Елена Звёздная - Любовь и магия (сборник)

– Скоро мы снова ощутим запах горящей плоти.

Эти слова старуха прошептала себе под нос, но молодой человек их услышал.

Через несколько минут Буланый с двумя седоками на спине быстрой рысью мчался по извилистой дороге, покидая маленькую деревушку. Когда с десяток селян, вооруженных вилами и топорами, ворвались в дом негостеприимной старухи, их ожидал лишь старый табурет, одиноко лежащий на полу посреди комнаты.

Они преградили дорогу, встав цепью на пути. Армандо собрался придержать коня, но Буланый, увидев людей, и сам замер как вкопанный. Лиц тех, кто преградил дорогу, рассмотреть было нельзя. Они были скрыты капюшонами плащей, но Армандо понял: это женщины. Юноша потянул узду, желая объехать странное скопище, но Буланый стоял недвижим, словно злые чары приковали его к земле. Юноша отпустил поводья и, придержав тело незнакомки, соскочил с коня:

– Вы позволите нам проехать? Мы спешим. Моей спутнице нужна помощь.

Он чувствовал, что голос его дрожит, и это настораживало. Армандо – воин, прошедший множество сражений и битв, оробел перед кучкой разъяренных женщин. Одна из преградивших путь вышла вперед и откинула капюшон. Армандо вздрогнул, и не он один. Буланого было не узнать. Верный конь бил копытом, раздувал ноздри и хрипел. Глаза коня расширились, словно к ним поднесли раскаленный металлический вертел.

– Я донья Пилар, – произнесла предводительница женщин. – Возможно, ты слышал обо мне?

Армандо отрицательно замотал головой. Волосы говорившей напоминали просмоленную паклю. Тяжелые рубиновые серьги оттягивали уши настолько, что их мочки едва не касались плеч. Кривые зубы напоминали искореженные прутья металлической решетки, но больше всего пугали глаза, точнее один, так как вместо другого в глазницу ужасной старухи был вставлен желтоватый протез с высеченным на нем подобием зрачка.

– Значит, ты не из местных, – хмыкнула ведьма. – Здесь каждый слышал о донье Пилар.

– Да, я не здешний. Я солдат и еду к отцу Фабио, чтобы наняться на службу.

При этих словах фурия дернулась, а в рядах ее спутниц послышалось возмущенное шиканье. Армандо показалось, что он потревожил логово змей.

– Значит, ты не слышал о Tabula Matres. – Старуха скептически покачала головой.

– Эти слова мне знакомы. – Армандо немного осмелел. – Видимо, местный народец не особо жалует ваше братство?

Толпа женщин снова осуждающе зашипела. Но предводительница ведьм лишь усмехнулась:

– Мы не братство. В Tabula Matres одни лишь женщины. Мы называем друг друга сестрами, и одна из нас сейчас лежит на луке твоего седла.

– Девушку не отдам!

Армандо сдвинул брови и положил руку на рукоять висящего на поясе кинжала, но это не напугало ни донью Пилар, ни ее спутниц.

– Если она так тебе дорога, что ты готов отдать за нее?

Армандо замешкался:

– А что ты хочешь?

– Жизнь!

Стоящие за спиной доньи Пилар ведьмы захихикали. Армандо рассердился:

– Ты не сможешь отнять ни девушку, ни мою жизнь!

– Зачем же сразу твою, давай начнем с него.

Женщина вытянула вперед руку и ткнула крючковатым пальцем в морду коня. Буланый жалобно заржал, его ноги подкосились, и он рухнул к ногам торжествующей ведьмы. Армандо едва успел выскочить из седла, придерживая безжизненное тело найденной девушки. Ведьмы, стоявшие за спиной Пилар, язвительно захохотали. Армандо упал на колени, притянул голову Буланого к груди. На губах коня выступила пена, зрачки застыли, дыхание пропало – все свидельствовало о том, что верный конь мертв. Глаза Армандо блеснули.

– Надо же. Мальчик раскис, увидав дохлую лошадь. Что же будет, когда мы займемся им самим?

Армандо вскочил, охваченный гневом:

– Я убью тебя, мерзкая тварь!

– Ну вот, другое дело! А то я уж подумала, что инквизитор Фабио берет на службу слизняков.

– Донья! Донья Пилар!

Вдалеке показалось облако пыли. Женщины принялись возбужденно кричать:

– Сюда скачут воины!

– У-у-у! – заревела предводительница Совета Матерей, сжав кулаки. – Люди Фабио, я это чувствую. Мы снова не совершим обряд. Бегите к лесу. Мы еще успеем скрыться.

Визжа и кряхтя, перепуганные женщины бросились к лесу. Но сама Пилар задержалась. Отпихнув Армандо в сторону, она притянула к себе лежавшую без чувств девушку и прижала свои уста к ее губам.

– Просыпайся, негодница, я тебя отпускаю! Если бы ты не сбежала, Hircus naribus [3]принял бы твою душу. А теперь ты пополнишь ряды горящей плоти – Fumantem carnis!

После этого колдунья поковыляла к деревьям вслед за своими товарками. Армандо стоял пораженный и не мог пошевелиться. Он не заметил, как вооруженные до зубов всадники Фабио окружили его, потому что не мог оторвать взгляда от прекрасных глаз девушки.

В тесном сыром подвале воняло испражнениями и паленым мясом. Дневной свет, проникавший в помещение через маленькое окошко, еле-еле освещал лица людей. Когда Армандо, пригнувшись, вошел в пыточную, его глаза долго привыкали к темноте. В углу, у покрытой грибковой плесенью стены, сидел человек. Определить возраст мужчины было нельзя, так как лицо несчастного больше напоминало кровавую маску. В глаза бросались необычайно крупный крючковатый нос, по-видимому, не так давно потерявший свою первоначальную форму, и густые подпаленные брови. Нога страдальца была обута в пресловутый «испанский сапог» [4], пальцы на руках представляли собой обгорелые культи. Армандо поморщился.

– Я вижу, мой chico [5], тебе не слишком понравился мой рабочий кабинет, – прозвучал высокий, но твердый голос из другой части пыточной. Говоривший – мужчина средних лет, невысокий и седой – сидел за маленьким столом в окружении нескольких подручных. – Прости, что вынужден принимать тебя здесь, но у меня так много забот, что откладывать дела просто нет возможности. Подойди же.

Армандо неуверенно вышел на центр комнаты. Приблизившись, он смог лучше разглядеть отца Фабио. Священник имел узкое лицо, прямой нос и тонкие губы. Длинные ресницы, левая бровь, приподнятая выше правой, и родимое пятно на щеке придавали грозному инквизитору женственный вид. Облачен отец Фабио был в простую суконную рясу, и лишь огромный золотой крест, украшенный мелким жемчугом и рубинами, говорил о том, что перед вами не обычный деревенский священник, а весьма знатная особа.

– Я рад, что епископ внял моей просьбе и подобрал для меня помощника. Я прочел рекомендации. Епископ высокого мнения о тебе. Он пишет, ты воевал.

– Я пять лет сражался с эмиром под знаменами королей-католиков, а затем участвовал в осаде Гранады, – ответил Армандо с достоинством.

– Это похвально, друг мой, но здесь тебе придется воевать не с арабами. Мы занимаемся совсем другими делами.