Александр Маркьянов - Законы войны

Оба автомата — он закинул на спину, и теперь был обвешан оружием как рождественская елка. А разгрузки — снял и бросил машину…

В карманах убитых — он нашел две карточки, говорящие о том, что их обладатели находятся на государственной службе — и что-то ему подсказало, что они настоящие, а не поддельные. Немного денег, ровно столько, сколько и может у полицейского. Два мобильных — у этих двоих они были, а вот у бородатого мобильного не было. Оба он, конечно же, забрал, вынув СИМки.

Было еще одно. У всех троих — в кармане он нашел немного старой, афганской мелочи, которая еще в ходу в горах — но в таком городе как Кабул их уже вытеснили рубли и новые афгани. У всех троих — он никогда с этим не сталкивался, но подумал, что это может быть что-то вроде опознавательного знака. Всю мелочь он забрал…

Двадцать один магазин, три автомата, четыре осколочные гранаты, машина…

Да, машина.

Аккумулятор был тяжелым, он дотащил его назад и поставил на место. Двигатель — завелся с полоборота, за машиной ухаживали. Он вывел из строя лампочки салонного освещения — ему они ни к чему. Подумал — брать или не брать полицейские карточки: если афганские полицейские поймают его с ними, могут и линчевать. Решил взять — для надежного опознания, и в качестве доказательства, чтобы прикрыть всю эту бандитскую лавочку — потребуется…

Полчаса назад — он сидел связанный и ждал, пока его начнут пытать. Сейчас — у него были автоматы, машина, гранаты.

Поехали!

Дверь закрывалась изнутри, как и большинство афганских дверей — на длинный, массивный засов. Он отодвинул его, а потом — подал машину вперед. Кенгурятник — толкнул дверь, и он выехал на улицу. Водительскую дверь он не закрыл, готовый вывалиться из машины и отстреливаться, если на улице — заняли позиции боевики. Но никого не было — на выстрелы никто не вышел…

Включив фары на ближний — он тронулся в путь — наугад, решив, что надо двигаться под уклон дороги, ибо и Кабул и все другие крупные города Афганистана построены в долинах, в долину и надо двигаться. Один автомат он положил на колени, еще один — на переднее пассажирское, третий спрятал в багажнике.

Фары — высвечивали ухоженные, высокие бетонные заборы, деревья, которые в Афганистане были роскошью — воды мало. Не бедное место. Не было видно ни людей, ни машин — Аллах ночью велел спать…

На околице — он ожидал увидеть пост самообороны или полицейский — но ничего не было. Дорога, на которую он выехал — спускалась вниз, она была ухабистой, но широкой, чтобы могли проехать две грузовые машины. Дорога шла меж холмов, спускаясь постепенно вниз. Он направил машину по ней — и через десять минут — он увидел далекое свечение на горизонте — такое бывает, когда где-то включено освещение. И он понял, что видит огни Кабула…

В горах на Востоке — занимался рассвет…

Меньше чем через час — он остановил машину в месте, которое называлось «старая крепость» — хотя крепостью оно не было. Это был один из самых больших постоялых дворов в мире, на полдороге между Кабулом и Баграмом. Высоченный вал земли, скрывающий несколько квадратных миль постоялых дворов, ремонтных мастерских, стоянок. Все это — построили русские водители, караванщики, которые водили караваны на Кабул, Джелалабад и Кандагар. Когда войска барона фон Толя взяли Кабул — при некоей помощи этих самых водителей — многие из завсегдатаев этого места думали, что кончилась вольница. Увы, они сильно ошибались. Место разрослось настолько, что навалили второй вал земли, теперь здесь были и склады, и казаки стояли, и кого тут только не было.

Надо было немного заправиться — на всякий случай. «Датсун» хорош всем — но в скромном аппетите его не заподозришь. И топливо было — но его было мало, а в Афганистане никто никогда не ездил с полупустым баком, заправлялись, как только была возможность…

Да и пожрать надо купить. Жрать хочется…

Но надо сообщить своим. В первую очередь.

Он сначала подумал позвонить с одного из стационарных, которых здесь полно — но потом вспомнил — у него же в кармане две мобилки трофейные. СИМки вытащены — так не проблема, вставить, позвонить и снова отключить. Он принял то же самое решение, какое в таких случаях принимают муджахеды, ашрары и прочие лихие люди — воспользоваться телефоном на один раз.

Аскер достал мобилу, СИМку, вставил одну в другую, подождал. Телефон сразу не включается, как только вставляешь СИМку — он начинает «искать покрытие», то есть ближайшую вышку сотовой связи или дирижабль, на которых подвешены ретрансляторы в труднодоступных местах. То есть какое-то время все же проходит.

Зажглось обозначение — Рашан, уровень сигнала — три черточки, максимальный. Оно и понятно — торговое место, здесь глупо было бы ожидать иного…

Он начал набирать телефон дежурного, который помнил наизусть — но когда оставалось набрать только две цифры — телефон зазвонил. Аскер посмотрел на дрожащий в руке телефон, потом нажал зеленую кнопку.

— Это ты, русский?

Понятно…

— Салам алейкум, предатель…

— Неверный не должен давать салам правоверному, русский. Жаль, что ты этого все еще и не понял.

— А мне на это плевать, дошло?

— Как ты вырвался, русский? Как профессионал — профессионалу? Ахмадзай был не робкого десятка…

— Как профессионал — профессионалу — пошел в ж…

— Ты плохо говоришь, русский. ИншАллаГЪ, я заставлю тебя ответить за эти слова. И за все, что ты сделал мусульманам…

— Иншалла, я тоже встречу тебя, сын шакала. И убью. А потом я убью каждого из вас. Ты не человек, ты — тварь. Злобное и тупое существо. Рано или поздно — я найду тебя и заставлю заплатить за то, что ты сделал, понял? Бисмиллях [72] Во имя Аллаха… , ублюдок…

Аскер — нажал на кнопку отбоя, вернувшись к набору номера. Добил две крайние цифры. Подождал, пока пройдут гудки.

— Дежурный.

— Аскер, прошу связи.

— Ваш номер?

— Ноль — ноль — три — семь — один — пять — назвал Аскер свой номер.

— Вы числитесь пропавшим.

— Я знаю, я на свободе. Мне нужна срочная связь с Арабом или Первым.

— Вас понял… да, инструкция на вас есть. Переключаю.

Раздался щелчок. Несколько секунд и еще один щелчок

— Я слушаю… — Аскер узнал голос Араба, своего учителя, и можно сказать, что крестного в армии.

— Это Аскер.

— Твою мать, где ты?

— На полпути. Живой.

На полпути — так называли это место, потому что оно было на полпути между Баграмом и Кабулом. Это понимал каждый, кто служил в Афганистане.

— Все, отбой. У нас тут…

Связь оборвалась. Аскер выругался, начал набирать заново — и вдруг его как будто обожгло холодом. Мерзкое ощущение, но описано точно — именно что обожгло холодом.