Энди Фокстейл - Компиляция. Введение в патологическую антропологию

На следующее утро хозяин уходит на работу с нечищеными зубами. Ощущая затылком гнилостное дыхание крадущихся за ним призраков кариеса и парадонтита. В тот же день ему в голову приходит идея нового композитного материала для зубных имплантов. Реализация идеи приводит к падению биржевых индексов и экономическому коллапсу в ЮжноАзиатском регионе.

Эффект бабочки. Симпатичная попытка загнать внешний мир, хаотичный по сути своей, в рамки надуманных закономерностей. Свести роль случайности к минимуму. Закрыть глаза на то, что одно и то же событие вызывает добрый десяток последствий, друг с другом уже никак не связанных. (В пору говорить об эффекте веера) Выбрать из них наислабейшее и раздуть его до вселенских масштабов.

Собственно говоря, такой подход вполне оправдан. Поскольку, по зрелом размышлении, является единственным возможным способом урезонить свой собственный внутренний хаос. Увековечить предопределение. Неизменность законов течения физически ощущаемого времени. Устанавливающего конец и начало всему. Кроме себя самого. При помощи инструмента, предназначенного для прямо противоположных целей.

Вся эта срань о бабочках и скунсах, разумеется, не более, чем допущение. Восхитительное в своей необоснованности. Впрочем, допущение восхитительно само по себе. Это его неотъемлемое свойство.

Всякая упорядоченная система возникает из хаоса. Путем случайного стечения обстоятельств. Или кажущегося случайным. Если предыдущий тезис имеет право на существование, отчего бы не допустить, что сам хаос осознанно и кропотливо генерируется некой внесистемной субстанцией? Упорядоченной в высшей степени?

Именно на этом допущении строятся религиозные и философские доктрины. А также теории заговоров.

Заседание мирового правительства. Помещение ограничено двумя стенами, сложенными из булыжника и двумя тяжелыми кулисами. Кулисы пошиты из плотного бархата. За одной из них — яркий солнечный день обычного мира. Как бы ни был плотен бархат, свет умудряется обозначить свое закулисное присутствие. По кулисе, словно по экрану театра теней, мечутся в броуновском движении силуэты людей, автомобилей, самолетов, каких-то животных и птиц… Всего, что способно передвигаться.

За другой кулисой пляшут языки пламени. По всей видимости, огонь весьма мощный. Пламя издает уверенный и ровный низкий гул. Похожий на прощальный гудок отшвартовавшегося от причала океанского корабля. На тот гудок, который, застав в расплох, расплющивает в арабскую лепешку сердце и переворачивает нутро. Но гул пламени, в отличии от гудка, бесконечен и непрерывен. Где-то там, за сплошной стеной огня, угадывается монументальная фигура. Имеющая к происходящему самое непосредственное отношение.

Слово берет председательствующий. Слишком спокойно стало в Северной Африке. Недопустимо спокойно. Необходимы решительные меры. Предполагаемый расход человеко-единиц — две тысячи душ.

«Мало!» — раздается громоподобный голос из-за огненной кулисы. Где-то под панцирем литосферы из раскаленного до бела киселя земной мантии вырывается жирный протуберанец. Мировой океан, почувствовав кислую изжогу, звонко икает. Восточное побережье Японии лежит в руинах, оставленных после себя чудо-волной цунами.

Ни хрена ж себе, бабочка…

«Накинем, Ваше Хвостейшество, накинем!»

Если в Амазонии вымирает еще даже не открытое индейское племя, в этом, вне всякого сомнения, виноват еврейский портной из Бердичева, криво наложивший стежок на заказанных к гойской свадьбе штанах жениха.

Случайность и закономерность в действительности друг друга не исключают. Стоит произойти предопределенному каким бы то ни было действием событию, случайность тут как тут. Баланс должен быть соблюден.

«Мой учитель кун-фу говорит, что самое главное в нем — это основательно набитые костяшки.»

«Видимо, кун-фу моего учителя круче, чем кун-фу твоего. Ибо он говорит, что самое главное в кун-фу — это равновесие…»

Европу накрывает гигантское облако вулканического пепла. Льют черные дожди. Глупые птицы, залетев слишком высоко и задохнувшись, замертво падают на мостовые. Нет худа без добра. Кое-где частично решена проблема с в конец оборзевшими голубями. Бронзовые статуи гениев и проходимцев прежних времен воздают хвалу небесам. Люди, нацепив респираторы, по чем зря костерят мать-природу. Самые осведомленные значительно конкретней в своих претензиях. «Сучье насекомое! — сетуют они — Чтоб тебе пусто было!»

Не сомневайтесь, пустее некуда.

Стриж замечает среди луговых цветов шевеление чего-то живого. Замечает периферийным зрением. Выслеживать это шевеление намеренно у него и в мыслях не было. Он даже не голоден. Но инстинкт говорит ему: запас не повредит. Один крутой вираж, одно молниеносное пике, — и злокозненная капустница, едва сложив крылышки, ставшие первопричиной стольких напастей, исчезает в птичьем зобу.

Случайность и закономерность — суть одно и то же. Какой ярлык наклеить, зависит от угла обзора и способа восприятия.

Пешеходная эстакада над скоростной магистралью. Между многорядными полосами встречного движения — широкая разделительная. Ярдов двадцать. На разделительной ведутся строительные работы. Строят, скорее всего, платформу для рекламных площадей. Специальная техника вколачивает в грунт трубы-сваи. По эстакаде идет прохожий. Идет, никуда не торопясь. У человека нет никакого определенного маршрута. Возможно, просто разминает ноги. Которые несут его туда, куда глаза глядят. Человека заинтересовывает строительство внизу. Он останавливается посреди эстакады и смотрит, облокотившись на ограждение, как сваи одна за одной утверждаются в земле. Два бетонных сегмента ограждения рядом с ним заменены временными, пластмассовыми. Ближайший из них совсем не закреплен. Просто создает видимость безопасности. Наличие в любом коллективе раздолбая, манкирующего служебными обязанностями, вполне закономерно..

Сваезабивающая машина движется к эстакаде. Удар тяжелого молота — облако песчаной пыли — новая свая на своем месте. Неожиданный порыв ветра подхватывает песчаное облако, вздымает его вверх и швыряет прямо в лицо стоящего на эстакаде человека. Песок забивает человеку глаза. Человек чертыхается, трет их руками. Потеряв ориентацию, делает два шага влево. Неглубокая выбоина в асфальте. Попав в нее, ступня человека подворачивается. Человек теряет равновесие и всем телом заваливается на не закрепленный пластмассовый сегмент ограждения. Летит вместе с ним вниз. Эстакада не очень-то высока, футов двадцать. Слой песка довольно глубок и рыхл. Упав с такой высоты и на такую подстилку можно остаться в живых. Не исключена вероятность отделаться парой ушибов. С человеком так и происходит. Он падает на бок. Всего лишь перелом ключицы и вывих предплечья. Сейчас он очухается, встанет и пойдет искать ближайшую больницу. Не тут-то было. Управляемая автономной программой машина для забивания свай уже нависла над ним. Секунда — и очередная свая вколочена. Сквозь грудину человека она прошла, практически не встретив сопротивления. Нелепая, случайная смерть…