Николай Романов - Победитель

Вот если бы ублюдок не был «росомахой», можно было бы рискнуть!

А так – лучше уж не дергаться! Целее окажешься…

– Пойдемте-ка глянем на нее.

Первый агент подошел к двери и открыл ее:

– Прошу вас, сэр!

Милтон шагнул через порог.

И замер: комната оказалась пустой.

Это было настолько неожиданно, что он обернулся и растерянно произнес:

– Тут же никого нет!

А дальше он увидел, что такое «росомаха» в действии.

Росского императора уже не было рядом с входной дверью.

Мгновение – и второй агент свалился на пол. Он упал на спину, но на месте лица у него был затылок.

Первый агент еще тянул руку к подплечной кобуре, но уже тоже был в отключке. Правда, когда он улегся на пол, голова его оказалась в нормальном положении.

Милтон, понимая, чем все может закончиться, замер бездвижно. У него шевелился только язык.

– Я не знаю, куда… – начал он.

И поперхнулся – Остромир уже стиснул ему горло.

Спасибо хоть, что сразу не убил!

Император втолкнул Капитана в комнату и швырнул на пустую разобранную кровать.

– Ну и где она? – сказал он по-росски. – Удавлю тебя, сука!

А потом взялся за браслет и вызвал своих тонтон-макутов.

Милтона вывели из дома и усадили в водородник.

Сюда же забрались и Остромир с тонтон-макутами. Журналистка уже сидела в машине.

Водородник проследовал по городу обратным путем – от явочной квартиры до трансконтинентального «орлана».

Все это время бывший глава Офиса Добрых дел размышлял о судьбе, которая его ждет.

Откупиться от врагов матерью императора не удалось, и теперь за его жизнь никто не даст и цента.

А жить очень хотелось. Пусть даже придется не один год просидеть за решеткой – но жить.

Теперь ценой за такое будущее могли стать лишь дочки императора Владислава Второго, сводные сестры ублюдка.

Но заполучить их было невозможно. Если только окончательно не пойти на встречу этому «росомахе»…

Милтон углубился в размышления.

Ему было совершенно ясно, что война проиграна.

Надеяться на помощь откуда бы то ни было совершенно бесполезно. Та скорость, с которой россы размолотили Первый флот, прикрывающий Нью-Вашингтон, потрясала. Случившееся даже нельзя назвать битвой за планету, это было самое настоящее избиение. Не помогли ни новейшие корабли-невидимки, ни орбитальные крепости, Ксену их побери со всеми потрохами!.. Конечно, вполне можно допустить, что кто-то из адмиралов, на чью долю пока не выпала встреча с росскими кораблями, вздумает прорваться в столичную планетную систему, чтобы попытаться спасти Вершителя и членов СиОрг… Но на успех этого рискованного предприятия рассчитывать не стоит. За пределами сектора, окружающего Мэрилин, практически нет новых кораблей. А если одинокое суденышко и проскользнет незамеченным через дальние кордоны, возле планеты его ждут непреодолимые барьеры. Росские корабли. Орбитальные крепости. Да и артиллерийские установки сил планетной обороны, надо полагать, уже находятся под контролем захватчиков.

Иначе бы император Остромир не мотался сейчас туда-сюда по Нью-Вашингтону, а сидел где-нибудь на росском линкорике под защитой десятков других кораблей.

Вообще, надо сказать, что росский ублюдок оказался совсем не таким, каким он представлялся Милтону прежде. Отважный, решительный, быстрый. И с железными пальцами…

Капитан и сейчас чувствовал на своей шее хватку ублюдка.

Да-а-а, хорошо еще, что он сразу обуздал свой гнев! А то валяться бы сейчас со свернутой шеей.

Увы, но Вершитель не выдержал проверку на вшивость. И с чего мы все так его боялись, Ксену его побери со всеми потрохами! В мирное-то время он тоже казался смелым и решительным. Но война всех выводит на чистую воду, как говорят россы… Вот и выясняется теперь, что дядюшка Тим тоже не безгрешен. Окружил себя сплошными бездарями. Это каким же ослом надо быть мистеру Герберту Брекинриджу, если агенты руководимого им ЦРУ не имели ни малейшего понятия об имеющемся у россов новом оружии! А оно имеется – иначе сердце Ордена не захватили бы так быстро и с такой непостижимой легкостью!

А Энди Колфакс?

Советником по какой науке он был, если все его ученые не смогли обеспечить технологическое превосходство над противником? А ведь еще несколько лет назад оно имелось. Россы-то в хвосте плелись и только на нашу помощь в то время и надеялись!

Да, дядюшка Тим, разочаровал ты меня. Крайне разочаровал!

Все свои замыслы ты велел проводить в жизнь любой ценой. А в результате россы, захватив «Дуайт Эйзенхауэр», получили не только сведения о его вооружении, но и доказательства преступления, совершенного Орденом на чужой территории. А в результате главы нейтральных стран тут же отшатнулись от нас! Здесь бы и другой министр иностранных дел не помог, не то что этот мягкотелый скунс Джонни Уиндом… И как ни крути, а ты сам, дядюшка Тим, выкопал себе могилу.

Нет, я, разумеется, хорошо понимаю: такие, как ты, вечно окружают себя скунсами да ленивцами. Чтобы не подсидели, чтобы выглядеть на их фоне стремительным гепардом… Однако надо ведь и меру знать!

Так стоит ли после всего этого отдавать за тебя жизнь?

Милтон глянул на росского императора.

Тот продолжал приказывать своим многочисленным подчиненным, и по репликам его становилось понятно, что дело обстоит совсем плохо.

Сайнт-Рон-Сити практически захвачен. Сопротивление больше нигде не оказывается. Даже возле дворца Вершителя. Самого Бедросо, надо полагать, там уже и нет. Ни его, ни девиц Романовых. Дядюшка Тим наверняка забрал их с собой, чтобы использовать в качестве живого щита. Уж на такое-то у него смелости и решительности хватит.

– Ну и как? – сказал он росскому императору. – Отыскали ваши люди Вершителя?

Ублюдок бросил на Капитана быстрый взгляд – будто выстрелил!

– У вас есть предположения, мистер Милтон, где Бедросо может скрываться?

– Нет, таких предположений у меня нет. Не я занимался подготовкой возможной эвакуации Вершителя.

– А кто?

– Я даже этого не знаю. Бедросо – человек неглупый, он все яйца в одну корзину не складывает. Зато подготовкой его новой личины занимался я.

– То есть, он будет прятаться за симулякра?

– Разумеется. Ведь его истинный генокод раздобыть сложно, но возможно. А вот генокод симулякра знали всего два человека. Один из них – я.

– А второй уже ничего никому не скажет, верно?

– Вы чрезвычайно проницательны, ваше величество. Верно?

– Ваше императорское величество. Мои подданные обращаются ко мне именно таким образом.

Милтон усмехнулся.

Впрочем, страх изо всех сил пытался разодрать его душу на части, и Капитан почувствовал, что усмешка вышла кривой и нелепой.