Денис Бурмистров - Религер. Последний довод

– Я, Егор, и не отрицаю, что для себя. Но ты поступил бы иначе, узнав, что обрел шанс изменить свою жизнь? Мы с тобой в этом похожи – изуродовали судьбу так, что уже не разогнуть, сами задыхаемся. А тут – такая возможность!

Роман говорил тихо, не повышая голоса. Волков не узнавал товарища. В другое время, Ильин уже сорвался бы, накричал, обиделся, сжираемый собственными комплексами и мнительностью. Но сейчас перед бывшим мистирианином сидел абсолютно иной человек, уверенный в себе, монолитный, усмиривший внутренних демонов.

– Извини, – сказал Егор. – Извини, что так все сложилось.

Роман хлопнул его по плечу, сказал добродушно:

– Да ладно, тебе спасибо. Я не говорил раньше… Я ведь, поначалу, тебя зарезать хотел. Отомстить за загубленный Дар. Да только потом, когда меня мои же за ненадобностью в больнице помирать бросили, отказались оплачивать лечение, ты один у меня и остался. Помнишь? Так что, считай квиты… Да ладно, ну его это темное прошлое! Кто старое помянет…

– Мне можно, – откликнулся Егор. – Ну, что там дальше было?

Ильин оперся локтями о колени, продолжил рассказ:

– То, что найденный мной парень не от мира сего, я понял сразу. Пробил по своим каналам, узнал кто да что. Биография мало интересная – эдакий деревенский дурачок, безобидный и незлобливый. Жил один с мамой, никого не трогал. А потом – бац! – и стал Верующим.

– Об это поподробнее.

– Всему свое время, – отмахнулся Ильин. – Так вот, потом на его пути повстречалась Калина. Которая сразу просекла, что парня облапошить ничего не стоит, на ней и более умные горели, а тут как ребенка обмануть. Я уж точно не знаю как, но выпросила она у него его способности попользовать. На время, само собой. А его заперла в надежном месте, у известного тебе Андрея, своего тогдашнего полюбовника.

– Эти «чистыми рядами» – тоже афера Калины? Я думал, они потом как-то спелись.

– Да нет, полностью ее инициатива. Вполне в стиле Калины – убирать конкурентов чужими руками. Так вот, парень свои силы ей отдал, да не все. Он немного посидел в заточении, а потом решил перенестись в город. Где я его и встретил. Дальше ты знаешь.

Волков нахмурился, переваривая услышанное.

– Как такое возможно – передать Дар?

– А как вообще все эти способности возможны? – парировал Роман. – Уж не думаю, что на самом деле от каких-то там богов. Возможно, некая сила решила, что с нами слишком накладно нянчится и пора бы уже отправлять в свободное плавание? Я пока не знаю. А что касается самого этого Дара…

Ильин спрыгнул со скамейки, прошелся по дощатому полу.

– Понимаешь, Егор нужно просто поверить.

И замолчал, давай Волкову прочувствовать его слова.

Егор непонимающе покачал головой:

– Что значит «просто поверить»?

– А вот то и значит. Просто поверить. Не просить чудес, не выгадывать и не вымерять. Просто верить. Понимаешь?

– Да что ты заладил «понимаешь, понимаешь»! – не выдержал Егор. – Не понимаю. Мы так устроены, что людям нужна конкретика, место приложение силы. Невозможно верит в ничто, Роман!

– Возможно, Егорка, – улыбнулся Ильин. – Возможно. Верить в чудеса, в собственные возможности. Безгранично и без оглядок. Это не так просто, как кажется. Мы полны сомнений, мы боимся раскрыть глаза и увидеть открывающуюся панораму. Мы – не верим, мы надеемся. А это не одно и то же, ты должен понимать.

– Это слова, софистика.

– Нет. Мир меняется. С каждым днем Верующих становится все больше и больше, я точно знаю. Егор, это становится реальностью.

– А потом что? Всесилие, без рамок и ограничений? – с сомнением спросил Волков.

– Ограничения есть, но они такие, – Ильин щелкнул пальцами, подбирая слово, – Своеобразные, что ли. Ну, типа того, как я не смогу создать камень, который сам же не смогу поднять. Понимаешь, после того, как ты становишься Верующим, для тебя словно открывается собственная версия Вселенной, в которой ты можешь сам строить свою жизнь. В которой ты волен запускать время вспять, возвращаться в прошлое и изменять все, что заблагорассудиться. Ты сможешь влиять на реальность, влиять на события. Ты можешь сам творить свою историю, сделать все так, как должно было быть.

При последней фразе Волков подался назад и сжал губы.

– Ты сможешь стать богом, Егор, – размеренно сказал Роман. – Богом своей судьбы.

Волков опустил голову и провел ладонью по жестким волосам. Потянулся было к пачке сигарет, но передумал.

Ильин остановился напротив, Егор слышал скрип досок под его телом. Слышал дыхание товарища, спокойное и размеренное.

– В конце концов, – усмехнулся Роман, – Ты сможешь вернуть себе оба глаза, а то я из-за этих очков не понимаю, уснул ты или все еще слушаешь меня.

Егор промолчал, улыбнувшись.

– Вот потому и сдружились мы с тобой, что умеешь ты выслушать и ни разу не перебить, – рассмеялся Ильин, хлопнул Егора по плечу. – Ладно, хватит слов. Ты и сам уже все понял. Пойду я, а то дел накопилось невпроворот, без меня не решатся. Бывай, увидимся еще.

Поправился, звонко хлопнул себя по лбу.

– «Увидимся», сказанул же, да? Услышимся, так, наверное, правильнее.

– До встречи, – отозвался Волков. – Спасибо, что пришел.

– Не за что.

Еле ощутимо качнулась старая беседка, когда Ильин сошел по ступенькам. Насвистывая что-то, пошагал прочь, вдоль озера.

Волков протянул руку и взял трость. Покачал тяжелую палку в пальцах, со стуком упер ее в пол.

Поднял голову, устремил взгляд слепых глаз вдаль, над озером с катающимися людьми, над редкими кронами деревьев, над шапками снегов.

Просто поверить? Как такое возможно! Просто поверить, отбросив сомнения и страх? Если бы так все было просто!

Конец трости зло ткнулся в замерзшие доски пола. Еще раз. Еще, сильнее.

Хочу верить! Хочу верить! Хочу видеть! Хочу видеть!

Если все было бы так просто! Сколько раньше он верил во что-то, но разве это как-то помогло? Разве сказки стали реальностью? Разве безответная любовь сделалась взаимной?

Хочу верить! Хочу видеть!

Пальцы до мелкой тряски сжали трость, на колючих скулах заиграли желваки. Казалось, еще немного, и от внутреннего напряжения сведет челюсть!

Ну же! Свет! Хочу видеть свет!

Егор зарычал, с силой швырнув трость в сторону. Та ударилась о подпорку крыши, улетела в сугроб.

Темнота! Полная и непрошибаемая!

– Что б тебя! – заорал Волков и топнул ногой. Потом сник, уронил голову на грудь, горько вздохнул.

Все напрасно. Все бесполезно. Нельзя стать Богом своей судьбы. Нельзя изменить совершенное.

Нельзя видеть без глаз!

Некоторое время Егор сидел, сняв очки и закрыв лицо ладонями. До его слуха доносились звонкие голоса веселящихся на катке людей, дробный стук дятла откуда-то из-за спины, шум ветра в ветвях деревьев. Лица коснулся холодный ветер, скользящий по снегу и крутящий маленькие смерчи вокруг озера.