Ddntes - Игра скомороха

Мать ваша Азаг–Тот! Ядерный заряд! Ходу!

Я бежал прочь и смеялся, почти совсем как тогда, когда только–только приехал в Токио-3, и убегал от падающего на меня Ангела. Ну, сейчас глянем, что такое, этот знаменитый и столь пугающий ядерный взрыв! Изнутри глянем, а вот выживем ли, уже другой вопрос!

Сзади толкнуло ударной волной… Слабо! Где эта всесокрушающая мощь ядерного удара?! Где?!

Так, спокойно, спокойно. Хватит. Успокоиться. Вспышки не было, ударная волна слабая… Тьфу.

— Это не ядерный взрыв! — подтвердила мои мысли Мисато, — Радиации нет! Син, все спокойно, отбой.

— Сам понял, — в сердцах сплюнул я. Да что за жизнь — второй облом подряд! Сначала враг оказался каким‑то дохлым, потом бомба оказалась обычной… Тьфу.

— Ева-01, возвращайся на базу, — это голос кого‑то из операторов. Видно, Мисато сотоварищи пошли разбираться со взрывом.

— Принял, — ну а что еще делать? Э–эх, LCL выблевывать…

Разборки были шумными и веселыми, правда я веселья не оценил — все отходил от извлечения из контактной капсулы. Впрочем, энтузиазма Мисато, рассказывающей все препитии штабной службы это ничуть не умаляло.

По ее словам, все шло нормально, пока я окончательно не раздолбал робота, и не начал отрывать ему конечности, как тому жуку. Блэквудовцы, кстати, морщились, но возбухать не пытались — как я понял, вся эта драка получилась еще и игрой на деньги. Что «Джет Элон», что Евангелион, оба стоили очень больших денег, и в зависимости от того, кого раздолбают в процессе, тот и получит неплохой финансовый удар. Так что Аллесона ждут дюже веселые деньки.

Хотя, может это я и зря, но по факту, машинка получилась неплохая… Хоть и не Евангелион, но если не ставить их против Ангелов, в качестве самоходной артиллерийской батареи, сороконожка эта вполне, вполне. Ну да не в этом дело.

Так вот, когда я разбирал на запчасти робота, со стороны одного из операторов «Единички», раздался дикий вопль, мол, запущена процедура самоуничтожения. Пока Блэквудовские ребята разбирались кто, откуда и почему, Мисато приказала мне линять подальше. Мдя…

Уже после начались разбирательства. Аллесон сотоварищи пытались отбрехаться стандартными протоколами, мол, по совокупности полученных вооружений робот решил устроить бадабум, но не на тех нарвались. Толпа матерых вояк быстро их расколола, и Блэквудовцам пришлось рассказать про взлом их «хваленой» системы радиоуправления, из‑за которого и пришел приказ на взрыв. Почему бомба оказалась неядерной, Аллесон не знал, но я думаю, что руководство у «Блэквуда» поумнее этого блондина оказалось.

Что же о том, кто взломал робота и отдал этот приказ, то этого выяснить не смогли. Сигнал не засекли, патрули никого не видели… А меня продолжают грызть сомнения, что к этому приложили ручки НЕРВ. Уж больно довольной выглядела доктор Акаги, хотя замком, в противоположность ей, был злым и хмурым.

— Разобрал робота. Должок. — напомнил я сияющей Акаги.

— Что ты хочешь? — притворно вздохнула та.

Такие диалоги, в стиле «кто кому должен» у нас с ней давно уже стали своеобразной игрой. Акаги у меня в основном выпытывает часы синхротестов, я у нее различные технические новинки и программы. Вот и сейчас.

— Омегу хочу. Пятой серии. Икс шестьдесят четыре. — назвал я модель интересующего меня компьютерного процессора.

— Я тоже хочу, только их еще в продаже нет, — хмыкнула доктор.

— Есть. Позавчера начали продавать.

— М?

— Позавчера. Презентация. Решили раньше, — это даже в местных новостях показывали, я сразу запомнил. Новый процессор, техпроцесс шестьдесят нанометров, тридцать два мегабайта кэша… Прелесть.

— Да–а? А знаешь, думаю, что и научному отделу пригодится пяток штук…

— Шесть. — поправил блондинку я, — Вдруг сгорит? Скачки напряжения…

— Идет. — хмыкнула доктор, доставая сигарету.

— О чем разговор? — Мисато сейчас носилась по всему ангару, согласовывая вылет нашего самолета.

— О компьютерах, — выдавил я, закашлявшись. Блин, сигаретный дым после LCL… Проклятье. Хотя тогда вроде даже курил после боя, и ничего, нормально себя чувствовал. Надо бы пройти медосмотр… Вот Акаги обрадуется.

Обратный перелет ничем не запомнился. Я дремал под музыку, самолет мерно гудел турбинами… Хорошо. Скоро я увижу Рей…

В Токио-3 мы сели уже ближе к ночи. Город, раскинувшийся вдалеке уже сиял множеством огней, зашедшее солнце подсвечивала облака розово–оранжевым цветом… Красота.

Пейзаж создавал сильный контраст с тем видом, который открывался на Старый Токио. Здесь кипела жизнь, несмотря на развалины и руины, оставшиеся от боев с Ангелами, и сейчас скрытыми вечерним сумраком. Здесь еще есть жизнь… Пока есть.

— Синдзи. — это Мисато подошла сзади. Я обернулся, — По поводу того разговора.

Дежавю, однако. Почти точно такой же пейзаж, та же тема разговора, тот же собеседник.

— Отстраняешь? — почти равнодушно спросил я. Снова навалилась апатия. Хочу к Рей и ничего не делать.

— Нет. — улыбнулась девушка, — Я не буду тебя отстранять, но присмотрю. Сама присмотрю, — уточнила она, среагировав на мой встревоженный взгляд.

Мы немного помолчали.

— Знаешь, Синдзи… Тогда, когда умер отец, во время Удара… Я тоже сошла с ума. Два года ни с кем не разговаривала, но меня вылечили. Уже потом уже поступила в колледж.

— И вываливала на бедную Рицко тонны информации, верно? — тихо спросил я по–нормальному, — Я это знаю… Видел.

— Ага, бедная Риц. — хихикнула Мисато.

Я бросил последний взгляд на темнеющий пейзаж.

— Поехали домой? — спросил я девушку.

— Нет. Еще отчеты нужны.

Да вашу мать, что за напасть! Мисато, видно, увидела что‑то на моем лице, поэтому сжалилась.

— Ладно, придешь завтра с утра и напишешь. Но, чтоб точно!

— Понял. Буду. — улыбнулся я, — Спасибо, Мисато.

— Давай. Тебя подбросить? — толкнула меня в плечо девушка.

— Нет. Закажи ужин. Лень готовить.

— Хорошо. Давай, Син, до завтра.

— Пока.

Ночной город успокаивал своим обычным шумом — гул машин, гомон толпы, громкоговорители. Я поймал такси, и разглядывал все вокруг. А ведь еще ни разу я не был здесь в это время… Надо бы показать все это Рей. В свое время, я хорошо научился созерцать все подряд, и хочу этому же научить синеволосую девочку. Порой, красоту и уют можно найти где угодно.

Вот и родной дом, родной подъезд. И квартира, в которой меня кто‑то ждет… Отвык я от этого, сильно отвык.

— Я дома.

В квартире темно, Рей уже спит, наверное…

— С возвращением, Синдзи. — раздался тихий голос. На пороге прихожей стояла Рей в привычной рубашке… И улыбалась. Слегка, почти незаметно, но улыбалась.

— Я скучал, Рей. — единственное, что я смог сказать, уткнувшись в макушку девочки, которую держал в объятьях.