Константин Воронин - Выполняя приказ

- Прав, Майкл. Я тебя в этом вопросе полностью поддерживаю.

- Спасибо, Серега. Посмотрим, что ответит Хоккинс на мое послание. Я предложил ему завтра вступить в переговоры. День завтра будет не из легких, в психологическом плане.

Пойдем, поспим. Караулы менять не забудь.

На рассвете всех разбудили выстрелы и вопль часового: "Туземцы!". Плохих предчувствий у меня вчера не было и мне, как и всем, пришлось запрыгивать в штаны, натягивать берцы, накидывать на одно плечо бронежилет, на другое - ремень автомата и на ходу застегивать пояс с кобурой и ножом.

Часовой стрелял в воздух. От опушки леса с северной стороны шли два туземца, размахивая белым флагом.

- Чё орешь?! - дал пинка часовому-первогодку капрал Петерсон,- мог бы и одного меня вызвать, а не палить сдуру. Четверо часовых двух тузиков испугались?!

Туземцы дошли до колючки и двинулись вдоль нее к проходу. Донован встретил их на входе в лагерь. Они передали майору сложенный вчетверо лист бумаги. Прочитав его, майор достал авторучку и что-то написав на листе протянул туземцам. Те, взяв бумагу, поклонились, произнесли: "Ха Ии!" и зашагали обратно тем же путем.

- Через два часа прибудет Хоккинс,- сказал мне и Адамсу майор,- быстренько наведите порядок в лагере.

Десантники кинулись убирать брезент, оставшийся после вчерашнего пиршества, прятать бочонок и козлы на склад. Солдатам было приказано одеть чистую форму, побриться, то есть выглядеть "на все сто". Повар вовсю суетился на кухне. Всех быстро накормили завтраком, состоящим из кофе и сандвичей с холодной говядиной. Желающие могли сами разогреть мясо в микроволновке. Повару было некогда нами заниматься, он готовился к приему Хоккинса.

- Тузики идут, сэр,- доложил майору часовой с северной стороны.

Донован подозвал меня и Адамса:

- Будете участвовать в переговорах. Оденьте по наушнику, оператор будет переключать автопереводчик. С Хоккинсом будут туземцы, местные власти, так сказать. И с юга вожди должны подойти, я насчет них вчера договорился. Но, главное - надо уговорить Хоккинса лететь с нами. Любой ценой. Я же не могу огреть его по башке и привезти в наручниках на базу. За это сразу рядовым сделают, а то и чего похуже. Вся надежда на тебя, Серега. Ты у нас умеешь выручать из нештатных ситуаций. Исхитрись, придумай что-нибудь.

- Постараюсь. Но, если старик окажется упрямым и вздорным, ничего не получится.

- Чем смогу - помогу. Еще и подпоить его слегка попробуем. Есть у меня кое-что в запасах,- подбодрил меня Донован.

Билли благоразумно молчал. Не его это дело - переговоры вести. Только, звание обязывает. Придется Адамсу присутствовать с умным видом.

Процессия из полусотни человек приближалась к входу в лагерь. Впереди шли десять копейщиков и солнце играло на металлических наконечниках их копий. За копейщиками следовали два туземца в белых балахонах, а за ними восемь носильщиков несли носилки, в которых кто-то сидел. Но под балдахином, скрывавшим пассажира от лучей солнца, было трудно что-либо разглядеть. Носилки сопровождали десять меченосцев. Каждый нес в руке деревянный щит, обтянутый кожей, на бедре у каждого - меч. Последними выступали двадцать пять лучников с внушительного вида боевыми луками и с колчанами, полными стрел.

Вооруженные воины остановились возле прохода в колючей проволоке. Носильщики бережно опустили носилки на землю. Оттуда вышел невысокий полный человек, облаченный в белоснежную рясу. Седая борода коротко подстрижена, волосы острижены совсем коротко. Сопровождаемый двумя туземцами в балахонах, он довольно бодрым шагом прошел в лагерь. Навстречу ему спешили Донован, Адамс и ваш покорный слуга.

- Здравствуйте, мистер Хоккинс. Рад видеть вас в добром здравии,- козырнул наш Папа священнику. - Разрешите представиться: майор Донован, а это мои офицеры - лейтенант Адамс и сержант Иванов.

Хоккинс обменялся рукопожатием с майором. Протянул руку Адамсу и тот осторожно пожал ее своей громадной коричневой лапищей. Когда Хоккинс, с едва заметной иронической улыбкой подал мне руку, на пальце которой сверкал перстень с большим бриллиантом, не меньше пятнадцати карат, я взял его пухлые белые пальцы и, низко склонившись, поцеловал руку.

- Я вижу, что некоторые из ваших офицеров отменно воспитаны, майор,- заметил священник. - Ну, что ж, где будут проходить переговоры?

- Прошу,- показал на холм Донован и двинулся впереди всех, стараясь идти не очень широким шагом. Туземцы шли по обе стороны от Хоккинса, почтительно поддерживая его под локти.

Мы подошли к навесу, под которым обычно обедали десантники. Белый пластиковый стол был вычищен до блеска. На столе стояли различные закуски - от холодной говядины, которую повар нашпиговал чесноком и специями, до нескольких видов сыра. Огромная ваза с фруктами наполнена бананами, грушами, яблоками, виноградом. Для полевых условий стол был великолепен. А из жарочного шкафа, стоявшего неподалеку, доносились дивные ароматы.

Я подошел к приготовленному для Хоккинса креслу и отодвинул его, чтобы священнику было удобнее сесть.

- Благодарю, сын мой,- ласково произнес Хоккинс и предложил мне сесть слева от него. По его правую руку сели туземцы, а Донован и Адамс расположились напротив.

- Боже мой, как давно мне не доводилось есть земной пищи,- вздохнул Хоккинс. - Моих припасов хватило на месяц, а затем пришлось привыкать к местным блюдам.

- Не откажетесь ли вы выпить для аппетита, святой отец? - спросил Донован. Я, между тем, наполнял блюдо Хоккинса всякой всячиной.

- Увы, но не могу похвастаться абсолютной трезвостью,- ответил Хоккинс,- но воздерживаюсь от очень крепких напитков.

- Тогда осмелюсь предложить вам бургундское или неплохой португальский портвейн,- показал Донован на два глиняных кувшинчика с сургучными печатями.

- Попробуем и того, и другого в свой черед,- потер пухлые ладошки Хоккинс. Я даже подумал, уж не выпивоха ли он часом? Но священник взял предложенный ему бокал вина, долго вдыхал аромат, затем сделал маленький глоток, подержал вино во рту, смакуя его. После этого одобрительно кивнул и отпил немного из бокала. "Слава богу, не пьяница, а ценитель",- облегченно вздохнул я.

Повар подал запеченную индейку политую лимонным соком. Туземцы с восторгом поглощали нежное мясо. Хоккинс старался есть умеренно, что давалось ему с трудом. Насытившись, он откинулся в кресле с бокалом бургундского в руке. Донован закурил сигару. Адамс потягивал виски со льдом. Я предпочел бокал вина. Разговор никак не завязывался. Наконец Хоккинс решил прервать затянувшееся молчание:

- Очень вам признателен за прекрасный обед, господин майор, да и вино весьма и весьма недурно. Но больше всего я благодарен вам за то, что вы и ваши солдаты уничтожили этого еретика Альвареса вместе с его капищем.