Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты

На следующий день после рыбалки мы взяли курс на Лапоту. По прямой Лапота была не так далеко от Зирании. Трудность была в том, что путь из Зирании в Лапоту по суше пролегал вокруг огромного горного массива, через три промежуточные пещеры, из-за чего ехать приходилось целых десять дней. Вождь Зирании обещал послать торговый караван в Лапоту, на всякий случай, чтобы нас там ждали.

По морю идти было не проще. Между Зиранией и Лапотой в океан выдавался огромный мыс, вокруг которого было раскидано множество мелких островков и подводных скал. Тем не менее, через пять дней мы уже подходили к Лапоте. Утром, когда показалась земля, капитан решил наловить рыбы, чтобы придти в пещеру с товаром.

Около полудня Петя толкнул меня в кармане лапой в ногу — условный сигнал, что надо поговорить. Как назло, все места корабля были заняты суетящимися моряками, и уединиться или даже поднести пёсика к уху не было никакой возможности. На меня всё время орали, чтобы я помог то там, то тут. Только через час я смог спрятаться в корме одного из корпусов, за мешками с зерном. Весь этот час пёсик тыкал меня лапой в ногу.

— Срочно бегите оттуда, неситесь к пещере на всех возможных, даже гребите. В атмосфере затевается что-то такое, чего я тут ещё не видел, — почти прокричал Петя.

Я подхватился и понёсся к капитану, передавать сигнал об опасности. Капитан поверил, приказал повыкидывать в море всю рыбу, что ещё не вытащили, и поставить все паруса. Но уже было поздно. Через полчаса всё вокруг заволокло туманом. Это зимой-то! А потом начался жесточайший шторм. Первым шквалом нам чуть не сломало мачты. Мы отпустили парус, а в перерыве между шквалами успели спустить прямые паруса. Управлялись только постоянными, дощатыми «крыльями». Но их силы хватало только на то, чтобы держать нос против огромных волн. Нас понесло в открытый океан.

Пятеро суток нас кидало, как щепку. Огромные валы сталкивались и с грохотом рассыпались на миллионы брызг. Иногда — прямо над кораблём. При этом наш «Верный» ненадолго полностью погружался в воду, через отверстия в люках лилась вода, и мы вынуждены были задраивать их намертво. Вот где пригодились мешки для аварийного дыхания, придуманные против головоногов.

По просьбе Пети я однажды высунулся наружу, показать ему картины шторма.

— Ну и волны тут у вас! Вот что значит давление вдвое больше, плотность воздуха больше! Это же не волны для корабля, это стиральная машина! Прячьтесь в корабле и не вылазьте, пока не скажу.

Только на шестые сутки Петя сказал, что можно попробовать идти под парусами. Зелёные от качки и солёной рыбы, мы вылезли на палубу и принялись за подсчёт поломок. Дул такой ветер, который раньше я бы назвал «ураганным». Но теперь мы были рады и такому, если стоять правильно, то он хотя бы не перекидывал стоящего человека через борт.

На этот раз мы вышли в море, одетые по-зимнему: меховые куртки, свитера, перчатки с обрезанными пальчиками, чтобы можно было делать тонкую работу. Всё это не помогало ничуть, на таком ветру тёпло исчезало уже через несколько минут, а пальцы скручивались и не гнулись. И это при том, что ещё даже снег не начинал идти…

Подсчёт поломок выявил неутешительную картину. У нас была сломана передняя мачта в верхней трети, порваны все штормовые паруса и ряд тросов стоячего такелажа. Были потеряны все реи, кроме запасных. А главное — сильным ветром унесло всю маскировочную траву. Здесь, на севере, головоноги и ящеры уже могли отплыть на юг, но в районе нашей пещеры они ещё оставались. Нам нужно было пристать к берегу. Вот только где этот берег? Весь небосклон был затянут грозовыми тучами.

Я уединился, чтобы пошептаться с Петей.

— Вы находитесь в двухстах километрах к северо-западу от самой северной точки вашего острова. Вам ближе идти в Маланиру, чем в Лапоту. Но я бы посоветовал вам прогуляться на северо-восточный берег самого северного мыса вашего острова. Это крюк не больше трёхсот километров в сторону, а расстояние такое же, как до Маланиры. Зато вы можете там найти кое-что полезное.

Я представил себе карту острова.

— Стой! Получается, всё это время шторм нёс нас почти с такой же скоростью, с какой мы обычно ходим под парусами?

— Со вдвое меньшей, но всё равно очень быстро. Очень сильный шторм. Я предупреждал.

— А что полезное мы там можем найти?

— Если верить моим приборам, то залежи железной руды.

— И ты думаешь, что мы дюжиной сможем откопать шахту?

— Ну, хоть посмотрите.

Я обдумал эту идею со всех сторон и пошел говорить капитану что, по моему мнению, нам надо идти на восток. Капитан послушался беспрекословно. Мне даже стало стыдно его вот так обманывать. Насколько же они мне доверяют!

Через два дня рубленый нос нашего корабля ткнулся в покатый каменистый берег уютного залива. Волны сюда почти не заходили. Всё это время мы шли без определения по звёздам, только по моим указаниям. Северный мыс мы прошли так, что капитан его даже не заметил, а потом повернули на юг.

— Хорошо, хоть камень, а не песок, песочных пауков не будет, — заметил капитан, осматривая безжизненный берег. Вдалеке на пригорке виднелись рощи деревьев, перед нами возвышались невысокие скалы. Мы решили идти к скалам — там меньше чудовищ и зачастую есть, где укрыться.

На берег сошло шестеро человек, считая меня. Мы тащили по два самострела, копья, сети и верёвки. Каменистый берег постепенно повышался, переходя в вал из камней. По мере приближения становилось видно, что это очень странный вал. Начать с того, что в нём был огромный проём, как будто специально сделанный для прохода гигантов неведомой величины. Огромные камни были накиданы аккуратной изогнутой насыпью, как будто гигантский ребёнок играл в строительство стен.

Через проход мы не пошли, поднялись на вал. Петя сразу ткнул меня лапой в ногу. Я приотстал.

— Будь я проклят, если это не порт, — прошептал Петя.

— Порт? — удивился я.

— Да. Сейчас ты стоишь на насыпном молу, это защита от волн. Проход справа — для кораблей, куча камней слева — остатки маяка. Впереди, перед вами, видишь вон те ровные камни? Это причальные пирсы, немного повреждённые временем. Поищите под ними, может, и остатки кораблей найдёте.

— А зачем строить порт над водой?

— Когда его строили, он был под водой. За прошедшие тысячелетия суша поднялась тут на несколько десятков метров. Такое бывает, обычно сопровождается землетрясениями. Бывают у вас землетрясения?

— Бывают.

— Ну вот. Идите корабли искать.

У меня возникли сотни вопросов. В первую очередь — каких же размеров должны быть корабли, если гавань только в ширину имеет километр? Но я оставил вопросы при себе. Дойдём до пирсов — увидим.