Константин Колчигин - Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

Поднявшись в рубку, я кивнул капитану и «деду», который успел прийти раньше меня. Потом, глянув на картплоттер, даже покачал головой — за остаток ночи и утро мы прошли более двухсот миль, поэтому теперь до нашего порта оставалось около пяти-шести часов крейсерского хода.

— Ну что, Дмитрий Сергеевич, — обратился я к старшему механику. — Машины у нас полностью прошли приработку и в довольно щадящем режиме — можем мы теперь позволить себе выйти на максимальный ход?

— Мы должны подыграть владельцу «Блестящей»? — покосившись на меня, очень осторожно поинтересовался «дед».

— Я давно отдал старые долги, Дмитрий Сергеевич, — усмехнулся я в ответ. — И, похоже, пока не успел наделать новых…

Хмурое лицо старшего механика заметно посветлело — многие моряки весьма даже азартный народ, а здесь речь шла о ходовых качествах собственного судна, и даже наш вечно всем недовольный «дед» немедленно загорелся «сделать» мегаяхту Шахова.

— Мы ведь не будем устраивать длительные гонки, Николай Александрович? — всё же спросил он (бережливый механик в нём сдерживал азарт). — Обойдём соперника и сбросим обороты?

— Разумеется, — с улыбкой отозвался я. — Будем беречь машины.

«Дед» торопливо кивнул и отправился в машинное отделение, а капитан распорядился прибавить ход до тридцати пяти узлов. «Странник» немедленно поравнялся с «Блестящей», но на ней тоже увеличили обороты главных машин, и наша соперница опять стала уходить вперёд. Ледогоров вопросительно глянул на меня, ожидая дальнейших распоряжений.

— Самый полный, Илья Андреевич! — тут же скомандовал я, и капитан сделал соответствующее распоряжение.

Нос нашего судна вновь поравнялся с мегаяхтой Шахова — скорость достигла тридцати восьми узлов, но там вновь прибавили обороты, и «Блестящая» через полминуты заняла прежнее лидирующее положение.

— Дмитрий Сергеевич, — окликнул капитан старшего механика по внутренней связи. — Как там насчёт вспомогательных машин?

— Уже запустили, Илья Андреевич! — последовал немедленный ответ «деда», похоже, решившего любой ценой обойти соперника. — Сейчас наберут обороты!

Обе наши вспомогательные машины работали на один гребной вал, который вращал метрового диаметра винт регулируемого шага (винт регулируемого шага — гребной винт со встроенным в ступицу гидравлическим механизмом поворота лопастей на различные углы относительно плоскости вращения для изменения тяговых характеристик винта; наличие винта регулируемого шага позволяет для изменения направления хода не применять дополнительный редуктор и наиболее эффективно использовать имеющиеся мощности — прим. автора) и, надо полагать, старший механик в достаточной степени подстроил его под высокую скорость яхты. Разумеется, при таком ходе от вспомогательных двигателей было очень немного пользы, но именно это «немного» и решило дело — «Странник» начал выходить вперёд.

— Тридцать девять узлов! — сообщил капитан, довольно поглаживая бороду, и почти сразу добавил. — Сорок!

Я представил разочарование гостей Шахова, стоящих сейчас на смотровой площадке под хорошим ветерком, и пожалел, что принял вызов. Впрочем, во всём этом была и положительная сторона — теперь мы знали возможности нашей яхты.

— Сорок один! — уже почти радостно проговорил Ледогоров и с победной улыбкой глянул на меня, а потом, после минутной паузы, опять добавил. — Сорок два!

«Странник», чуть покачиваясь, летел по длинным пологим волнам, оставив соперницу-яхту далеко позади. Я подумал о десятках литров солярки, которые поглощают каждую минуту судовые машины, работающие на предельных оборотах, помедлил пару минут, чтобы дать всем возможность порадоваться на полный ход яхты, и приказал снизить скорость до крейсерской. Постояв ещё с четверть часа в ходовой рубке и послушав переговоры, которые вёл Ледогоров с капитаном «Блестящей», я, наконец, направился в главный салон, где уже был накрыт к обеду стол.

Мои люди в ожидании меня стояли в коридоре и дверях салона — соблюдали установленные судовые традиции и не садились за стол без команды. Поздоровавшись, я жестом пригласил всех занять свои места и, как обычно, отодвинул для Наташи стул. С некоторым опозданием появился старший механик — герой дня, а за столом только и разговоров было, что о нашей недавней победе. Похоже, лишь мы с Наташей не принимали в них участие.

— Нам, наверное, нужно сейчас соблюдать умеренность? — шепнула мне девушка. — Скоро званый обед и там тоже нужно что-нибудь съесть…

— Пожалуй, — также тихо отозвался я и с улыбкой добавил. — Впрочем, нам не следует показываться там и излишне голодными.

— Николай Александрович, — вновь шепнула моя помощница. — Вы, наверное, захотите после обеда отдохнуть… Можно, я прежде продемонстрирую вам платье?

— Можно и нужно, — ответил я, одновременно прислушиваясь и к застольному разговору. — Даже если мне придётся забыть об отдыхе!

— Олег Сергеевич! — тем временем окликнул Огнев нашего доктора и, заметив мой взгляд, тут же подмигнул своему шефу. — Когда мы развили максимальный ход, ты не опасался, что взорвётся судовой котёл?

— Ты бы, Иван Ильич, уж что-нибудь выдумал бы поубедительней! — очень даже миролюбиво отозвался Козырев, расправляясь со здоровенным куском жареной рыбы. — Точно я не знаю, что на нашей яхте установлены современные морские турбодизели!

— Ну всё равно, — не унимался второй помощник. — Когда на море гонки устраивают — всякое случается…

— Как сказал наш уважаемый Николай Александрович, — отмахнулся врач, жестом прося стюарда повторить понравившееся блюдо, — страшней тех дымчатых монстров уже ничего быть не может!

Кивнув Наташе, я тихонько поднялся из-за стола и вышел в коридор — моя помощница немедленно последовала за мной. Девушка направилась в свою каюту, а я — в апартаменты, где сразу подошёл ко встроенным книжным шкафам и открыл скрытый за одним из них личный сейф. Взяв с нижней полки небольшую старинную деревянную шкатулку, инкрустированную перламутром и слоновой костью, я поставил её на рабочий стол, после чего закрыл сейф и вернул книжные полки шкафа на место. В шкатулке находился замечательной красоты и баснословной стоимости антикварный комплект золотых украшений с голубыми бриллиантами из двух десятков предметов: серьги, броши, колье, диадема, браслеты и перстни. Не успел я открыть шкатулку, как вошла моя помощница и остановилась перед столом, выжидательно глядя на меня. С минуту я молча смотрел на эту красивую девчонку, одетую в замечательное атласное платье с белоснежным верхом, полностью открывающим плечи (без бретелей) и ярко-голубой короткой (до середины бедер) пышной юбкой с воланами, а потом даже невольно вздохнул и покачал головой: