводить принятые меры в жизнь не стоило.

Николай сделал удивительное — выйдя в коридор, он остановился, провел ладонью по не слишком хорошо окрашенной стене, улыбнулся и подмигнул охране и свитским. Те ничего не поняли, но сделали важные и понимающие лица, выражающие готовность к немедленным действиям. А ведь если так рассудить — сама СЕИВК девятиэтажный особняк на окраине не так давно отгрохала, да и стены там явно не суриком крашены...

Вышли на улицу. Снег перестал, зато полил дождь. Мелкий, моросящий. Николай быстро шел вперед, к сухим докам и к сдерживаемой заводской охраной и полицейскими исправниками толпе рабочих верфи. Небо будто плакало...

Выстрел раздался как хлопушка, негромкий треск, точно игрушечного пистона. Один — и тут же еще три, один за другим в темпе пулеметной очереди. Затем еще два. Только когда один из преображенцев — два метра, косая сажень в плечах споткнулся и растянулся во весь рост на бетоне — все как из оцепенения вышли. Было сыро, холодно, мерзко, все продрогли, промочили ноги и думали только об этом...

— Справа вверху! — крикнул кто-то.

И мы побежали вперед...

Я шел слева от Государя, отставая на несколько шагов, сразу за двумя казаками Императорского конвоя, охраняющими Николая. Стрелка я не видел, и к стыду своему не понял, что происходит — пока казаки не бросились на Царя, чтобы прикрыть собой. Но так получилось, что путь вперед был свободен — и я побежал вперед, а за мной — еще кто-то. Оружия у меня не было — но мне на это было плевать...