Александр Мазин - Мастер Исхода

Психический импульс ударил меня в затылок — и достал бы, если бы не пришедшее мигом раньше предупреждение моей птички: я успел выстроить защиту и даже обернуться навстречу прыгнувшей твари. Да, это не Боцман. Намного быстрее. Я ускользнул вправо, но когти все-таки цепанули меня — к счастью, больше за рубаху, чем за плечо. Я закрутился волчком. К моему счастью, оборотень оказался почти вдвое легче. Его отбросило центробежной силой, и вторая лапа впустую заполосовала воздух. Тут рубаха треснула, и Маххаим, сорвавшись, кубарем покатился по траве, на глазах обращаясь …

Я прыгнул на него сам (в одной руке — подхваченный бронзовый нож Боцмана, в другой — мой собственный, из когтя ящера), ударил двумя ногами. Что-то хрустнуло (ребра, позвоночник — неважно, я уже знал, что тварь так не убьешь), оборотня развернуло и бросило ничком, а я уже был сверху (всем весом — у него на лопатках), колени — на плечах, ближе к локтям), вскинул руку с бронзовым ножом…

Оборотень чудовищным образом выгнулся в пояснице (мой центнер с лишком подбросило сантиметров на десять), почти достал меня задней ногой-лапой… И обмяк, когда я вбил нож в прикрытое жесткой удлинившейся гривой основание черепа.

Я ударил еще раз, и еще, — стараясь перебить позвоночник, но кончик ножа согнулся, и доделать дело я не смог. Где-то валялось копье… Я оглянулся и первым делом увидел малость оклемавшегося Боцмана (давно я не видел такой изумленной рожи) и ухмыляющуюся во всю пасть Лакомку.

Кошечка сверкнула раскосыми глазищами и фыркнула: пусти меня.

Я охотно уступил ей место.

Подцепив лапой Маххаим, она ловко перевернула его навзничь (тварь была в сознании и даже пыталась давить ), уселась поудобнее и несколькими взмахами лапы вскрыла твари брюшину, кишки. Потом засунула лапу поглубже и вырвала сердце.

«Теперь — издохнет», — сообщила она мне.

И точно. Тварь издохла.

Добивала его Лакомка. Но я был рядом — и мне пришло .

На этот раз это было не просто обострение всех чувств (четыре Маххаим в своем поселке-капище нарисовались невероятно отчетливо — четыре сгустка мрака, источающие холод), но и мгновенное озарение-знание: этот, убитый, был нездешним, пришел откуда-то с севера. А главное: если я сейчас не дам деру, то нить моей жизни оборвется преждевременно и болезненно.

— Уходим! — заорал я и бросился в джунгли.

Мне опять повезло. Оборотни не кинулись за мной в погоню сразу и даже не спустили ящеров. Они попытались достать меня дистанционно.

Удар, который нанесли четверо Маххаим, размазал бы меня, как мухобойка муху, но импульс был локален, а «муха» уже успела взлететь. Леденящий смертный ветер швырнул перепуганное насекомое (то есть меня) так, что очнулся я уже по ту сторону реки, километрах в пяти от места недавней схватки.

Рядом со мной была Лакомка (даже чуть-чуть запыхалась, так я удирал) и, к моему немалому удивлению, — Боцман. Красный, как вареный рак, и пыхтящий, как паровой котел. Но — не отставший ни на шаг.

— Ну и какого… ты тут делаешь? — спросил я, когда лысый пират кое-как отдышался.

— Ага, — невпопад ответил Боцман, нависая надо мной. — Ты его убил! Я видел!

Лакомка на всякий случай втиснулась между нами, игривым толчком отодвинув пирата.

— Допустим, — согласился я. — И что с того?

— Мне не жить, — мрачно сообщил Боцман. — Я видел, как человек убил Маххаим. Нельзя убивать Маххаим. Никто не может. Все знают. Маххаим вечны и бессмертны. Ты — убил. Маххаим убьют меня, чтобы я не рассказал другим. Люди не узнают. — Он ощерился. Зубы у него были желтые и кривые.

— Ну узнают — и что? — спросил я. — Убивать Маххаим не так уж легко. Я не уверен, что с этим справится кто-то другой.

— Трудно, да. Но — можно. Люди захотят убивать Маххаим. Я уже хочу.

— Не так давно ты сказал, что служишь им, — напомнил я. — Даже, помнится, хотел принести им мою голову.

— Полная рука железа — это очень много, — сказал Боцман, криво усмехнувшись. — Но у Маххаим много-много железа.

— Ну и зачем тебе много железа? — осведомился я.

Мне и впрямь стало интересно. В этом мире, считай, почти везде — натуральное хозяйство. Предметов роскоши, настоящей, — я что-то не замечал.

— Здесь, по-моему, достаточно пары чешуек, чтобы получить всё, что захочешь.

— Здесь — да, — не стал спорить пират. — Но есть другое место. — Он махнул рукой в сторону юга. — Красивые вещи, вкусная еда, много-много друзей, особенно женщин… — Боцман прижмурился и облизнулся, напомнив мне здоровенного кота. — Правда, там тоже много Маххаим, но их тоже можно убить. Я слыхал: там, внутри горы, столько железа, что сотня мужчин не унесет. Пойдем, странный человек, убьем Маххаим, заберем железо — и я тебе покажу, как надо жить!

Интересная информация. Выходит, эти Маххаим для здешних — еще и Казначейство. А вот кругозор у Боцмана весьма ограниченный. Например, об инфляции мой лысый приятель точно никогда не слыхал. Выбросить на здешний рынок несколько тонн железных чешуек — и они тут же обесценятся.

— Спасибо, дорогой, но, пожалуй, мне твое предложение не по душе.

— Почему? — искренне удивился Боцман. — Ты не любишь, когда много еды и друзей?

— Люблю, — не стал я спорить. — Только это должны быть мои друзья, а не друзья моего железа.

Боцман задумался.

Пока он думал, я «связался» с Марфой. Разбудил ее. Пернатая поганка решила, что ее миссия закончена, и решила вздремнуть.

Я велел ей встать на крыло и произвести разведку. Марфе идея пришлась не по душе, но я промыслил отсутствие ужина (Лакомка добавила от себя), и ленивая птица взлетела.

И сразу увидела Маххаим.

И обозначила их местонахождение (мокро, неприятно, много). Оборотни форсировали реку.

Пришлось Боцману продолжить философские размышления на бегу.

На этот раз марш-бросок был осмысленным. Я решил поиграть в «тигра и охотников». Риск был немалый, но я надеялся на уже накопленный опыт «общения» с Маххаим. Опыт гласил, что оборотни всегда действуют грубо и прямолинейно, не стесняясь наступать на одни и те же грабли. Это можно было объяснить как отсутствием природной смекалки, так и врожденной умственной ленью. Но скорее — дефицитом боевого опыта. Да и кого им, «бессмертным», здесь бояться? Хотя Шу Дама и колонистов они взяли играючи, так что расслабляться не стоило.

Четыре оборотня и четыре ящера. Такова была группа преследования. Двигались они достаточно быстро — раза в полтора быстрее нас, и, удирай мы простодушно и прямолинейно, нас бы догнали где-нибудь часа через три. В джунглях Маххаим ориентировались замечательно. Чутье у них было поистине волчье, а наблюдательность — как у хороших следопытов. Узнав, как быстро они обнаружили место, где мы вышли из реки, я не рискнул бы уходить «верхами», по деревьям, даже если бы с нами не было Боцмана. Поэтому вариант «тигр и охотник» выглядел самым перспективным.