Андрей Завадский - День победы

- На все воля Аллаха, - шептала в стороне мрачная, ушедшая в себя Фатима Дасоева. Мать медленно, в мучении умиравшего ребенка, чувствовала себя бессильной сейчас. - Всевышний не оставит нас.

- Надо сходить за лекарствами! - Жанна, в отличие от нее, не могла сидеть на месте. - Аптека же рядом, кто-нибудь там есть, они помогут!

- Комендантский час! Нельзя выходить! Кругом патрули! Наш сосед, Рамзан, неделю назад так же решил рискнуть, так русские с проезжавшей машины стали по нему стрелять, ранили в обе ноги!

- Я все равно пойду! Кто-то должен сходить! Что-то нужно делать!

Жанна Биноева не могла сидеть, сложа руки и видя, как умирает ребенок, заменивший ей младших сестренок, погибших под русскими бомбами. Они долго, часами, играли с Мовсаром, бегали по всему поселку, облазала каждый закоулок, а сейчас мальчишка глухо стонал, а его мать, приютившая беглянку, беззвучно плакала.

- Я приду скоро! Подождите, все будет хорошо!

Не слыша звучавших вослед окриков, Жанна выскочила из дома. Растворяясь в ночи. Уже стемнело, но свет горел в окнах домов, да еще светили редкие фонари на опустевшей улице. В этот поздний час появляться на улицах приграничного дагестанского селения было опасно. Совсем недалеко уже была Чечня, откуда недавно пришли отряды Шамиля Басаева и других командиров, и куда теперь их выдавливали вновь русские. Но, хотя "федералы" заняли село, чеченцев в окрестностях хватало, одиночек и небольших, по три-пять человек, групп, пробиравшихся к границе. А русские, охотившиеся на них, прочесывали всю округу, осматривали каждый закоулок, врывались в дома в поисках раненых чеченцев, которых укрывали местные. Они были на взводе, нервные, постоянно ожидавшие нападения, и потому с наступлением комендантского часа стреляли в любого, кто попадался на их пути, лишь потом разбираясь, кого убили - боевика и живущую на соседней улице старушку. Опасно было просто отходить от дома хотя бы на несколько шагов, в сумраке, накрывшем село, могла подстерегать смерть, но Жанна рискнула.

До аптеки нужно было пройти всего два квартала, немного, а там наверняка остался кто-то, сторожить лекарства, которые сюда, в глубинку, привозили нечасто, и которые были нужны многим. Жанна Биноева шла быстро, почти бежала, озираясь по сторонам, и оттого пару раз чуть не растянувшись на ровном месте - под ноги смотреть ей было некогда. Девушка боялась до отчаяния, но была уверена, что поступает именно так, как и должно, демонстрируя свою благодарность чужим, в общем-то, людям.

Патруль появился внезапно. Навстречу девушке из темноты шагнули сразу трое, казавшиеся неестественно квадратными из-за тяжелых бронежилетов и амуниции. Жанна замешкалась, не зная, как быть, и через миг оказалась в настоящем кольце. Русские солдаты, каждый - вдвое шире ее в плечах, выше на голову, мрачно смотрели на перепуганную, бледную от страха чеченку.

- Ты, - один из русских, круглолицый и румяный, казавшийся чуть ниже остальных, повесивший поперек живота автомат со сложенным рамочным прикладом, а на грудь, справа - свою каску, внимательно, с ног до головы, изучал Жанну. - Ты, кто такая, откуда, и что здесь делаешь?

Жанна ощутила запах водочного перегара, густой волной обдавший ее, едва русский только открыл рот. И девушка испугалась уже по-настоящему, хотя, казалось, больше некуда. Все трое, она поняла это не сразу, были пьяны, нетвердо держались на ногах, но напились не до такой степени, чтобы полностью перестать контролировать себя.

- Я здесь живу, - стараясь подавить дрожь в голосе, произнесла девушка, глядя под ноги тому солдату, что заговорил с ней. - Мне нужно в аптеку!

- Где ты живешь? А документы? Документы у тебя есть?!

Жанна замолчала. Паспорта у нее не было, он сгорел вместе с домом в Урус-Мартане, но эта история вряд ли произведет впечатление на трех пьяных русских солдат.

- А может она работает на "духов"? - подал голос еще один боец. - Может хочет установить фугас, чтобы на нем завтра наши пацаны подорвались? Товарищ сержант, надо ее вести на блок-пост, лейтенант разберется!

- А ты красивая, хоть и чурка, - вдруг осклабился тот, кого назвали сержантом. - Не надо ее на блок-пост, лучше сами все выясним. Посмотрите, она же вся дрожит, ей холодно. Надо ее согреть!

- Точно, красивая, - кивнул третий. - А у меня бабы давно не было, с самой "гражданки"!

- Пожалуйста, не надо... - пролепетала Жанна, лихорадочно пытаясь что-то придумать. Земля ушла из-под ног, сердце замерло, а в горле мгновенно пересохло, так что, даже пожелай Жанна позвать на помощь, не произнесла бы ни звука. - Пожалуйста!

- Не бойся, - сержант, казалось, хотел облизнуться. - Ничего мы тебе не сделаем! Самой же еще и понравится! Мы же вас, чурков, защищаем, сами здесь дохнем, а ты не приласкаешь своих защитников? Так может ты и впрямь на "духов" работаешь? А ты знаешь, что бывает с такими по законам военного времени?!

Жанна, почувствовав, что русские расслабились, отвлеклись, сорвалась с места, бросившись опрометью прочь. Она успела пробежать метров двадцать, прежде, чем ее догнал. Удар в живот - и воздух словно вытолкнуло из легких, нечем стало дышать, в глазах потемнело.

- Полегче, - прозвучало над головой, и в нос ударил едкий запах перегара. - Убить ее хочешь? Потом прикончишь, а то мы покойницу трахать будем? Ты некрофил что-ли?

- Да ничего ей не сделалось! Смотри, шевелится!

Сильные руки подхватил Жанну, и девушка почувствовала, что словно летит куда-то. Когда она пришла в себя, русский сержант уже опускал ее на скрипящую кровать, стоявшую в сырой, темной комнате. Жанна поняла, что ее принесли в один из брошенных домов на окраине поселка, возможно даже недостроенный. Рядом стояли такие же пустующие дома, и некому было придти на помощь, никто даже ничего не услышит, сколько ни кричи.

- Будешь умничкой, и мы тебя отпустим, - прохрипел на ухо русский сержант, дыхнув перегаром. - Ты же никому ничего не расскажешь, верно?

Он торопливо стаскивал с себя бронежилет, каска, глухо звеня, покатилась по полу, автомат с клацаньем упал, но до оружия русскому не было уже дела. Насильник толкнул Жанну на кровать, навалившись на нее и с треском рванув одежду. От острой боли, пронзившей низ живота, девушка вскрикнула, и тотчас умолкла от хлесткой пощечины.

- Пискнешь еще раз - сгниешь тут, тварь! Не дергайся, будет не так больно!

Он успокоился через десять минут, этот пьяный и злой русский, но Жанне эти минуты показались вечностью, полной боли и отчаяния. А потом появился другой. Он даже не разговаривал, а лишь отвешивал оплеухи, когда девушка пыталась вырываться. А когад его сменил третий, Жанна уже не сопротивлялась, лишь мысленно умоляя Всевышнего забрать поскорее ее жизнь.

Русские ушли в соседнюю комнату, а девушка осталась лежать на сбитой постели, пропитавшейся ее кровью. Взгляд Жанны упал на автомат, прислоненный к продавленной кровати. Оружие здесь оставил один из русских, а потом, видимо, забыл о нем. Голоса насильников доносились из соседней комнаты, слышался смех и брань.