Владимир Перемолотов - Урал атакует

Костя опустил веки, покачался, как игрушечный китайчонок. Мир рушился на глазах. Если генерала убили, то тогда конец всему. Но ведь они убили?! Разве можно не верить своим глазам? И подлогом тут не пахнет. Плохо, все очень плохо! Полный провал! Еще даже не начатая операция по зачистке миротворческой базы уже обезглавлена. И в этом виноват только он, Костя, и никто другой. Если уж затеяли игру, не надо было вообще встречаться с Калиновым.

Но изнутри вскипал прилив ненависти. «Справиться со следователем не составит труда, — отрешенно подумал он. — Саныч, похоже, придет в себя еще не скоро. Однако же как быть с широкоплечим шкафом? Как его вырубить? Вот если бы отобрать у следователя пистолет со снотворно–паралитическими пулями. Но сделать это надо мгновенно, чтобы мордоворот не успел даже опомниться».

— Итак, господин Муконин, сейчас вы позвоните своему дружку Гане, — притворно официальным тоном заявил Николай Альбертович. — Убийство произошло с полчаса тому, не больше, и он еще наверняка не в курсе. Нужно будет сообщить ему что‑нибудь эдакое. Типа генерал срочно собирает нас и руководителя группы. Потому что, мол, после передачи мемки открылись новые обстоятельства.

— Он все равно не поверит, — возразил Костя. — Потому что я до сих пор не установил на твою башку наш жучок.

Набоков достал заветный пистолет, а в другой руке вдруг появились патроны с настоящими с виду пулями. Он принялся заряжать ими «Макаров», и одновременно продолжил свою речь:

— Ваш жучок в данное время благополучно выдает запись беседы, которую я для понта вел со своим напарником. Там говорится о передаче мемки нашим друзьям. Передача должна состояться на этой даче. В разговоре есть намек на местоположение. Естественно, твои соратники сочтут это наилучшей возможностью для задержания нашего, мм, как вы там называли? (Он манерно отправил очередной патрон в магазин.) Пронатовского спрута или что‑то в этом роде? Поэтому немудрено, что твои коллеги, понадеявшись на генерала и его верных солдат, примчатся сюда как миленькие. Скажешь им, что генерал уже присылает группу захвата, но нужно подъехать руководителю «Минипы», чтобы оценить некую техническую документацию миротворцев. В общем, в таком духе. А если начнешь балакать что‑нибудь иное, я тебя пристрелю. — Ствол уперся Косте в висок. — Только теперь уже пульки настоящие, и мозги твои разлетятся по этой гостиной. Учел? Я знаю, ты хороший дядя. Давай звони.

И с этими словами Набоков подмигнул своей горилле, а тот достал из нагрудного кармана знакомый телефон. Это был аппарат Кости.

— Вот и мобила твоя. На‑ка, набирай. — Следователь–особист протянул смартфон Косте, но осекся и отдернул руку.

Потому что на аппарате заиграла мелодия звонка — Фредди Меркьюри: «Мы чемпионы, друзья!»

— Опа! — засветились глаза Набокова, поглядевшего на экранчик. — На ловца и зверь бежит. Га–ня. Это и есть твой дружок, да? К которому ты тогда от нас пошел?

У Кости внутри екнуло. Чуть дрогнувшей рукой он принял родной смартфон и сразу метнул взгляд на картинку. И точно, приятель набирал Костю. Что же теперь делать?

— Алло, Костя! Ты где? Почему не отвечаешь на звонки?

— Я в плену, генерал убит, жучок не слушайте, там лажа, — быстро выпалил Костя и зажмурился.

Но сразу выстрела, конечно, не последовало, Костю даже не ударили прикладом. А Ганя, волнуясь, пытался что‑то сказать.

— Какая лажа? Да мы просекли подставу! Послушай, Костик, мы…

Набоков выхватил телефон и, прижав к уху, злобно сказал:

— Эй, ты, как там тебя? Ганя? Если сейчас не приедешь сюда, твой дружок будет убит. А коли приедешь и захватишь с собой руководителя «Минипы», я обещаю всем вам жизнь. Записывай адрес.

В следующую секунду следователь скорчил недовольную мину и бросил смартфон на пол.

— Отключился, гад. Ну все, пипец тебе, Костик. — Набоков больно ткнул стволом в висок.

«Я сделал все что мог, — успокоил себя Костя. — Выстрелит или нет? Да, господи, не в

первый раз уже. Смерть давно не страшна. Ведь успел пожить нормально, остальное неважно».

— Ладно, подождем, может, одумаются, — вздохнул Николай.

У Кости отлегло. Значит, пока убивать не будут.

На минуту воцарилась странная пауза. Все застыли, и каждый задумался о своем. Костя привел мысли в порядок.

— Архип, давай ремень, надо снова связать этого гаврика, — сказал, наконец, особист.

«Так вот как зовут качка: Архип!» — усмехнулся про себя Костя. Ничего себе имечко!

Нарочно не придумаешь. Верно, из тех, кого рожали на стыке веков. Модным было тогда среди русских семей нарекать своих чад подобными именами: Архип, Никита, Артем, Иван и такое прочее.

Архип пошел за ремнем. И тут Костю дернуло — самое время что‑то предпринять.

— Не советую выкидывать повторных фортелей. — Следователь словно угадал Костины намерения, поднялся со стула и отступил на шаг, наставляя «Макаров».

Ствол холодно смотрел на Костю. Ничего не поделаешь.

— К тому же сейчас подъедут наши ребята в камуфляжах. Это чтобы твои коллеги не сопротивлялись. Так сказать, для устрашения. Хе–хе, — гнусаво усмехнулся Набоков.

Качок уже вернулся с коричневым ремнем в руке и самодовольной улыбкой на овальном лице.

— Принес? Молодец. Давай вяжи его. — Николай снова сел на стул.

Архип послушно склонился над Костей, каменной хваткой сгреб его руки, мастерским движением обмотал ремень, затянул узел. Муконин не сопротивлялся. Сомнамбулически сидел на полу, уставившись вбок, в бессмысленную точку на стене. Точно больной на приеме у врача, на процедуре измерения артериального давления.

— Ну и че с ним дальше делать? — осведомился Архип, закончив свою грязную работу.

— Муконин, подъем! — вместо ответа бодро скомандовал особист.

Костя безропотно встал. Руки опять заныли — похоже, еще старый‑то след не прошел, и снова там же перетянули.

— Вали в угол. Будешь там сидеть. Как школьник.

Следователь опять хихикнул. Костю обожгло внутри: ну подожди, придет мой час, и твоя субтильная морда превратится в месиво!

Качок, больно держа пленника под мышку, проводил его в угол гостиной, тот, что у лестницы. Ребро мешало ходить, отзываясь адскими уколами на каждый шаг. В углу Архип неприятно надавил на плечо и усадил Костю.

— Надо бы ему еще ноги связать, — предложил шестерка следователя. — А то, чего доброго, опять взбредет в голову побегать.

— Не стоит, я посторожу, — умиротворенным тоном произнес Набоков.

Пистолет лег на колени, стволом в Костину сторону. Теперь, в новом раскладе,

следователь сидел вполоборота к Косте.

— Да никуда я больше не собираюсь, — обреченно пробурчал Муконин.

Он не видел выхода из сложившейся ситуации. В голову лезло только одно: нужно ждать, как распорядится судьба.