Виктор Глумов - Мышеловка

Черные наверху насторожились, заходили каждый вдоль своего борта, будто голодные тигры в клетке, но вскоре успокоились и замерли. Пленники продолжали раскачиваться и петь. Игарт сжал зубы, продолжая растягивать веревку, и в один прекрасный момент кисть наполовину выскользнула из петли. Сердце пропустило пару ударов, кровь запульсировала в висках. Неужели?.. Да! Но еще не время.

Он повернулся и кивнул самому догадливому сталкеру, тот улыбнулся, закатил глаза. Если остальные не дураки, то, пока внимание черных рассеяно, попытаются освободить руки. У всех не получится, но кое-кто точно сможет. Охранников четверо, причем стрелять им запрещено. Если не удастся их перебить, надо попытаться хотя бы умереть, чтобы воскреснуть в безопасном месте.

Заскрипели петли. Пленники разом замерли и затихли, повернули головы на звук, хотя снизу не могли увидеть, что происходит у ворот. Неужели сталкеров допросили и ведут назад? Игарт встал на носки. Сначала показалось два черных капюшона, затем тусклый свет упал на лица… Игарт шумно сглотнул, узнав в одном из черных паренька с аквамариновыми глазами, которого час назад увели якобы на допрос. Лицо у него было совершенно непроницаемым, глаза – кукольными. За спиной витиевато выматерились.

– Вали уродов! – закричал кто-то в дальнем углу бассейна.

Игарт обернулся: бородач в камуфляжном комбезе освободился, метнулся к приятелю, парню с бурой бородой, заплетенной в косицы, и принялся отвязывать его руки. Охранники бросились к ним. Пленные сталкеры дергались и вопили, подбадривая бородатых; казалось, что они бьются в припадке.

Игарт освободил руки и занялся ногами, боковым зрением наблюдая за охранниками. За мельтешением ему едва удалось рассмотреть, что они спрыгнули, завалили смутьяна и еле удерживали его втроем – четвертого черного он все-таки завалил. Его приятель с привязанными ногами мутузил тех, до кого мог дотянуться. Два других черных наблюдали сверху и не вмешивались – считали, что опасности нет.

Это хорошо, это просто замечательно! Пригибаясь, Игарт бросился к черным, надеясь отобрать автомат или инъектор, пока они заняты. Был и более простой путь – убить себя, но это успеется. Надо освободить пленных, избранный наверняка среди них! Достаточно отвязать людей, и победа почти гарантирована: черным ведь нельзя убивать пленников! Потом надо закупориться в ангаре и ждать подмогу. Ну и если уж не получится удержать позицию, застрелиться.

– Помоги мне.

– Мне!

– Развяжи руки! – доносилось со всех сторон, но Игарт не реагировал, протискивался между извивающимися телами. «Потом, ребята, потерпите немного».

Вот спины склонившихся черных. Двое держат бунтаря, третий борется с бородачом со связанными ногами. Черные оставили автоматы наверху, зато у них на поясе были ножны, откуда выглядывали эфесы кортиков. Игарт скользнул вперед, зашел справа, только собрался выхватить кортик, как черный, будто по команде, обернулся. Времени для раздумий не было – Игарт ударил его локтем в переносицу, когда тот согнулся, долбанул по затылку, снял кортик с распростертого тела и перерезал горло его напарнику, освобождая бородатого. Тот вскочил, вытер расквашенный нос и набросился на черного, воевавшего с его другом. Игарт тем временем отстегнул второй кортик и с удовольствием отметил, что у черного, которого убили первым, – автомат.

Обзаведясь оружием, он очередью скосил черных, что спешили на помощь своим. Двоих пленных все-таки зацепил, но лучше пусть умрут и воскреснут, чем превратятся в кукол. Игарт бросился резать веревки. Напряжение немного схлынуло, заболели изрезанные пальцы, звуки обрушились лавиной. Его подбадривали, звали и молили, он ощутил себя если не Богом, то главным судьей – точно.

Освобожденные, даже не разминая рук, начинали развязывать соседей. Некоторые поднимались наверх за чем-нибудь острым. Никто никуда не уходил – сталкеры если и не знали, то догадывались, что у черных коллективное сознание и с минуты на минуту они будут здесь.

Значит, надо закрыть ворота на засов, если он есть. И как раньше не догадались!

– Мужики! Запирайте двери, – заорал он, вылезая из бассейна.

Но было поздно: створки ворот медленно открывались в ночь, пронзенную светом прожекторов. Фигуры черных сталкеров сливались с темнотой. Черный легион против двадцати человек, из которых один ранен в плечо, второй – в живот, и автоматов всего шесть. Но никто не мешает отобрать их у врага.

– Мужики! – заорал он. – Черные идут!

– Стреляйся кто может! – посоветовал кто-то из толпы освобожденных.

– Развяжи, не бросай, – крикнул один из буйных пленников, о которых забыли.

– Держимся, сдохнуть всегда успеем! Помним, что они не будут нас убивать! Надо уничтожить осиное гнездо! – прокричал Игарт и дал по черным очередь из трофейного автомата.

Мир перед глазами плясал тарантеллу, как после внутривенного наркоза. Подташнивало. Маузер даже подумал, что Фрайб, выход в вирт и события последних дней – белая горячка, но уж больно картинка была странная: свинцовое небо, набухшее дождем, цеплялось за верхушки высоченных сосен, ветер шелестел ветвями. Где-то он видел нечто подобное, причем недавно…

Ага! Вспомнил! На картине в кабинете Артюхова, черт бы побрал этот заказ…

Увы, это вирт, а не «белочка», и дела обстоят более чем хреново: предстоит пойти туда, не знаю куда, и найти того, не знаю кого. Маузер сел и ощупал себя: он по-прежнему был длинноволос, шрам со щеки никуда не делся. Значит, аватаром послужила его фотография.

Постепенно качать перестало, и Маузер прислушался к себе. Тактильные ощущения и восприятие были те же: ветер обдувает кожу, сосны стряхивают на лицо холодные капли недавнего дождя, скрипит ствол, трущийся о ствол, звенят синицы, блестят капельки росы. Но что-то неуловимо изменилось. Мир стал ярче, что ли…

И тут до Маузера дошло: изменилось его цветовосприятие. Когда он сдавал на права и проходил медкомиссию, ему диагностировали аномальную трихромазию, тип С, иными словами, дальтонизм слабой степени – он плохо воспринимал зеленый. Поскольку порок компенсировался наличием небольшой суммы в кармане, допуск ему дали.

Сейчас же он с любопытством отмечал, что ярко-зеленый затмил изобилие оттенков хаки. Сразу же вспомнился Фрайб с его «битыми синапсами» – не могу, дескать, в виртуале калекой останусь, и меня куры загребут. Фигня это все.

Впрочем, Маузер не питал иллюзий насчет Фрайба – у него был нюх на людей с гнильцой, от колясочника же разило за версту. Что ж, надо притвориться тупым и доверчивым и попытаться его переиграть. Найти Артюхова, допросить – наверняка всплывет много интересного. Скорее всего, все не так, как напел Фрайб. Для начала следует проверить, что может Лёва в вирте: следит ли он за перемещениями Маузера, видит ли, что он делает. Если и следит, и видит, то обмануть его будет сложно.