Александр Маркьянов - Законы войны

Он слишком долго разговаривал по этому сотовому. Слишком долго. Они его засекли. Он просто не привык опасаться своего же мобильника — те, кто засекал и раскалывал сигналы сотового, всегда был на их стороне.

А теперь — может быть, что и нет…

Твою мать!

Оружие придется оставить. Машину тоже. Иного выхода нет. Если эти предатели имею доступ к компьютерной системе в Генеральном штабе — они запросто могут объявить его и в розыск. И тогда — русские, такие же как он, честные афганцы — начнут искать его, думая, что он террорист.

Мерзость какая…

Автоматы он оставил в машине. Просто не пропустят с ними… у него и карточки то нет, следак этот забрал, гнида. Но он русский — значит, пустят. Свой своему завсегда брат…

Казак на посту — поднял автомат.

— Стой!

— Свой я… — отозвался Аскер — свой, б…

— Мама не учила, что материться нехорошо? — участливо осведомился казак

— Нет у меня матери. Сирота я.

— А ну, подойди ближе…

Аскер послушно подошел. Видок у него, прямо скажем — был не из тех, что внушает доверие…

— Руки в гору.

Казак сноровисто обыскал подозрительного типа. Оружия нет, с виду — как псарней травили, расхристанный какой-то. И по башке ему недавно дали. Прилично дали, до сотрясения, вон, синяки под глазами. И кровью от него пахнет… казак был опытный, пять лет в ПД [73] Парашютный десант. ВДВ — здесь такого слова не знали , потом по горячим точкам то помотался.

Но он был свой.

— Тебе чего тут?

— Пожрать. На конвой попроситься.

— А бабки есть? Два рубля с пешего.

Деньги были. Трофейные.

— Афганями возьмешь?

— Да хоть рупиями…

Казак сноровисто отобрал нужные монеты.

— Проходи. В столовке спроси Кузьму, он с ребятами идти собрался…

Полиция — появится минут через десять. Казак — почешет затылок и скажет, что никого подозрительного не видел и пеших вообще не было. Насчет машины сказал, что не видел, как тут она оказалась и вообще — за то, что происходит за периметром, он не отвечает: поставили машину и поставили. Ему то какое дело?

Внутри, за насыпным земляным валом — все было, как и пять, и десять и двадцать лет назад. Тяжело бронированные грузовики — они отсюда и пошли, кстати, с таким тяжелым бронированием, это потом армия начала опыт перенимать после Бейрута. Охрана, следящая чтобы ничего не стянули — афганцы в периметре тоже есть, а они те еще ухари. По территории — разбросаны склады, дуканы, харчевни, где можно заказать борщ и тебе его подадут — тому, кто работает здесь долго, осточертела индийская и афганская экзотика. Это русское место, левых тут нет, в то время как каждому русскому — здесь найдется место.

Он пошел в ближайшее место, где можно было поесть. Найти его было несложно — по музыке, громкой и русской. Рядом — курили колоритные мужики, на ком то была сетчатая майка, на ком то бронежилет на голое тело, на ком-то — шорты, на ком-то домашние тапочки. На него они не обратили ни малейшего внимания — идет человек по своей надобности и идет. В этом, кстати, было отличие русских от англо-саксов — те бы обязательно прикопались, даже к своему.

Пол в харчевне — был засыпан местным гравием, какого в предгорьях много. Аскер — подошел к столикам, где топились купленные на кабульском базаре русские самовары [74] Их реально находили на базарах и в дуканах еще солдаты ОКСВ. Хороший тезис к тому, что царская Россия ничего кроме хлеба не экспортировала еще конца позапрошлого века, спросил чаю и сушеного, но не соленого мяса. Расплатился теми же афганями.

— Кузьма где сидит? — спросил он человека за стойкой

— А вон — справа. В углу самом. Здоровый с усами — и есть Кузьма.

— Благодарствую.

Аскер и не подумал давать деньги за информацию, а халдей — и не подумал их просить. Здесь было место построенное русскими и для русских. Если бы халдей, а скорее всего — владелец этого места жил бы по-другому, по другим понятиям — к нему перестали бы ходить, и он бы обанкротился и съехал. Урок всем остальным.

Забрав заказанное — Аскер подошел к двум сдвинутым столам, за которыми сидели водители. В основном армейские.

— Здравия желаю. Присесть позволите?

Водилы уставились на него.

— А ты кто такой будешь? — спросил усатый здоровяк. По виду — он мог согнуть лом руками

— Человек божий, мимо прохожий.

— Ну, садись, человек божий…

Аскер пододвинул стул, сел. Сразу обращаться с просьбой, или «грузить» было не принято, об этом — можно было только в самом конце. Он знал, что его сейчас осматривают внимательные глаза, пытаясь понять, кто он такой и откуда.

А так — водилы мирно трапезовали, набивали брюхо перед очередным долгим переходом. На Саланге — таких постоялых дворов нет, а вот очереди — есть, тоннель то узкий. Вот и хрен знает, сколько стоять придется…

— Слышь, человек божий… — сказал один из водил — а не ты ли в Кушке тренировался?

Понятно, знакомые все-таки нашлись. Армия, несмотря на свои размеры — организация замкнутая, найти знакомого просто.

— Я

— А в каком году?

Аскер назвал год. Водила — монголоидного вида, загорелый — кивнул, в основном для других. Правда.

— А щас чем занимаешься? — спросил старший, Кузьма, наверное

— На частных хлебах.

— Контрактник что ли. Э…

Контрактников — не все любили.

— Хлеба тоже разные бывают — сказал Аскер — соображать надо. Араба знаете?

— Ну?

— Так вот он тоже — на вольных. Сейчас.

Сказанное — было серьезным.

— Араба то я знаю… — сказал монголоид — даже грешным делом учился у него. А вот ты его как знаешь, паря?

— Так и я — учусь. Метки у него — на руках. На обоих.

Монголоид хмыкнул.

— Верно. А чего от своих отбился? Дезертир что ли?

— Дела лихие. Вот, попутный транспорт ищу.

— Попутный только ветер в ж… Куда надо?

Аскер не успел ответить — подошел халдей. Прошептал что-то Кузьме на ухо.

— Полиция здесь, парень. Кого-то ищут. Не знаешь — кого?

Аскер решил идти ва-банк

— Меня. Предатели это.

Водилы замолчали. Почти все они — были армейскими отставниками. Свой для них был завсегда свой, ну а чужак…

— Полиция чья, наша? — спросил Кузьма

— Не, зеленые [75] типичное прозвище афганцев. Зеленые, союзники — были и похуже прозвища .

— Тогда посылай нах… Никого тут левых нет, и не было.

Содержатель трактира кивнул

— Понял.

Это место — можно было обыскивать целую неделю. Попытка установить пост для досмотра на въезде — вызвала бы бунт.

Водилы переглянулись.

— Слав, ты без напарника идешь?

— Ну?

— Возьми парнишку. Тебе куда?

— Баграм — можно?

Кузьма захохотал.

— Можно Машку за ляжку, бача. Совсем, смотрю, распустились в армии, не то, что в наши годы. Высадим на периметре, не переживай. Там к нам как раз еще пара машин присоединится. Так, двинулись, мужики. По машинам…