Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты

Вечером моряки занесли отобранные у нас ранее одеяла.

На следующий день мы после школы пошли показывать дедушке Диерофану обломки летающего корабля. За нами увязалась стайка наших с Найвой ровесников, Лайта тоже пришла. Всем было интересно послушать про плавание. Так мы и шли: дедушка Диерофан выспрашивал Найву о её приключениях, за ними мы с Серым рассказывали о плавании и о Вертулии. Дедушка Диерофан не верил, что Найва могла летать по небу, а наши товарищи не верили, что мы могли выжить после того, как корабль поднимал и тряс головног. Сзади шли папа и мама со взведёнными самострелами. Лесная живность по причине наступления холодов становилась голодной и могла напасть в любой момент.

В целом выход прошел спокойно. На пути к кораблю на нас попытались напасть ядовитые белки. Папа с мамой подстрелили первых двух, потом мы вступили в дело и остановили стаю. Потеряв десяток товарок, белки поняли, что им нас не завалить, и разбежались. На обратном пути волки попытались перекрыть путь, но, оценив размер группы, уступили дорогу.

Дедушка Диерофан был безмерно удивлен, увидев летающий корабль. После известных событий вход в корабль закрыли досками, чтобы внутри не поселилась никакая нечисть. Мы отвалили этот щит и немного прошли внутрь, но далеко заходить не стали — мало ли кто за это время мог пролезть в глубь тёмных коридоров. На обратном пути дедушка Диеро был очень молчалив.

Дедушка Диеро поселился вместе с Ларой, у нас в пещере. Каждый раз, когда Лара называла Найву «мамой», он вздрагивал. Ещё было очень забавно наблюдать, как он каждый раз поджимал ноги, когда рыжий волчонок проходил мимо. А когда волчонок по привычке решил вылизать Ларе лицо, дедушка вообще чуть не умер.

За время приключений я сильно отстал от школьной программы. Кроме того, учителя сильно гнали учёбу, чтобы наверстать отставание, вызванное войной. Пришлось много учиться. Поэтому, когда всего через неделю после прибытия в домашнюю пещеру торжественно явились капитан Ироган и вождь племени с просьбой отпустить меня в следующее плавание, папа попытался отказаться под предлогом отставания в учёбе. Бесполезно: в коридоре на коленях стояла вся команда корабля (на три четверти новая) и умоляла отпустить меня в плавание. Со мной, говорили они, всё удаётся.

— А ты сам хочешь? — спросил папа.

— Мне бы в Вертулию надо заглянуть, — признался я, — да и дедушку с Ларой можно завести.

— Ты же вроде не завёл себе девчонку? — удивился папа. Мне пришлось отвести глаза. Рассказывать о том, как я там сглупил, мне совсем не хотелось. Найва посмотрела на меня пристально — пристально. Я сразу понял, что вечером придётся отвечать на вопросы сестрёнки.

— Ага, значит, завёл? Ну, тогда ещё можно понять… Только чем вы там торговать будете? Уже начинается зимний сезон, все прибрежные пещеры сами себе рыбы наловят, сколько захотят.

— Алекса Лунтаев как всегда умён и проницателен не по годам, — вождь пошел на грубую лесть, — Но вообще-то в Вертулию заходить не предполагалось. Мы думали, что корабль пойдёт в Зиранию и Лапоту. Возможно, в Маланиру.

От удивления мы с папой замолчали. Зирания и Лапота — крупные пещеры, на каждую из них приходится по шесть и восемь сухопутных пещер соответственно. Но идти до них весьма далеко… Не говоря уже о Маланире. Там, говорят, люди даже ткань делать не умеют, злаки не сеют, собирают что само с деревьев упадёт. Дети там, по слухам, в школу не ходят, работают с самого детства. Жителей этой пещеры можно понять — она расположена по ту сторону Холодного Хребта, там намного холоднее, а хищников больше. Корабли с континента туда доходят очень редко, а караваны через Холодный Хребет рискуют проходить только в середине лета.

Я вдруг подумал, что для вождя папа — мальчишка, сколько сейчас папе? Двадцать семь — двадцать восемь? А вождю за пятьдесят.

Чтобы прервать затянувшееся молчание, вождь пояснил:

— Нам не хватает зерна. Люди доживут до весны, животным не хватит. Будем продавать рыбу, но на неё надежды мало. Придётся продавать запасы металлов.

— Отлично! А из чего я буду делать наконечники для стрел, инструменты для дровосеков, или для тех, кто будет углублять новые пещеры? — набычился папа.

— Углубление пещер придётся отложить, инструментами будем пользоваться старыми. Зато у новорожденных детей будет молоко, а у вас ближе к осени мясо.

Папа замолк, отвернулся и принялся полировать ручку топора, совершенно не нуждавшуюся в полировке. Я понял, что моё путешествие — дело решенное.

— В Вертулию надо бы завезти Лару с дедушкой, — напомнил я.

— И Лару с почтенным Диерофаном домой отвезём, — продолжал уговаривать вождь. Совершенно напрасно продолжал — я видел, что папа уже сдался.

— Мне нужно будет поговорить с учителями математики и астрономии, и ещё нужно, чтобы папа кое-что сделал для корабля, дорогую и точную вещь, — потребовал я. Вождь удивился, но обещал оплатить все старания.

Найва взяла меня в оборот сразу, как только вождь и капитан покинули дом. Я упирался, как мог. Но она всё равно вытащила из меня подробные описания всех девочек, которых я встретил в Вертулии.

— Почему не рассказал сразу? Жаль, что я не могу с тобой пойти, проверить их, хорошие ли они.

— Без ушастых обойдёмся! Как будто ты мне что-то рассказываешь из своей книжки, — обиделся я.

Найва за время нашего похода вытрясла из вождя все химикаты, которые перечислил ей Петя, и собрала страшное устройство, от которого шли два медных провода к книге. Как признанная целительница, она теперь могла получать от вождя практические любые запасы химикатов в любых количествах. Пахло это устройство иногда хуже, чем туалет, к тому же ещё и булькало, когда сестра заливала в него электролит. Но Найва всё равно упорно читала с его помощью свою светящуюся книгу. Как правило, ночью, после того, как родители, пожелав нам спокойной ночи и поцеловав на ночь, уходили спать. Для страховки она накрывалась одеялом — чтобы родители, внезапно войдя в комнату, ничего не увидели. Мне она не рассказывала ничего.

Как-то раз, поздно вечером, дождавшись, пока Майта уснёт, Найва решила обсудить со мной один секретик. Она положила собачку под подушку и зашептала мне на ухо:

— Знаешь, какие странные дела я заметила? Когда я читаю книжку и думаю, что было бы хорошо, если бы мама назватра что-нибудь особенное приготовила, то мама на утро именно это и готовит. Я специально проверяла: спрашивала за ужином, что мама будет на завтрак готовить, а ночью с книжкой другое загадывала. Мама поутру готовила то, что я загадывала!

Я вспомнил, как маме приснился сон о том, что Найва жива, и пересказал ей эту историю. Это случилось ещё в те времена, когда Найва жила у гарпий.