Андрей Левицкий - Новый выбор оружия

– Мы болтать будем или пойдем? – встрял Пригоршня. – Туда, к отдельному домику. Утятины хочу. Желательно – в глине. Но можно и просто жареной.

Мы выбрали путь вдоль забора, тот, которым я пришел. Вечерело. Свет стал контрастным, тени – ярко-синими, и наползала с востока на базу ярко-черная туча, клубясь по краям белым и обещая дождь. В глубине ее вспыхивали фиолетовые молнии, поднялся ветер.

– Ничего, – бормотал Никита, – в помещении огонь разведем, только дверь приоткроем. Я такой шашлык из дичи организую – пальчики оближите.

Люблю грозу в начале мая. В середине и в конце тоже люблю.

Порывы ветра становятся ледяными и такими сильными, что гайки сносит, пыль и песок закручиваются в смерчи, бьют по глазам. Деревья шумят тревожно, ломаются мелкие ветви. Прямо под ноги, едва не ударив по голове, упала ветка тополя – с глянцевыми листьями и белыми «серьгами». Скоро пух полетит. Пахнет свежестью, пробирает до костей, инстинкты вопиют: в дом, придурок, в укрытие, под крышу, грядет буря.

Близится ночь. Гроза тоже рядом.

Короткими перебежками мы довольно быстро достигли вертолетной площадки. Вблизи было видно, что она давно заброшена – местами проросла трава, покрытие вздыбилось, валяющийся в стороне вертолет проржавел и явно не подлежал ремонту. Ветер набирал силу.

– Внутрь! – скомандовал Пригоршня.

Он срезал угол, подскочил к отдельно стоящему одноэтажному зданию с плоской крышей и дернул за ручку двери. Видно было, что створка поддается с трудом – ветер прижимает ее. Мы с Энджи подбежали к Никите. Друг уже заглянул внутрь:

– Чисто. Вроде склада.

Чувствуя себя героями фильма-катастрофы, нырнули в домик, и за нашими спинами хлопнула дверь. Тут же по крыше забарабанили первые крупные капли дождя.

Внутри было темно – пришлось включить фонари.

Домик оказался не домиком и не складом, а, скорее, ангаром, практически пустым: несколько канистр авиационного бензина, запчасти для вертолета – и все. Правда, в полу виднелась крышка люка, но я, памятуя недавно полученный опыт, не рискнул ее открывать.

Вентиляции и окон не наблюдалось, а Пригоршня уже четко настроился на пикник.

Стены были сделаны из листов гофрированной жести, поэтому стук дождя разносился, многократно усиленный, по всему домику.

Энджи вздохнула, скинула рюкзак, и повалилась на земляной пол, прикрыв глаза.

– Так дело не пойдет, – пригрозил Пригоршня. – Подъем. Будем окна делать.

Поднял «эмку» и начал стрелять в стену. Использовать винтовку в железном ящике – идея светлая и оригинальная. К тому моменту, как Пригоршня организовал «дымоход» мы с Энджи почти оглохли. Зажимали уши руками и материли нашего спутника. Когда стрельба стихла, грохот урагана показался нам колыбельной.

– Ну вот, – прокомментировал Никита, любуясь дыркой в дождливый вечер, – ща замутим костерок.

– Из чего? – поинтересовалась Энджи.

Пригоршня задумался. Утки, случайно им подстреленные, валялись у ног охотника. Разводить костер было не из чего. Взгляд кулинара упал на люк в подвал:

– В подвале наверняка полно рухляди!

– Хочешь в «телепорт» вляпаться? – поинтересовался я.

– Сюда аномалия не достанет, а там, в подвале, может, ящики для растопки.

Увы, далеко не всегда Пригоршня признавал превосходство разума над инстинктом. Он уже был возле люка, и уже тужился, поднимая ржавую крышку. Я сунулся к Никите – мало ли, что выскочит. Со скрипом крышка откинулась, и я невольно присвистнул: она скрывала лаз под землю, где угадывалась мраморная лестница. Мы с Пригоршней переглянулись, я посветил вниз фонариком: лестница уходила под уклон, вдалеке угадывалась стальная дверь. Вниз полетела гайка, запрыгала по ступенькам, звон утонул в реве стихии, бушующей за стенами.

– Вроде, чисто, – сказал Пригоршня, бросил еще одну гайку. – Что делать будем?

– Надо разведать, – рассуждал вслух я. – Посмотри, как все цивильно. Такое чувство, что за той дверью – что-то важное.

– Это может быть опасно, – предостерегла Энджи, подошла, глянула вниз.

– Мутантов бояться – в Зону не ходить, – махнул рукой Пригоршня и шагнул на ступени.

Ничего не случилось: он не исчез в портале, его не засосало в аномалию, не материализовался мутант. Сутулясь, он осторожно двинулся к двери, я – за ним.

– Мне что делать? – спросила Энджи и приготовила пистолет-автомат.

– Побудь пока здесь, у входа. Если опасности не будет, мы тебя позовем.

Мы зашагали по лестнице с оружием наготове, остановились напротив блестящего стального люка, похожего на корабельный, где красовалась табличка, не испорченная временем: «No admittance», правее нее была ручка в форме руля. Пригоршня ткнул в табличку:

– Что тут написано?

– Посторонним вход воспрещен, – перевел я. – Значит, нужно внутрь.

– А как открывать?

Закинув винтовку за спину, я принялся крутить руль из стороны в сторону. И вскоре мои усилия были вознаграждены: дверь тяжело открылась внутрь помещения. Кроме того, вдоль стен затрещали люминесцентные лампы – автоматически сработал генератор. Вообще автономное электричество в Зоне – роскошь. Выброс выводит из строя все, оставшееся на поверхности земли.

Пригоршня привалился к люку, открыл его, и мы вошли в небольшой предбанник, выложенный белой плиткой. На вешалке висели медицинские халаты и костюмы, за стеклом – верхняя одежда.

– Очччень интересно, – проговорил Пригоршня, толкнул белую дверь.

Лампы дневного света озарили секретную лабораторию.

Операционный стол, железный, как в анатомическом театре, не пустовал. На нем железными обручами на запястьях и лодыжках был надежно зафиксирован мумифицированный труп (то есть, в момент операции, возможно, не совсем труп). Наркозная маска валялась на полу вместе со скальпелями и лотком для использованных бинтов и инструментов. Надрез на черепе, очень характерный, выдавал будущего желдака. Труп разинул рот, демонстрируя ровные белые зубы, что намекало на молодость подопытного.

Троих его мучителей в зеленых брючных костюмах и масках возмездие настигло тут же. Один натовец лежал.

Видимо, эксперимент проходил во время Изменения, и человек погиб под ножом.

– Что там? – донесся голос Энджи. – Вы живы?

– Все нормально, – отозвался Пригоршня. – Тут лаборатория. Можешь спускаться.

Так вот, где их производили – идеальных солдат Америки.

В подвале, надежно заэкранированном от аномального излучения Зоны.

Вспомнилась история психиатрии: когда только отрыли лоботомию, по Америке колесили фургончики, в которых врачи быстро и дешево делали эту операцию. Подросток неуправляемый – добро пожаловать, сделаем тихим! Теща достала? Давайте к нам, больше не вмешается в ваши дела.