Евгений Логунов - Таулос. Книга первая. Северный ветер

Сенгтай разочаровано вздохнул и снова откинулся на спину.

Даргон тем временем набивал трубку табаком. Когда он закончил, то достал из костра тусклый уголек и положил его внутрь, одновременно с силой втягивая в себя воздух.

Сенгтай продолжал смотреть на небо. Его поражала черная глубина над головой: «Если то, что я вижу, является таким огромным, то каким же бесконечным является то, что я не в состоянии увидеть?»

Словно угадав его мысли, Даргон произнес:

— Это похоже на безумие, не так ли?

— Что именно? — спросил Сенгтай, не отводя взгляда от звезд.

— Все это, — старик указал на темное небо, — то, что ты видишь. Порой вселенная кажется нереальной.

— Может быть, — согласился Сенгтай, — но я верю, что она есть на самом деле. Она такая же реальная, как я и вы.

— Это хорошо. Вера придает сил. Но она не требует доказательств и поэтому может оказаться опасной, потому что часто подменяет собой истину.

— Но значит ли это, что все, во что верят люди, или какая-то часть этого, не более чем заблуждение?

— По счастью, это не так, — ответил Даргон, — люди не так уж доверчивы.

Сенгтай засмеялся.

— Да-да, они постоянно испытывают веру. Свою и других. Думаю, это от большого любопытства, — добавил старик и тоже рассмеялся.

— Вот, к примеру, во что верят люди? Каким они видят этот мир?

Сенгтай ненадолго задумался. Тем временем, старик подбросил дров в костер. Глядя на разгорающееся пламя, Даргон ждал ответа.

Наконец Сенгтай произнес:

— Все люди верят в то, что мир наполнен духами. Они живут вместе с нами, вокруг нас. Все, что окружает нас в повседневной жизни — живое. Каждый камень, вода в реке, трава и горы, огонь и снег, во всем живет свой дух. И, конечно же, у человека тоже есть свой дух.

Даргон внимательно слушал и кивал.

— А еще во всех вещах, которые сделал человек, — добавил Сенгтай.

— Не спорю, — произнес старик, — думаю это истина, которую никто и не искал. Все просто верят в нее. Ты слышал когда-нибудь о Создателе? — поинтересовался Даргон. — О том, кто создал этот мир.

— Да, когда-то слышал, — ответил Сенгтай, — но такие утверждения свойственны лишь мудрецам. Вот только откуда они об этом знают…

— Значит, ты не веришь, что именно Он создал все сущее? Считаешь, что все появилось само собой?

— Даже не знаю, — засомневался Сенгтай, — теперь я уже не хочу становиться на сторону чьей-либо правды.

Они оба рассмеялись, а затем Даргон произнес:

— Что ж, тебе предстоит еще много открытий. Придет время, и я расскажу тебе то, что знаю и это, — Даргон поднял вверх указательный палец, — будет истина!

— Тогда я буду с нетерпением ожидать этого, — заверил Сенгтай.

— Я знаю, твой разум открыт всему новому, — сказал старик, поднимаясь с места.

Он взял свое одеяло и расстелил его чуть дальше от костра. Затем набрал дров и бросил часть из них в костер.

— Не забывай поддерживать огонь, — попросил Даргон, ложась на одеяло, — если вдруг проснешься, подбрось несколько веток.

— Хорошо, господин Даргон, — отозвался Сенгтай, — а если вы проснетесь?

— Тогда, — отвечал Даргон, заворачиваясь в одеяло, — я разбужу тебя, чтобы ты их подбросил.

Через несколько минут старик уснул. Сенгтай еще долго лежал на спине и вглядывался в небо. Он думал о том, что узнал сегодня, а также о том, что знал всегда.

Где-то там, очень далеко, возможно есть миры, похожие на этот. И, быть может, в одном из них в этот момент кто-то так же лежит, глядя в звездные дали. О чем он думает, во что верит и к чему стремится?

Очень часто Сенгтай вспоминал и об Анайе. Теперь она казалась ему такой же далекой, как звезды, которых он не видел. Сенгтай по-прежнему любил ее, но понимал, что не может требовать от нее того же. Прошло слишком много времени, чтобы надеяться, что ее чувства остались прежними. Ведь сам Сенгтай изменился. Возможно, и Анайя изменилась тоже. Быть может, они и не полюбили бы друг друга, если бы встретились только сейчас. Но иногда так хочется верить в чудо! Верить, что все осталось как прежде. Что где-то тебя по-прежнему ждут.

Одиннадцатый день месяца остывающего песка. 2858 год Четвертой Эпохи.

Сенгтай стоял на краю большого оврага среди густо растущих деревьев. Он пришел сюда, что бы поохотиться. В левой руке он держал длинный лук Даргона, а в колчане за спиной у него было две стрелы. Ровно столько, сколько нужно.

В преддверии осени, некоторые деревья начали сбрасывать листву. Её было уже много, на дне оврага. Еще зелёные, жёлтые и даже красные листья, медленно кружась, опускались на землю. Сенгтай задумчиво наблюдал за их падением и чувствовал, как лёгкая грусть проникает в его мысли. Осень была той порой, когда большая часть природы засыпала, оставляя человека в одиночестве, давая ему возможность ощутить свою неполноценность на фоне всеобщего забвения. Именно поэтому, Сенгтай не очень-то любил осень, и хотя она ещё не наступила, он уже ощущал её прохладное дыхание.

Отогнав грустные мысли, Сенгтай посмотрел на противоположный край оврага. Он был покрыт густой растительностью. В одном месте среди кустов и деревьев был едва заметный проход — звериная тропа, ведущая в чащу леса. Этой тропой чаще всего пользовались олени и дикие свиньи. Они выходили на край оврага, а затем шли вдоль кромки деревьев. Это тропа вела от берега реки, и животных на ней всегда было много. Последними, кто прошел по этой тропе, было многочисленное стадо диких свиней. С визгом и хрюканьем оно пробежало над оврагом ещё три часа назад. Но свиньи не интересовали сегодня Сенгтая. Даргон просил принести молодого оленя.

Еще накануне вечером Сенгтай, прежде чем спуститься в пещеру, призвал стаю волков, которые жили в одном дне пути к востоку от пещеры. Он просил их о помощи и приглашал разделить с ним радость охоты.

На следующее утро, когда Сенгтай вышел из туннеля, он услышал вой, доносящийся из глубины леса со стороны южных холмов. Сенгтай внимательно слушал в течение минуты, а затем, улыбнувшись, закинул лук и колчан за спину и быстро зашагал в лесную чащу. Спустя два часа он прибыл на место и стал ждать.

Сенгтай еще не слышал приближения оленей, но уже чувствовал, что они скоро появятся. Не торопясь, он вытащил обе стрелы из колчана и воткнул их в землю справа от себя. Он пару раз натянул и медленно отпустил тетиву. Все было готово к хорошей охоте. Ожидание было для Сенгтая более приятным и захватывающим, чем финал. В нем он видел лишь набор отработанных действий, а вот предвкушение охоты будоражило кровь.

Через четверть часа Сенгтай отчетливо уловил звуки приближающейся погони. Волки гнали оленей по тропе к оврагу. Издалека можно было различить хруст, ломающихся под копытами веток, и нетерпеливое повизгивание преследователей.