Уильям Сандерс - Очаги сопротивления

Гловер, похоже, готов был самодовольно хмыкнуть: — Смущаться ни к чему, 318-й. Очень немногие в Америке знают меня по имени или в лицо. Для широкой публики я, можно сказать, вообще не существую.

— И, я полагаю, вы такой не один? Боже мой, что за реликтовый феномен Старого Света: неприметные дворцовые заговорщики, серый кардинал за троном и все такое… До ужаса оригинально! — сухо заметил 318-й. — Опять, значит, возвращаемся на круги своя?

— А мы разве куда-то с них сходили? — Гловер пожал плечами. — Что, люди в этой стране когда-то знали, кто действительно всем заправляет? Или по крайней мере подозревали, насколько все схвачено?

«И это, — тускло подумал 318-й, — реальность за нашим кошмаром: не кликушествующий психопат-демагог на митинге, не хулиган в шинели на коне; всего-то бесцветненький подслеповатый коротышка-евнух с неизвестным числом одинаково незаметных соратников, возможно, заменяемых так же легко, как надувные шарики. Я посмотрел в лицо Зверю, а Зверь, оказывается, не имеет лица… Силы в работе, и даже угадать нельзя, в какой. Так иди же, узнай больше. Ситуация… Не сказать, чтоб она блистала альтернативами».

— Что бы там ни было, — проговорил он, — все лучше, чем гнить здесь.

— Я не предлагаю вам выбора, 318-й. — Нежный рот шевельнулся в неприязненной гримаске. — Вы знаете, что у нас имеется: гипноз, психотропное, шоковое воздействие, даже нейрохирургия — но вы слишком интеллигентны для того, чтобы нас к этому принуждать, так что давайте обойдемся без ритуального танца, ладно?

Он поднялся и взял кейс подмышку.

— Идемте, 318-й. Пора вам присоединяться к команде.

Утреннее солнце мято отливало на иссиня-черном коротком стволе 38-го. Щурясь против солнца, Дэвид Грин уставил револьвер перед собой и изобразил губами выстрел: «Дф! Дф!»

Послышался голос Ховика, лежащего снизу под естественным каменным козырьком:

— Ты б лучше завязывал играть с этой штукой. Даже если ногу себе к черту не прострелишь, то грохнет так — в этих местах на мили будет слышно.

Дэвид почувствовал, что краснеет. По крайней мере, кровь прилила к щекам, и без того уже красным от солнца и ветра.

— Я же просто хочу уяснить, как он работает, — сказал он оправдываясь.

Послышался глубокий вздох.

— Ладно. Лучше я тебе покажу, пока ты одного из нас двоих не подстрелил. Тащи эту хреновину сюда.

Страдальчески ковыляя на натруженных ногах, Дэвид тронулся обратно к камням. Ховик, как всегда, изловчился отыскать единственный ровный пятачок, и растянулся там, надвинув на глаза шляпу Гриффина. Не убирая ее, он сказал:

— Раз уж ты на ногах, как там насчет воды?

— Сделаем. — Дэвид приостановился взять жестянку с водой около ближайшей заполненной дождевой водой впадины, которые словно оспины покрывали внизу скальный выступ.

— Знаешь, — поделился он, — было время, не так давно, когда найти в таких диких местах банку из-под пива было для меня редкостным делом. Теперь была бы просто удобная емкость.

Ховик бессмысленно хмыкнул, принимая жестянку. Дэвид поймал себя на том, что все еще слегка удивляется такой жажде Ховика. Он уже всерьез начал полагать, что этот здоровяк вообще не подвержен никаким обычным человеческим нуждам.

После той вертолетной атаки они держали путь более или менее на запад, вдоль той незаметной границы, где горы сходятся с плоскостью пустыни. Передвигаясь ночью и прячась днем, они не сталкивались больше с розыскниками, хотя несколько раз замечали в отдалении вертолеты. На каменистом грунте следов не оставалось, места же с мягкой землей или песком Ховик тщательно обходил. На вторую ночь прошел непродолжительный дождик — достаточно, по словам Ховика, чтобы смыть их запах, хотя воды с него досталось мало.

С той поры запас они не пополняли, и только буквально несколько часов назад, когда, ища место для дневки, слезли в эту каменистую расселину, они обнаружили в затенении скал с дюжину мелких углублений с дождевой водой.

Дэвид припоминал, как пока удавалось осиливать дорогу. Сам себя он всегда считал сравнительно подготовленным: бегал за школу марафоны, по выходным иной раз ходил в походы — но такое он себе представить не мог. В горле першило от стоящей в воздухе щелочной пыли, губы растрескались и кровоточили, каждая мышца утомленно подрагивала. Ступни горели — тонюсенькие тюремные кроссовки, что с них толку — а колени и голени исцарапаны были до крови от карабкания по каменистым склонам и через кактусы в темноте.

Прошлая ночь была сплошным кошмаром без ориентира в пространстве и времени, так что последние часы Дэвид припоминал лишь смутно. Он тащился, прихрамывая, за Ховиком в лунном свете, поминутно запинаясь о каждый встречный камешек, и чувствовал с абсолютной уверенностью, что ум()ет прямо на ходу; а идти в конце концов продолжал, вероятно, потому, что ум из-за истощения попросту не сознавал, что можно повалиться на землю и выйти из игры. А Ховик, тот хоть бы раз запнулся, или оглянулся, или подал голос — разве если сам к нему обратишься, да и то отвечает односложно — или хоть замедлил упрямую свою поступь. Глядя на Ховика сейчас, Дэвид вроде как и особой усталости за ним не замечал. «Так оно еще и потребляет воду, — задумчиво подытожил он. — Я уж начал было думать, что оно работает на дизтопливе».

Он неумело вытянул впереди себя пистолет и поглядел на него.

— Где здесь предохранитель? — спросил он у Ховика.

Тот раздраженно фыркнул.

— Тьфу, блин, ты, видно, из тех, кто читает эти долбанные детективы? Это револьвер. У револьверов не бывает предохранителей. Дай-ка!

Дэвид протянул оружие. — Гляди, здесь все не так и сложно. В основном это машинка, даже подвижных деталей немного. Видишь здесь кнопочку? Надо ее вот так нажать, и цилиндр прокручивается — эта вот часть, куда кладут патроны. Надо перезарядиться — потяни этот прутик, и он выкинет пустые гильзы. Вот, видишь — разрядил.

Разложив блестящие патроны возле себя на камне, Ховик возвратил оружие.

— Если хочешь в кого-то выстрелить, оттяни назад курок — правильно, ту штуку у тебя под большим пальцем — пока не зафиксируется. Не делай этого, пока не готов к стрельбе: когда взведен, он легко соскакивает. Теперь направь на мишень. Если есть время и свет, совмести вон ту мушку впереди с маленькой риской сзади, понял? И просто жми, как титьку — оно само выстрелит.

Дэвид попробовал навести на кактус. Револьвер колебался, нельзя даже было толком различить цель.

— Держи обеими руками, — посоветовал Ховик.

И тут спусковой крючок под пальцем у Дэвида внезапно подался, и боек сорвался с сухим металлическим щелчком.

— Не дрейфь! — успокоил Ховик. — Если ты спешишь, а оно обычно так и бывает, когда приходится использовать эту штуку, забудь про боек. Просто жми на крючок, и все будет выходить само собой. Правда, не попадешь ни хрена, если только не будешь стоять близко, но из этого тупорылого оно единственно, что можно выжать. Если угодим в заваруху, ты хоть пощелкаешь вокруг горохом, чтобы головы пригнули.