Владимир Поселягин - Маньяк в Союзе

— Не помню, но буду знать. Приятно с вами снова познакомиться, — приветливо улыбнулся я, что с этой мордашкой, которая мне досталась, было не трудно. — Мне бы хотелось посмотреть свод законов по уголовному и гражданскому кодексу. Это возможно?

— Ой, конечно-конечно. Я сейчас.

Соседка скрылась в подсобке, после чего появилась с двумя книжицами в мягкой обложке. Обе были красного цвета и имели звезды на обложке.

Получив в руки вожделенные книги, я открыл их и быстро пробежался.

'Да, это то что мне нужно… Блин, по полтора рубля каждая, а у меня всего осталось тридцать копеек с мелочью'.

— Людмила Андреевна, а можно мне взять их в долг? Я постараюсь вернуть деньги как можно быстрее.

— Конечно, я сейчас запишу. Кстати, твой прошлый долг за ноты уплатила твоя мама.

'Ага, значит это тут обычное дело', - понял я.

Убрав книжицы в сумку, я поблагодарил соседку и вышел на улицу, неторопливо направившись домой. Время было примерно около четырех, скоро вернуться родители с работы. Ну отец то к пяти будет дома, а вот мать работает до шести. Для меня, кстати, после всех этих месяцев адаптации они уже стали родными, и не вызывают отторжения когда я их так называю как было ранее. Да и родственники со стороны матери, с искренней заботой следившие за мной в больнице тоже стали родными и близкими людьми. Не смотря на то, что являлись еврейского племени. Когда обо мне безвозмездно заботятся я это ценю.

Во дворе было так же пусто, поэтому я спокойно следовал к своему подъезду. Не знаю, что с подвигло меня отскочить в сторону, видимо интуиция, но сверху начался литься желтый дождь. Отойдя в сторону, я смотрел на ухмыляющегося Ромов, который продолжал мочиться стоя на подоконнике. Дождавшись когда искусственный дождь прекратиться, я отряхнулся, несколько капель попало, не отрицаю, и еще раз пристально посмотрев на окно Ромовых, (недоносок уже скрылся) и направился в подъезд.

Марфа Игоревна, торопливо шагала по расчищенному тротуару домой. Не глядя на прохожих она мысленно подсчитывала все ли купила для праздника. Все-таки завтра у мужа день рождения, а он был бригадиром в ремонтном цехе. Значит, будет много гостей из товарищей по работе, а их надо сказать было большая часть соседей из их дома. Да еще придут с женами, благо некоторые помогут с готовкой.

Повернув в пустой двор, она поспешила к своему второму подъезду, где у них были комнаты в коммуналке, мельком глянув на корпус ремонтного цеха, где и работал ее муж.

В это время сверху раздался дикий полный ужаса крик. Марфа Игоревна только и успела, что поднять голову как нечто темное с ужасающим хрустом и хлюпаньем приземлилось на острые штыри забора.

Не веря своим глазам, женщина смотрела на знакомого мальчика из двадцатой квартиры с пятого этаж, который частенько играл на подоконнике несмотря на то, что его предупреждали о возможности упасть и свернуть себе шею. Несколько раз он даже описал своего соседа по коммуналке, отчего тот успел нажаловаться родителям и мальчику за хулиганство перепало.

Сейчас же он висел, булькая распоротыми легкими, и штыри из его спины торчали так, как будто это гребень у динозавра. Один из глаз от удара вылетел из глазной сумки и висел на тонкой ниточке, другой же вдруг раз, и, повернувшись, посмотрел прямо в глаза женщине, уже набравшей воздуха для крика. Не выдержав, та осела на снег, потеряв сознание.

Стук в дверь я услышал в полпятого, когда заканчивал листать уголовный кодекс. В принципе изменений было не так много. Я-то больше знал Российский уголовный кодекс, но теперь понятно, что большая часть текста взята из этого, из советского. Даже некоторые параграфы совпадали.

— Войдите, открыто! — крикнул я.

Я сидел на стуле у окна, поэтому только повернулся, когда неизвестный открыл дверь.

— Здравствуй, Игорь, — поздоровался старший лейтенант милиции, на входе снимая форменную шапку с кокардой. — Ты помнишь меня?

— Здравствуйте, Петр Семенович. Проходите, присаживайтесь. У меня амнезия, с памятью после того как очнулся в больнице все в порядке, — на всякий случай я напомнил. — Вы трижды приходили ко мне насчет нападения, но, как и тогда и сейчас я скажу. Ничего не помню.

— Я по другому поводу, — ответил участковый и присел на тахту, застеленную покрывалом. — Ты ничего странного не слышал у вас в коридоре?

— Да нет. Я только проснулся… правда не понял из-за чего. Ходил в магазин за свежими продуктами. Но видимо слишком устал и лег спать. А потом меня что-то разбудило, решил вот почитать.

— А что тебя разбудило не скажешь?

— Да нет, не знаю.

— Хм… Не знаю даже как тебе сказать.

— Говорите прямо, что-то случилось моими родителями? Братом?! Сёстрами?!!

— Нет-нет, — поспешил успокоить взволнованного меня участковый. — Ты знал Павла Ромова?

— Да, когда мы шли из больницы он выглядывал из окна, а потом в коридоре брат нас познакомил. Вернее тот меня знал, просто Толя мне сказал кто это такой.

— Он выпал из окна. Видимо несчастный случай, а ведь все его предупреждали и я в том числе. Да еще случилось это на глазах у Иванишиной с третьего этажа. Сейчас она у себя, пьет успокоительное.

— Беда-а, — задумчиво протянул я.

— Значит, ты ничего не слышал?

— Да нет. По коридору кто-то бегал да причитал, но это уже было после того как я проснулся.

— Ясно. Ну ладно, пойду к Ивановым, там уже кто-то вернулся с работы, их расспрошу.

— Если я что вспомню, то обязательно сообщу. А так заходите еще.

Как только участковый вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, я презрительно хмыкнул и снова открыл книжицу на закладке. Роль закладки исполняла бумажка с неровно написанными строками. В ней, рукой Павла Ромова, были написаны те оставшиеся шестеро, кто напал на меня в октябре прошлого года.

Про Свиридова из своего класса я знал, добавилась только информация о причинах, почему он учувствовал в моем избиении. Оказалось мое тело его сдало, причем довольно серьезно вложило, уличив того в краже денег, аж до директора дошло. Теперь тот на учете в детской комнате милиции. Но это было все с год назад, однако Свиридов имея хорошую память решил поквитаться при первой же возможности.

Два других недоросля Алексей Трифонов и Юрий Родимцев так же учились в моей школе только в других классах, причины те же. Обоих тело вложило, причем не слабо так. Первого за поджог кабинета химии, родители платили за ремонт, так что злобу тот затаил немалую. Второго за то, что подглядывал к девкам в туалете. Причем тот это делал снизу.

А вот про троих остальных хотелось бы рассказать особо. Трудные подростки, учатся в школе соседнего района, все кандидаты на отчисление. Тело заложило их за ограбление сигаретного ларька, доказать не смогли, но те были на подозрение.