Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 6

– Блин, я в тупике.

Если я буду ждать, моя «шкатулка» разрушится, но если я притащу его сюда и он дотронется до меня, она опять-таки разрушится. Что за дерьмо! Это адски несправедливо!

Так, надо все обдумать в более конкретных терминах. Скажем, я могу обхватить Аю сзади за шею и взять ее в заложники, чтобы не дать ему ко мне притронуться.

Увы, это невозможно. Морально я готов, но это невозможно физически; к тому времени я буду сидеть в кинозале. «Кинотеатр гибели желаний» вызывает во мне невыносимую с л а б о с т ь всякий раз, когда я пытаюсь делать что-либо, кроме как смотреть фильм. Я не смогу угрожать Ае из-за этой слабости.

Значит, надо заставить Аю применить «Ущербное блаженство» и забыть про Кадзу, не заботясь о том, здесь он или нет?

Но так тоже не получится; мир устроен не так просто. Ая сказала, что не применит свою «шкатулку» на ком-то, кто в буквальном смысле не попросит ее сделать это, а у нее стальные принципы. Чтобы убедить Моги или Янаги воспользоваться «шкатулкой», у меня тоже нет времени. Кадзу раздавит мою «шкатулку» раньше.

…Погодите-ка, возникает еще один фундаментальный вопрос. Если сила «Ущербного блаженства» эквивалентна применению «шкатулки», полученной из рук «О»…

– А тот, у кого уже есть «шкатулка», вообще может воспользоваться «Ущербным блаженством»?

«О» отвечает, не демонстрируя какой-то особой реакции.

– Одну и ту же «шкатулку» нельзя использовать дважды, а разные – сколько угодно! Я, впрочем, дважды одному человеку «шкатулки» не даю.

Значит, теоретически, Янаги и Моги могут воспользоваться «Ущербным блаженством. Но как мне их –

– …Гх!

Мои мысли резко замедляются. Я уже на пределе. Голова раскалывается из-за массива информации, которую мне еще предстоит переработать. Видимо, моя способность принимать невероятные факты, не отключая при этом разум, исчерпалась.

Кидаю взгляд на часы. До телепорта в кинозал осталась минута.

– «О».

Есть еще кое-что, что я обязательно должен узнать. Это кое-что я хотел спросить с того самого времени, как узнал, что есть «О» на самом деле.

– Да?

От ее ответа зависит, не сломается ли моя воля прямо сейчас. Вот насколько важен мой вопрос.

– «Ущербное блаженство» – «шкатулка» внешнего типа?

«Шкатулки» бывают двух типов: внешние и внутренние. Тип «шкатулки» определяется тем, насколько сильно «владелец» верит, что его или ее «желание» может сбыться в реальности.

Предположим, «Ущербное блаженство» внутреннего типа – то есть его «владелец» не верит в свое «желание». Ситуация, конечно, может варьироваться в зависимости от силы «шкатулки», но в целом «шкатулки» внутреннего типа не влияют на реальный мир. Это означало бы, что все чудеса, вызванные этой «шкатулкой» до сих пор, – «Комната отмены», «Неделя в трясине», «Игра бездельников» – происходили в ненастоящем мире. Вся история – не более чем сон Аи.

Разумеется, это же относилось бы и к «Тени греха и возмездию».

Такой смехотворный исход я не в силах принять и не в силах вынести.

Если ее «шкатулка» не внешняя, все мои усилия пропали зря.

– Да, внешняя; более того, десятого уровня. Она верит, что может сделать других счастливыми, и верит абсолютно искренне. Так что, смею заверить, твои опасения беспочвенны.

Похоже, она говорит правду.

Аах, какое облегчение. Все, что я успел сделать, не окажется пустотой и дымом.

Все – мой план сделать мир более этичным, наказание не наказанных прежде грешников, моя боль из-за «теней греха», то, что я сделал с Ирохой Синдо, убийство Кодая Камиути, еще множество жизней, вывернутых наизнанку из-за моей «шкатулки», – все это не окажется пустотой и дымом.

Какое облегчение… я сейчас должен испытывать.

Честно сказать, я, будучи «владельцем», интуитивно чуял, что моя «шкатулка» внешняя. Но я не из тех, кто слепо доверяет интуиции, а вопрос этот принципиально важен, так что мне необходимо было дополнительное подтверждение.

Так, остается еще один жизненно важный вопрос; он у меня возник, когда я услышал про силу Кадзу.

– Кадзу – существо, которое уничтожает «шкатулки», да?

– Как я и сказала, да.

– Мы становимся «владельцами», потому что «шкатулки» привлекают нас, и мы принимаем их. Но человек, который уничтожает «шкатулки», по сути, наша полная противоположность.

«О» слушает меня со своей обычной, такой мягкой и совершенной улыбкой.

– Может ли вообще человек, который так сильно отвергает «шкатулки», сам стать «владельцем»?

«О» отвечает коротко и ясно:

– Нет.

Сразу после этого слова я испытываю энный по счету телепорт и в который раз оказываюсь в кресле перед экраном.

Через пять минут начнется последний фильм, «Пирсинг в 15 лет».

Я окружен неподвижными особями – тенями самих себя настоящих. По сравнению с предыдущими фильмами, в числе этих бесстрастных кукольных лиц стало больше знакомых. Сзади и справа от меня настоящая Юри Янаги, сзади и слева – Ая Отонаси. Версия «О», принявшая облик Ирохи Синдо, блистает отсутствием.

Кроме того, присущая этой «шкатулке» аномалия, черный как смоль сгусток пустоты, придвинулся еще ближе и располагается теперь лишь через два кресла от меня. Абсолютная чернота – бездна.

Наконец, рядом со мной сидит –

– Ах.

Ну конечно же.

Кадзу неспособен стать «владельцем». Он не мог создать этот «Кинотеатр гибели желаний». По правде сказать, едва ли он вообще мог создать «шкатулку», направленную всецело на уничтожение моего «желания».

Кто же тогда истинный «владелец» этой «шкатулки»?

Кто-то, кто думает только обо мне…

Кто-то, кто мог создать «желание», посвященное только мне…

Есть лишь один человек, способный на такое.

Рядом со мной сидит главная героиня последнего фильма.

…Коконе Кирино.

В этом зале слишком сильный кондиционер. Я чувствую, как неестественно холодный воздух буравит мою кожу. Я прикасаюсь к серьге. Я создал в своем теле уже столько дыр, но мне не хватает. Отверстий надо больше.

Коконе.

Сколько бы дыр я в себе ни проделал, ты никак не хочешь покидать мое тело. Стоит мне увидеть тебя такой, какая ты сейчас есть, и ты возвращаешься. Тепло, которое ты мне дарила, обнимая меня, не уходит, остается. Ласковое тепло, которое прежде окутывало нас, теперь сталкивается с реальностью, и жуткий скрежет, который при этом раздается, просто сводит меня с ума.

Черта с два я смогу досмотреть этот фильм.

Я развалюсь еще в середине.

Почему…

Почему…

Почему…

Почему все вышло так?

«Шкатулка», которой я сопротивляюсь, принадлежит Коконе?

Я борюсь против Коконе?

Нет.

Мы не боремся, нет. Что-то неправильно.

С кем же я тогда сражаюсь?

С чем же я сражаюсь?