Александр Козин - Кремль 2222. Край вечной войны (сборник)

Правда, не ясно кое-что. «Комок» могут подхватить слабые иммунитетом люди или же беременные… Не может быть. Она была беременна? Наверняка она была беременна! Иммунитет у Вари был хороший на всякие заразы. А во время беременности иммунная система, насколько мне известно, ослабевает и возможен риск подхватить любую инфекцию.

Костя тихо всхлипывал, что-то шепча себе под нос.

Я разобрал только «он ещё не родился». Выходит, она и правда была беременна.

Но потом мой товарищ мгновенно затих. Встал и поднял взгляд на Ратмира.

– Ты говоришь, что я могу войти без него или же уйти с ним? – спокойно спросил Костя.

– Да. Именно так, – подтвердил Ратмир.

– Хорошо. Я решил!

– Что ты решил, Константин? – воевода потупил взор.

Устав есть устав. Он не мог принять меня назад.

– Пошел ты к чертям крысособачьим! Говоришь, мой друг это порождение Последней Войны? Мутант? Да он более человечен, чем ты! Он не одичал за стенами крепости, а продолжал помогать нам. А ты, гнида, гонишь его из родного дома!

Мне было очень приятно, что Костя заступается за меня.

Лицо Ратмира побагровело от злости, но, несмотря на это, он произнес:

– Я сочту это за нервный срыв в связи со смертью твоей беременной супруги и позволю тебе войти в Кремль.

Костя молча склонил голову. Сейчас он спокойно подумает и решит идти в Кремль. Там ему будет лучше. А жить со мной значит подвергать свою жизнь опасности и есть всякую дрянь.

– Кос-тя, – сказал я.

Он развернулся, удивлённо глядя на меня.

– Ты что-то сказал?

– Иди в кре-пость.

Чудо, я смог сказать пару слов! Раньше я не мог говорить, хотя, в общем-то, и не особо старался. Но, как говорится, захочешь – сможешь.

– Он говорит? – спросил Ратмир.

– Я с тобой, дружище! – сказал мне Костя, проигнорировав вопрос воеводы. – Идём.

Мы успели удалиться от ворот на несколько шагов, когда за нашими спинами раздался голос Ратмира:

– Больше можешь не возвращаться в Кремль!

– И не вернусь, пока ты будешь воеводой, – не оборачиваясь, усмехнулся Костя. И тут же поправился: – Мы не вернемся.

Орда мохнатых тел, вытянувшись неровной дугой, с ревом кинулась в атаку. Одних настигали стрелы защитников поселения, других нещадно рубили на подступах отряды стражников, третьи же, перепрыгивая ров и взбираясь на стену, находили смерть на копьях, дубинах и в зубах – таких же нео.

Армия кочевых нео, сколоченная из двух кланов, решила объединиться и взять нахрапом укрепленный форт процветающих нео-животноводов. Но не получилось. Оборонявшихся было больше, они оказались также искусней нападающих, организованней. Да и все же нападать сложней, чем обороняться. Понеся тяжелые потери, орда отхлынула подобно пенистой волне, атакующей утес.

Обычно безумствующие мохначи, сбиваясь в стаи, нападали на других нео, осаждали нерушимо стоявший вот уже два столетия Кремль – оплот человечества, движимые лишь лютой ненавистью, звериной жаждой, низменными желаниями. Но не теперь. Сейчас сплотившейся орде нео, что подобно саранче налетела на средней руки поселение оседлых нео, живших разведением крысопсов и туров, попросту некуда более податься. Выжить, выжить любой ценой.

Древний шаман, Хацыг, задержавшийся на этой пропитанной кровью и радиацией земле вот уже без малого на полтораста лет, предсказал страшное – идет Смерть. Смерти в поросших редкой травой пустошах и каменных развалинах древней Московии всегда хватало, но этой… «Не будет места никому, сгинут все племена, будто и не было. Бежать, бежать из насиженных мест, туда, на окраины, где нет жилищ древних хомо» – вещал плешивый старец. Древний, беззубый Хацыг дрожа от страха произнес лишь одно слово, одно имя… Снайпер. Слава о страшном воине, демоне, что скользит (как гласит молва) сквозь Миры, давно бередила умы, не давала покоя вождям больших и малых племен мохначей нео. Предводители верили молве, поверили Хацыгу, потому, объединив силы кланов, решили вырезать подчистую мирных нео и занять приглянувшееся поселение, однако нашли здесь лишь смерть.

Битва окончена. Стоны раненых и умирающих, рычание цепных крысопсов, заживо жрущих незадачливого нео, с торчащей из ноги стрелой. Выбеленные солнцем, поросшие клочковатой, почти опавшей шерстью старики, кряхтя от натуги, собирают оружие, железо и украшения с тел павших. Отрубленная голова пустыми глазами взирает на свое же тело, лежащее чуть поодаль. Уже спекающаяся кровь собралась в темные лужи, над которыми, трепыхая перепончатыми крыльями, вьются малые летуны. Уже и не разобрать, кто друг, а кто враг, – кругом мертвые нео. Несколько запряженных могучими турами волокуш свозят тела. Что похуже – на компост, к ямам за огородами, а те, что получше, – на еду. Враг разбит, их вожди еще долго, а может быть, уже никогда не вернутся… Но и у селян не все гладко, многих пастухов, воинов и пахарей уже не вернуть. И так происходит раз за разом, беспокойные, голодные соседи точат клыки, глотают слюну и нападают, нападают, нападают…

Вот и сейчас, после битвы, внутри победившего племени назрел конфликт. Объявился новый претендент, желающий стать вождем.

– Я, Грраг, сын Грраса, вызов бросаю тебе. Ты не вождь сильного клана. Ты только турам хвосты крутить горазд. Мы можем захватить всех хомо, вырезать до одного. Можем убить и сожрать других нео. Но ты не хочешь драк, говоришь, что мы не должны! Мы лишь раз за разом защищаемся, отбивая атаки бродячих тварей! Встань и дерись! Вызов! – одетый в жилет из туровой шкуры, косматый и одноглазый нео вскинул к небу дубину, сработанную из ствола целого шагай-дерева, и заревел. Собравшаяся на шум толпа разделилась на два лагеря. Одни требовали нового вождя, другие же, потрясая дубинами, защищали вождя нынешнего. Молчавший все это время вождь Грраст тяжело поднялся со своего «главного места», большого, не весть откуда притащенного кресла, украшенного мелкими косточками, автоматными гильзами и черепами стальных сколопендр.

– Я Грраст, сын Граа, принимаю твой вызов. – Сказав это, немолодой уже нео оглядел беснующееся племя, ища подслеповатыми глазами среди сонма мохнатых, одетых в шкуры тел жену и сына. Но смог разглядеть лишь Рауру – седого однорукого нео, старого друга. Их взгляды встретились. Седой Рауру мерно качнул головой, без слов понимая, что от него хочет вождь и старинный товарищ, и скрылся в толпе.

Племя расступилось, освобождая место для битвы.

Грраг, разминая огромные ручищи и помахивая дубиной, позировал перед сородичами. Вождь же, скинув с себя лишние цепи и мелкие побрякушки – символы положения и власти, стоял, вынув из заплечных ножен меч. Старое, доброе оружие Грраст взял в бою с могучим, почти как нео, бородатым хомо. Они долго бились, прежде чем один из них пал, после чего меч перешел к новому хозяину.