Михаил Анечкин - Точка отсчета

– Да, Серег.

– Если не тяжело, «Вал» свой в машине не оставляй, возьми с собой на всякий пожарный, может, еще пригодится.

– Возьму.

Мы повернули на широкую улицу, и метрах в трехстах впереди замаячили железные ворота автобазы.

– Второй, Третий, готовность минута. Егорыч, близко не подъезжай.

Уазик затормозил метрах в пятидесяти перед автобазой, и бойцы тут же высыпали из машин, охватывая буханку двумя полукружиями. Из-под ворот показались две собаки, но тут же развернулись обратно. Старшой вскинул карабин, и обе легли на месте.

– Егорыч.

– Тут я.

– А ты был прав, ничего машинка, убедительно выступает. Противно скрипнув, открылись двери автобазы. Пока тихо.

– Старшой?

– Да, Вован.

– Держи. Боров бросил Сергею темный предмет.

– Ай, спасибо, Вовка. Вот мне второго-то магазина не хватало.

– Да чего уж там теперь.

Водители сбились в стайку и, боязливо поглядывая по сторонам, почапали за передней группой бойцов. Когда двери открылись, стало ясно, что зверье здесь основательно похозяйничало. Прямо у входа лежали трупы сторожевых собак кишками наружу, а в воздухе воняло кровью. По широкому плацу автобазы ветерок катал огрызки каких-то бумаг, окровавленные тряпки, клочки шерсти. Старшой вел группу, держась подальше от стен. Диспетчерская впереди, в трехстах метрах, там должны быть ключи. Шли мы шумно, это, конечно, не дело. Остановиться бы, послушать, да разве это стадо остановишь! Ох, нарвемся же, ё-мое. Справа прыснула какая-то мелочевка. Бойцы залегли было, но потом поднялись снова. Пока наша толпа замерла, слева впереди отчетливо послышались странные звуки. Шорох, вроде как стон какой-то, и гул, словно лунь по весне на болоте тянет.

– Старшой!

– Чего тебе, Егорыч?

– Погоди, Серега, спереди чегой-то ползет.

– Не вижу.

– Слушай, а не смотри.

Как назло, водилы начали громко шептаться, заглушая сторонние звуки.

– Эй, тихо, блин.

– Вроде яма там, что-то на дне шевелится.

– Готовимся.

Да вылазь уж ты быстрее, сил ждать нету. И зачем я поперся сюда? Мое ли это дело? Сидеть надо было на площади. Шум слышу уже не только я. Кто-то медленно идет к нам, особо не скрываясь. Слава богу, вроде человек, только одет в тряпье и выглядит так, как будто неделю не ел. Боров московский справа от меня облегченно выпрямляется и опускает ружье.

– Слышь, Саня, чё у вас тут бомжей разводят?

– А как ты думал? Такие, как ты, захапали все на свете, вот честным людям и настала жизня, не одеться, ни пожрать.

– А честные люди работать не пробовали?

– А ты лекции-то не читай, мы сами умные. При коммунистах как-то жили, и работали не больше, а бомжей не было.

– А ну тихо, политклуб закрыли.

Если бы не Старшой, я б тебе, олигарх, объяснил, где вашего брата держать нужно. Ишь, морду раскормил, хоть прикуривай. Работничек хренов! А Старшой чего-то напряжен. Бомжиков-то вон уже сколько, бредут к нам спокойно так. Метров осталось не больше ста. А ведь правда, откуда столько? Лиц не видно, скрыты под тряпьем.

– А ну стоять! Стоять, стрелять буду!

Очередь автомата жахнула прям над ухом. А ведь не бомжи это… неужто опять какая-то хрень, что же прут они молча? Бомжик слева подворачивает ногу, с его башки слетает тряпье. Сердце проваливается куда-то вниз. Ох, ё… что же это за чертовщина-то?

– Саня, стреляй!

Это боров жарит вовсю со своего ружья. Справа, слева грохот выстрелов. Стрелять, стрелять быстрее! Отдача отсушила палец, приклад к плечу надо, что же я? Ох ты, ё-мое, образина-то, как из могилы выполз, на тебе в рожу, скушай, *censored*, заряд! Башка чудища разлетелась грязными ошметками, а тело, пошагав метров пять, упало на грязный асфальт. На, следующий! Заряд восьмимиллиметровой картечи отрывает гаду руку, но бомж прет как танк. Да что же ты это, падай! На еще, на! Боек сухо щелкает вхолостую. Когда же я распатронил весь магазин? Пальцы как деревянные, не слушаются, патрон звонко падает на бетон, нагибаюсь поднять, а зачем, у меня же еще есть, эх, не успею, поздно, чудище рядом. Трупная вонь шибает в нос так, что мозги отключаются. Мне конец. Вдруг колено чудища взрывается ошметками плоти, и оно с чавканьем валится мне под ноги. Наконец я досылаю патрон и засаживаю заряд ему в харю прямо в упор. Тишина вдруг наваливается со всех сторон. Вроде я еще не подох, что же так тихо? Неужто отбились?

– Зомби, блин, ё-мое. Что, Санек, не в кайф пахнет? Надо же, боров выручил. Как там его? Вован?

– Слышь, Володь, спасибо… вроде.

– Вроде говно вопрос, Саня. Порвали нечисть, как Жучка грелку.

Сзади менты между собой переговариваются:

– Чё дальше полезет, Серега? Вампиры?

– Хрен его знает, Жека. Патроны-то есть?

– Есть пока немного.

– Надо было запасец побольше брать. Двигаем в том же составе дальше. Каждые тридцать метров остановка.

Дерьмом попахивает. Это от зомбей, интересно, или обделался кто-то? Обосрались водилы, точняк, вон лица у всех белые, как бумага. А как тут не обосраться от такой напасти? Надо было батюшку взять, да кто же знал. Это кто-то впереди маячит? Три зверюги. Кабаны, что ли? Чего-то клыки у них великоваты, прямо ножи, а не клыки, а так на кабанов похожи. А вот пяток собак повылазило, жмутся к стенке, к нам не лезут, знают паскуды, чьи в лесу шишки. Останавливаемся очередной раз. До диспетчерской осталось совсем немного. Вдруг разом зверье кидается к нам, и тут же я чую, как кто-то словно ломиком хряпает меня по башке. Я роняю ружье и валюсь на карачки.

Бритва. Сталкер, в миру Артем Быков

Внизу появились фигурки морпехов, и вертолет пошел на посадку. Лихо как все закрутилось, я даже очухаться не успел, как оказался в вертушке, летящей к бабаю на рога. До сих пор не могу въехать – тема, на которую Батя меня сблатовал, – она стоящая или стремная? После выброса если пройти в глубь Зоны, внакладе не останешься, это факт, и сопровождение из морпехов по идее вещь отличная. Только ведь не было такого раньше, чтобы Зона словно отпочковалась. Какие там сюрпризы внутри – никто не знает.

Я спрыгнул на землю и, пригибаясь, отбежал от вертолета. За мной четверо морпехов вытащили пару пулеметов, боеприпасы и поволокли добро к джипам, стоящим возле опушки леса. Джипчики не совсем то, что нужно для Зоны. Вертушка тут же поднялась в воздух и отвалила от греха подальше. Правильно, конечно, гравипакет словит – накроется в момент, никакой летчик не спасет, только все равно как-то неприятно. Вроде как адью, Бритва, дальше сам разбирайся. Ну и хрен с тобой, разберусь как-нибудь.

Тринадцать человек. Счастливое число. Смотрят кто неприветливо, кто вообще как на врага. Некоторые, правда, с любопытством. Ишь ты, зверушка какая-то местная выползла. Диковинка, ёлы-палы. Друзей я тут не найду, я уже понял, не на бронепоезде. Ну да знаете, ребятки, на чем я вашу дружбу крутил? Вижу, знаете.