Уильям Сандерс - Поезд в ад

Они неслись наискось и вниз, избегая приближаться к поезду, где из неосвещенных вагонов начали уже появляться штурмовики. У Ховика мелькнула мысль выстрелами погасить ближние фонари, но для этого требовалось остановиться и тщательно прицелиться, на что никак не было времени. Вместо этого он, не целясь, пальнул несколько раз в самое большое скопление штурмовиков, так, для порядка, и продолжал бежать.

То была дикая, вслепую, гонка вниз по крутому каменистому откосу, и Ховик с полной уверенностью ожидал, что вот-вот вывихнет ногу, так и не достигнув подножия. Однако ничего, они благополучно нырнули в темноту за освещенной зоной (пули теперь свистели и цокали со всех сторон), а мгновения спустя уже улепетывали по шпалам чуть впереди молчавших локомотивов.

— По рельсам идем, или сходим в лес? — не очень ясно выговорил Маккензи, захлебываясь дыханием.

— В лес, наверно, — под стать ему выдохнул Ховик. — Нет, постой, давай-ка кое-что попробуем…

Он припустил вдоль поросшей травой колеи, прямо по шпалам, М-16 болталась плашмя на груди. Позади, на склоне горы и вдоль поезда, страсти определенно накалялись. Пальба шла, похоже, во всех направлениях, наперебой выкрикивались какие-то команды. Один дуралей даже в свисток свистел.

Впереди на темном фоне обозначился громоздкий черный силуэт «мушки». Когда приблизились, кто-то в ней встал и перегнулся навстречу через мешки с песком.

— Что там за переполох? — спросил вставший заспанным голосом.

— А ты вот послушай, — буркнул, вскакивая на подножку, Ховик, и прострелил засоне голову. Он тут же спохватился: надо было подобраться поближе и пустить в ход руки, да было уже поздно — выстрел расслышали, и хаотичная пальба сзади неожиданно упорядочилась, пули начали жужжать пугающе близко. На холме словно поймали ориентир: пули ложились совсем рядом.

— Ты можешь эту штуку завести? — спросил Маккензи.

— Может статься, — отозвался Ховик, хватаясь за приваренную ручку и всем телом вскидываясь вверх. Дверцы у дрезины были приварены намертво, иначе толстолистную броню-обшивку не скрепить снаружи болтами; проникнуть внутрь можно было не иначе как перебравшись через мешки с песком и дальше через прорезанную автогеном брешь с торца. Ховик, поднырнув к приборному щитку, стал лихорадочно щупать руками — ключи, к счастью, оказались на месте.

— Может?.. — переспросил Маккензи.

— Нет проблем, — откликнулся Ховик. — Лет сто назад доводилось как-то управляться. А если припомнить, то единожды и угонять такую пришлось. Держись там!

Маккензи уже разворачивал на станине тяжелый пулемет пятидесятого калибра, резко, с металлическим лязгом дернул на себя ручку, выпустил и дернул еще раз, для проверки. Конкретной цели не было, хотя глаза уже попривыкли к темноте; поэтому он наугад уставил пулемет в сторону поезда, где по всей длине вспыхивали винтовочные выстрелы, и открыл огонь.

Грохот у этой «пятидесятки» был ошеломляющий. Огнистой змеей полыхнуло с конца длинного ствола пламя, и жирным пунктиром грянули в ночь оранжевые трассеры, исчезая в направлении поезда, отскакивая там и здесь от скальных выступов и рельс. Маккензи чуть приподнял ствол, и стало видно, как трассирующие пули ложатся между напряженных сполохов винтовок. Маккензи понятия не имел, попадает ли он в цель, но если уж на то пошло, так куда лучше, чем просто быть пассивной мишенью.

Двигатель заурчал, набирая обороты; шум едва слышался из-за неумолчного грохота «пятидесятки».

— По-рядок! — гаркнул весело Ховик и двинул рычаг вперед.

«Мушка», дернувшись, застала Маккензи врасплох; он пошатнулся и, прежде чем восстановить равновесие, дал короткую очередь в небо. Несмотря на все усилия, вспышки винтовок значительно приблизились; несколько пуль звякнуло о броню и прошило мешки с песком. Уперевшись для опоры в станину пулемета, полуослепший от жгута пламени из ствола, Маккензи почувствовал, как вагонетка начинает набирать скорость.

Фар впереди, как оказалось, не было вовсе. Ховик высунулся из окошка, пытаясь следить за дорогой, но ничего не было видно.

— Маккензи! — рявкнул он в промежутке между очередями «пятидесятки». — Маккензи, черт возьми!

— А?! — расслышал, наконец, тот.

— Следи за путями, язви их! — Они прошли уже дугу поворота, опоясывавшего гору, и теперь катились по открытой равнине. — Смотри, где там стрелка!

Маккензи для этого свесился с вагонетки, крепко держась за приваренный поручень. Луна зашла, но ночь выдалась ясная, и звезды светили достаточно ярко, так что можно было ухватить взором серебристые полоски рельсов. Звуки выстрелов несколько отдалились, но погоня еще явно не кончилась.

Впереди показалась стрелка; вернее, Маккензи углядел ее разветвление, на миг тускло сверкнувшее под светом звезд. Маккензи грохнул по обшивке кулаком, и Ховик дал по тормозам. Послышался скрежет колес, вагонетка замедлила ход и остановилась.

Оказалось, поздновато: инерцией их перетянуло через стрелку. Ховик, чертыхнувшись, потянул на себя рычаг.

— Ты знаешь, как перекидывать стрелку? — перекрикивая двигатель, спросил он у Маккензи.

— Нет, но ты скажи, что…

— Ладно, сиди! — Ховик пролез через брешь в торце вагонетки, перебравшись через мешки с песком, спрыгнул на землю и схватился за заржавленный рычаг. Послышался заунывный скрежет, и концы стрелки неохотно сместились в нужном направлении. Ховик вскарабкался обратно, передвинул рычаг и медленно передвинул «мушку» через стрелку на левое ответвление развилки, напоминавшей букву «V». Выстрелы сзади снова постепенно приближались. Пуля с визгом ударила снаружи и отскочила от обшивки возле самого локтя Ховика.

Завидев вторую стрелку, Маккензи сказал: — Этой займусь я, — и соскочил на землю прежде, чем Ховик успел полностью остановить вагонетку. Занятие, впрочем, оказалось не из легких (смотреть на Ховика было проще). Маккензи со всей силой налегал на железный прут — тщетно. Пули снова начали частить.

— Ховик! — крикнул Маккензи.

Тот был уже рядом. Вдвоем они согнулись и налегли, врывшись подошвами в рыхлый гравий. Остро скрежетнуло, и концы стрелки пришли, наконец, в движение. Иначе как вдвоем со стрелкой было бы не сладить.

— Эту они, когда въезжали, не использовали, — определил Ховик, когда забрались обратно в «мушку». — Скотины этой ржавой не касались, наверно, лет десять-пятнадцать.

Рывком рычага он сдвинул вагонетку с места. Прогремев через стрелку, «мушка» вкатилась на более надежные рельсы одноколейки и покатилась вниз по длинному спуску, через лощину к линии деревьев. Ховик, переключив скорость, прибавил ходу.

— Вот это да! — радостно воскликнул он. — Теперь-то уж уносим задницу достойно. — Он вольготно откинулся, сложив руки на руле, который предварительно заклинил. — Гляди, Мак, еду без всяких рук. Так до самого дома можно дотянуть, без малого, хотя бы. Не надо останавливаться и выискивать грузовик в лесу. Так что оно нам козырей прибавляет. Ба, вот покумекаю, и припрячу этот гробовичок, пока все не уляжется. Можно будет ездить на нем куда-нибудь.