Олег Синицын - Астровойны

Задребезжали стекла в рамах картин. За стенами взвыли генераторы: наконец-то они вышли на максимальную мощность. Стерев кровь с верхней губы, командир захватчиков посмотрел в окно.

Планетарные орудия повернулись.

Стоящий на конце гигантского ствола ритуальная жертва Джаруб перестал вопить и зажмурился.

С борта флагмана было видно, как атмосферу Роха озарила вспышка. Ослепительный болид, оставляя за собой рваный след ионизированных газов, поднялся с планеты и в мгновение ока расчеркнул космос. Он прошел вблизи линкора, отчего огромное судно покачнулось, стронутое отдачей, а люди, находившиеся возле иллюминаторов, на какое-то время ослепли.

Странный инцидент вызвал замешательство на капитанском мостике флагмана и остальных кораблей. Никто даже не понял, откуда был произведен выстрел. Однако почти тут же растерянность сменилась ужасом, поскольку даже без компьютерных расчетов и моделей все увидели, куда направляется тяжелый плазменный сгусток.

Плазма с легкостью прошила не защищенную излишней броней и силовыми полями тыловую сторону «Западного Хозяина». Прожигая переборки, испепеляя оборудование и, словно разъяренный зверь, пожирая людей, плазма вошла в отсек боезапаса, плотно забитый снарядами для длительной осады…

Взрыв разорвал неприступную ранее крепость, словно картонную коробку. В первые мгновения элементы корпуса еще виднелись в просветах, а затем вспухшее огненное облако поглотило и их. Облако накрыло и часть истребителей, что находились рядом. Остальных взрывная волна разбросала по космосу.

Растерянные солдаты и офицеры Союзного флота наблюдали на экранах и в иллюминаторах, как облако огня растаяло. На его месте остался изломанный и почерневший остов «Западного Хозяина». Внутри него продолжало что-то взрываться. Вокруг плавали полыхающие обломки.

Орочьи звездолеты, сосредоточенные в западном секторе, вздрогнули, когда включились их двигатели. Из шестигранных дюз вырвались длинные реактивные струи. Словно облако гнуса, звездолеты рванулись в направлении образовавшейся дыры в обороне людей.

И наступил хаос.

Ковчег Алых Зорь

Даймона разбудило громыхание решетки. Он открыл глаза и сел на топчане, плохо соображая, где он и что происходит. Вязкий дремотный сон медленно уходил, унося тревоги и переживания вчерашнего дня. Людей и существ, с которыми довелось столкнуться накануне, словно накрыло туманной дымкой. Их облики стерлись, а слова и действия потеряли остроту. И даже смерть отца уже не являлась к нему с такой болью. Незамутненным остался только образ девушки с бриллиантовой диадемой в волосах. Ослепительной девушки, которая позволила взглянуть на нее и позволила с ней заговорить.

Над алой долиной царила ночь. Юноша различил за решеткой блеск панциря и крест на плече. Рука паладина с лязгом распахнула дверь, впустив кого-то в темницу. Дверь захлопнулась. Даймон было обрадовался, что вернулась Серафима. Но затем понял, что ошибся. Посетитель был высоким, его шаг — тяжелым и совершенно не девичьим.

— Здравствуйте, — осторожно произнес Даймон. — Вы не могли бы представиться, а то мне жутковато находиться в темноте с неведомо кем.

— Ой, — напугался незнакомец. — Кто здесь?

— Я. Меня зовут Даймон.

— А что ты тут делаешь, Даймон?

— Да вот спал, — признался юноша. Прятавшийся во тьме незнакомец усмехнулся:

— Здесь есть где умыться, Даймон? А то я весь в саже перемазался, пока выбирался из подбитого катера.

— Да, конечно. Там сзади есть небольшой источник. Можешь взять мое мыло, оно осталось там же, на бортике.

— Уф, спасибо.

Некоторое время из глубины пещеры доносились плеск воды и довольное фырканье. Затем шумы стихли, незнакомец вернулся к Даймону.

— Слушай, забыл спросить, — сказал он, — ты, случайно, не паладин?

— Нет, — печально ответил юноша. — Я — предатель. Я предал Союз и человечество.

Незнакомец хихикнул.

— Забавно, — сказал он, — ты, наверное, вселенский монстр, раз тебе такое по плечу.

Чиркнула старомодная спичка, и в нос брызнул запах серы. Робкий огонек развеял пещерную тьму. Даймон подался к человеку, жадно вглядываясь в его живое лицо, беспокойные глаза и тонкие иронично сложенные губы, а тот, в свою очередь, разглядывал лицо Даймона.

— Откуда ты взялся, Даймон?

— Я? С Роха.

— А где это?

— Пограничная система.

— Значит, ты не местный?

Спичка потухла. Незнакомец выругался и зашуршал чем-то в темноте. Затрещала разрываемая ткань. Вновь вспыхнула спичка, от которой занялся импровизированный факел — кусок рубашки, навернутый на палку. И в свете факела юноша увидел то, что не заметил в первый. На лбу незнакомца сидели три знакомые точки, расположенные треугольником.

— Ты — Дикий? — ужаснулся Даймон.

— Я — да. А вот ты зачем нарисовал эти точки?

— Я их не рисовал. Они сами появились.

— Не может быть. Ты, наверное, рисовал их в беспамятстве.

— Зачем мне это нужно?

— Ну, не знаю, — пожал плечами незнакомец. — Может, ты завидуешь Диким?

Даймон подумал.

— Нет, — заключил он. — Я вам не завидую. Я и не знаю о вас ничего.

— Ну вот, я так и думал! Это еще раз доказывает, что люди Верхних миров понятия не имеют, что здесь происходит. Союзные войска пришли, чтобы завоевать еще одну систему и насильно включить ее в состав Союза. А ваши церковники пытаются заставить нас верить в своего бога.

Он воткнул факел в трещину на стене и сел рядом с Даймоном на топчан.

— А разве вы не верите в Десигнатора? — спросил юноша.

— Не-а. У нас свой бог.

— И какой же он?

Пленник откинулся спиной на стену и, мечтательно глядя сквозь известковые сосульки свода, улыбнулся.

— Наш бог сильный и смелый. Он придет из глубин ущелий Виа Прима. Он освободит наш народ от гнета Союза. С планеты Виа Прима начнется новое государство, великое и прекрасное.

Его улыбка померкла.

— Но пока он где-то задерживается. Мы храним его образ в наших сердцах и с нетерпением ждем, когда он появится, чтобы повести нас на священную борьбу. Мы так часто думаем о нем, что даже наши дети рождаются с этой отметиной на лбу.

— Правда?! — поразился Даймон. — А что эти точки означают?

— Ну, они означают Святой Треугольник. Троицу. — Говорливый незнакомец повернулся к Даймону и принялся показывать пальцем на собственный лоб. — Вот эта верхняя — это сам бог. А эта левая — его близкий помощник и друг. Бог едва его не потеряет. Правая — второй друг, его сила и мощь.

— Как у Темного Конструктора? — вспомнил Даймон. — Рап есть его правая рука, а Натас — левая.

— Ты не путай! — произнес незнакомец, погрозив пальцем. — Зверь — он и есть Зверь… Ты все-таки скажи, зачем ты точки нарисовал на лбу?