Михаил Ланцов - Смерть Британии! «Царь нам дал приказ»

Третий уровень:

– Средние специальные учебные заведения, к таковым относились военные училища, ремесленные училища, педагогические училища и прочие подобные учреждения. Таковых на 1890 год имелось 12 121 при 2 521 227 учащихся.

Четвертый уровень:

– Высшие специальные учебные заведения, к каковым относилась высшая школа самого разного толка. Учебных заведений четвертого уровня в Российской империи к 1890 году насчитывалось 82, включая Московскую Императорскую военно-инженерную академию, и училось в них 452 662 учащихся. Все остальные учебные заведения на территории Российской империи были упразднены.

Таким образом, к 1890 году в Российской империи имелось 1 078 322 учебных заведения всех уровней, в которых училось 50 305 968 человек, то есть чуть меньше трети населения, которого на указанный момент времени имелось в подданстве Его Императорского Величества Александра III – 167 млн человек. Такой большой процент учащихся к населению был вызван тем, что большая их часть была далеко не подросткового возраста – Император ударно боролся с безграмотностью и чуть ли не батогами старался загнать всех своих подданных хотя бы читать/писать научиться.

Исключения на ценз для учебы в заведениях третьего и четвертого уровня были сделаны для двух категорий людей: одаренных в области физики или математически и для иностранцев.

Первых, по итогам регулярно проводимых олимпиад среди учащихся второй ступени, могли зачислять в специальные ФМШ [85], ХБШ [86]и прочие специальные школы, обучение в которых приравнивалось к среднему специальному. В этих учебных заведениях они проходили курс молодого бойца и посещали регулярные летние и зимние сборы в профильных частях армии. Например, трудились в шифровальных подразделениях Национальной гвардии и возились с разного рода тонкой аппаратурой. После окончания обучения в ФМШ/ХБШ этих ребят зачисляли в особый сводный отряд Национальной гвардии «Индиго», предъявляющий сниженные требования по физической подготовке. Он являлся генеральным резервом армии высококвалифицированных специалистов самого разного толка. Однако в общем таких людей было очень мало – в среднем не более пары тысяч человек в год.

Вторые могли учиться только в учебных учреждения третьего и четвертого уровней, но исключительно по специальным контрактам, заключенным между правительством Российской империи и родиной учащихся. Причем их всех обучали только в оговоренных контрактом учебных заведениях и классах, а для допуска к самому обучению они должны были сдать весьма серьезный экзамен по русскому языку и необходимым базовым знаниям. Само собой, в случае неспособности обучаться их отчисляли в общем порядке без каких-либо послаблений.

В 1886 году по итогам Югославской войны и ряда довлеющих внешнеполитических факторов имеющаяся Табель о рангах, принятая на Земском соборе 1868 года, была очень серьезно пересмотрена. Главным военным фактором стало стремительное насыщение Вооруженных сил передовыми технологиями, такими как телефонная и радиосвязь, паровая техника (поезда, тягачи и автомобили), критическое усложнение обычных видов вооружения (винтовки, пулеметы, пушки и так далее), развитие медицины и многое другое. Это потребовало подготовки большого количества высококвалифицированных специалистов, что, в свою очередь, привело к сложной дилемме в структуре воинских званий.

Однако возникала проблема. С одной стороны, возникшая нужда в большом количестве военных специалистов самых разнообразных специальностей просто заставляла готовить их больше. С другой стороны, ставила целый спектр специальных ограничений. Так, например, в рамках системы мотивирования существующая система чинопроизводства ставила верхнюю планку их развития на 10‑м классе – прапорщике/мичмане. Это диктовалось тем, что узкий специалист не может быть офицером в прямом смысле этого слова, потому что офицер – это прежде всего командир и уже потом специалист, но никак не наоборот. От военных специалистов же требовалось быть прежде всего мастером в своей специальности, а не уметь управлять своими людьми.

Первоначально Александр хотел ввести знаменитую англосаксонскую систему warrant-officer, которая смогла дать для Royal Navy прекрасную прослойку высококлассных специалистов, представляющих собой фактически серьезное развитие института прапорщиков. Однако тут возникла проблема. Если нижний пласт подобных военных специалистов действительно уходил в нишу прапорщиков, а частенько и не соответствовал их уровню, то позже он стремительно вырывался вверх, и многие врачи или высококвалифицированные военные техники считали для себя унизительным именоваться прапорщиками или мичманами.

Можно было, конечно, послать пешим эротическим маршрутом их фанфаронство, ибо каким бы ни был военный специалист, он всегда останется именно специалистом, то есть фактически исполнителем, а никак не руководителем (то есть не командиром). Но люди сильно расстраивались от перспективы оказаться ниже по рангу, нежели «какой-то там поручик, только вышедший из учебки». И им было глубоко плевать, что поручика учили управлять профильным взводом (со строгим ранжиром по родам войск), а не «крутить гайки», пусть и запредельно профессионально.

Ругань стояла очень серьезная и долгая, пока в конечном итоге Александр не ввел несколько не связанных между собой линеек званий.

В частности, военно-административную (общевойсковую и флотскую) и военно-специальную. Причем чины военно-специальной линейки, вне зависимости от ранга, с военно-административной никак не пересекались, не имея права управления людьми, даже в рамках своей специальности, разве что в случаях, при которых им подчиненных прикомандировывали. Тот же самый институт warrant-officer, только выделенный в отдельную ветку и названный более престижно. Впрочем, как гвоздь ни называй, он от этого болтом не станет.

Такой подход хоть и создавал относительно независимую линейку званий, однако бил самым решительным образом по традиционным и, казалось бы, правильным структурам.

Например, по традиционной схеме организации дел в области военной медицины, которая полностью реорганизовывалась. Тот же главный врач как самый большой и уважаемый специалист в госпитале или медсанбате упразднялся как категория. Это было вызвано тем, что врачей-универсалов не бывает. Поэтому смысла в главном враче, который должен курировать работу всех своих подчиненных, даже не относящихся к области его специализации, не имелось. Вместо этого создавалась полноценная армейская структура. Госпиталь выступал в статусе полка, относящегося к войскам военной медицины. Его руководителем становился полковник военной медицины, получивший образование профильного административного характера, то есть обученный управлять подобной структурой. Этот полк состоял как из собственно медицинского батальона под руководством майора военной медицины, так и сил усиления, таких как интендантский батальон, рота связи, рота охраны, административная рота и прочее. Причем тот же интендантский батальон возглавлял майор интендантских войск, а роту связи – капитан войск связи. Таким образом – всю руководящую и административную работу выполняли командиры, обученные управлению в профильных родах войск. В то время как врачи и прочие узкие специалисты выступали в роли высококвалифицированного рядового состава, с точки зрения подчинения, пусть даже и привилегированного комплектующего отделения, а взводы специального назначения в батальоне под руководством только офицеров. Не все военные специалисты так распределялись, некоторые занимали нишу экспертов при офицере или при штабе. Впрочем, это было непринципиально. Главное – их резко и жестко отсекали от руководящей работы, чтобы не было неразберихи и косяков. Ибо в случае чего тот же полковник военный медицины должен был обеспечивать не только работу своего полка (госпиталя) в штатном режиме, но и организовать оборону госпиталя при прорыве неприятеля. К военному специалисту же подобных требований никто не предъявлял даже в теории. Единственным исключением стали прецеденты рабочих групп, собираемых из специалистов разных категорий. В них по регламенту при любых условиях всегда назначался один ответственный за результат человек. Что давало ему право приказывать остальным участникам этой рабочей группы. Но только на время ее действия. Так, например, поступали при сборе хирургических групп. В обычном же режиме шло очень трепетно оберегаемое разделение между руководящим составом и исполнителями, пусть и высокой квалификации.