Денис Бурмистров - Религер. Последний довод

Пальцы вокруг рукояти ножа свело намертво. Нужны силы на последний рывок. Сейчас или уже никогда.

Этот мах больше похож не на удар, а на то, как поры ветра качает безвольные руки тряпичной куклы. Нож проносится возле самой головы Егора и уходит назад. Острая сталь протыкает что-то упругое, по пальцам течет обжигающая жидкость.

Удавка спадает! И тут же, по непонятной причине, освобождаются ноги…

– Представь, что тебе нужно подняться над полом, – словно заботливый тренер объясняет старику Калина. – Представь и возжелай это.

Старик часто-часто закивал, зажмурился и втянул голову в плечи. Секунда-другая – ничего не происходит. По зале прошелестел недоверчивый шепот. Калина строго поджала губы.

И вдруг старик медленно начал подниматься вверх, вот уже подошвы старомодных ботинок оторвались от пола…

Егор хватает широко открытым ртом кажущийся обжигающим воздух. Ужом переворачивается на живот, наваливается на своего душителя, который зажимает окровавленное лицо руками. Нож Волкова двигается прямолинейно и однообразно, как игла швейной машины, погружаясь по самую рукоять.

За спиной Егор тоже кто-то борется, слышны сдавленные возгласы…

Старик поднимается над бетонным полом на высоту своего роста, зависает на месте, чуть раскачиваясь, будто лебяжий пух на идущих от земли испарениях.

Калина победно указывает на старика рукой, высоко подняв подбородок, оглядывает зал.

В зале гробовая тишина. В зале ощущается ужас и ошеломление…

Волков сползает с испускающего дух противника, отпихивает тело ногой. Смотрит туда, где молодой бланцы поднимается над вторым, лежащим ничком врагом. У лежащего – остекленевший взгляд и большая лужа крови растекается под затылком.

На пороге комнаты, на том месте, откуда они, судя по всему, засекли зазевавшегося Волкова, лежит снайперская винтовка, высовываясь и расстегнутого чехла.

Как он их проморгал?

– Спасибо, – хрипит Егор, потирая шею.

– Ты – мой враг, – Илияс серьезен и горд собой, делает акцент на слове «мой». – Только у меня есть право убить тебя.

– Как мне повезло, – Волков пытается шутить, но больше для себя – он сконфужен, что дал себя поймать в удавку. Впрочем, его не учили сидеть в засадах и проводить диверсии.

Мистирианин, шатаясь, поднялся, подобрал стилет.

– Долго ты что-то спасал своего врага, – сварливо пробубнил он.

– Я такого никогда не видел! – Илияс шепчет слишком громко, тыкает в сторону узкой полоски света, сквозь которую они наблюдали за ареной. – Засмотрелся.

– Что там? – Егор, разминая шею, припадает плечом к грязному бетону выступа. Видит парящего старика, невозмутимую Калину, размахивающих руками и галдящих Старших.

– Она наделила его Даром, – жарко комментирует бланцы. – Как такое может быть?

Волков молчит, лишь задумчиво чешет подбородок.

Вот оно что! Вот в чем секрет Калины – владение Дарами! Теперь понятно, почему Старшие подчинились ее требованию. Еще бы – с человеком, который мановением руки творит чудеса и наделяет ими кого угодно по своему разумению, лучше быть в хороших отношениях.

Старик открыл глаза, посмотрел вниз и не сдержал удивленного вскрика. Он заболтал ногами, чем нарушил действие Дара, не удержался в воздухе и шмякнулся на пол. Но тут же поднялся, опираясь на дрожащие руки. Заплакал сквозь радостный смех переполняющего счастья. Тяжело передвигая узловатыми коленями, пополз к Калине, чтобы припасть губами к подолу платья.

– Довольно! – жестом остановила его девушка. – Уведите его!

Ей не нужен счастливый старик, она вложила в него Искру с другой целью.

Стоп!

Егор нахмурился, закусил нижнюю губу.

Стоп. Что-то тут не сходится. Если Калина вот так запросто может повелевать Дарами, что мешает ей просто создать армию религеров? Что мешает ей, в конце концов, попросту заставить врагов исчезнуть? Совершить самоубийство? Или все же рамки ее могущества не столь широки, как она хочет показать?

– Вы увидели, что я не лгу, – между тем обратилась к присутствующим Калина. – Теперь вы знаете, какие условия на кону.

– Бесплатный сыр только в мышеловке, – раздался голос с восточным акцентом из сектора исилитов. – Чего ты хочешь, Калина.

Имя прозвучало странно, с ударением на последнюю «а».

– Я уже говорила тебе, мой дорогой Князев, – улыбнулась Калина, но в ее улыбке не было тепла. – Я хочу, чтобы вы на этом Сходе присягнули мне в верности. Стали моими мудрецами, помощниками и советниками. Ваши посты останутся при вас, вместе со всеми правами и регалиями. Ваша власть преумножится и станет воистину безраздельной. Я обещаю вам все, что вы можете себе представить.

– А что будет с нашей верой? – голос Князев перекрыл начавшиеся было возгласы. – Что мы скажем нашим людям и нашим богам?

– Думаю, ваши люди будут рады узнать, что их бог обрел живое воплощение, – судя по уверенности в голосе, Калина готовилась к этому вопросу. – Что же до ваших богов, то, я думаю, что их дни сочтены. Они не смогли построить ничего, что дало бы будущее нам и нашим потомкам. Из-за них мир все еще разделен на части, он горит в огне непрекращающихся религиозных войн. И так вот уже несколько тысячелетий. Так что, думаю, ваши боги упустили свой шанс. Теперь время новой веры.

– Твоей? – вновь спросил исилит.

– Да, – просто ответила Калина. – Моей.

Зал ожидаемо взорвался.

Егор лишь покачал головой – с чего бы вдруг Калину заинтересовало будущее человечества? Да, она всегда, упорно, с фанатизмом шла к власти. Любой ценой, абсолютно любой. И филантропом никогда не была, если не сказать наоборот. Для нее люди – лишь ступени или препятствия на пути к мега-идее. Что ж, так высоко, как сейчас, она еще никогда не залетала. Только вот полет ее странен. Да еще и эта винтовка, которую несли неудачливые душители…

– Этого никогда не будет! – запальчиво выкрикнул один из амонариев, потрясая замысловатым посохом. – Это немыслимо! Кощунство! Чтобы мы променяли наших богов на тебя, профурсетка! Шлюха! Дочь гадюки!

– Ты сошла с ума! – вторили ему ордалиане.

– Свои дешевые фокусы показывай в цирке! – воскликнул Старший исилитов.

Лишь мистириане и тифониты молчали, склонив головы друг к другу и переговариваясь. Должно быть, всерьез обсуждают возможность стать равными, а то и переплюнуть Высшие конфессии. Главное, не прогадать со стороной.

Калина сделала знак своему помощнику и на арену вновь ввели сияющего от радости старика. Он, завидев девушку, расплылся в улыбке, поспешил к ней, прижимая к груди пальцы.

Калина лишь бросила на него взгляд и щелкнула пальцами.

Старик взорвался, словно новогодняя петарда. Ошметки разлетелись во все стороны, влажно падая на пустые трибуны. На полу, где еще миг назад стоял ордалианин, осталось красное пятно, напоминающее снежинку.