Андрей Крымов - Хранитель тотема

— Нет. Здесь такое правило: если шахтёр не собрал свою норму, наказывают его напарника. Что сейчас и произошло.

— Глупость какая! А они подумали, что я и завтра не стану собирать минералы, ведь наказывают не меня!

— А послезавтра уже я не смогу выполнить свою норму, и за это изобьют тебя. А когда мы оба не сможем найти по сорок граммов гипнокамней за смену, нас могут просто уничтожить, как переставших приносить пользу. Поверь, капитан Виларокси сумеет восполнить потери Куммы. К тому же, я слышал, что кроме «Пираньи» есть ещё один корабль, занимающийся работорговлей.

Сергей ругнулся сквозь зубы, до конца осознав безнадёжность своего положения.

— Так что в наших интересах не злить тиранцев — они долготерпением никогда не отличались. Опять же, ты, не выполнив норму, остался без еды. А следующую порцию принесут только к концу смены.

Сергей мрачно посмотрел на затянутую фольгой круглую плошку, которую охранники оставили ящеру. Желудок обижено забурлил, словно протестуя против вынужденной голодовки.

— Съешь половину, — Кариар протянул плошку. — Не бойся, этот рацион подходит и для людей, и для адеррийцев. Скажем так, он одинаково отвратителен для нас с тобой.

Сергей отказался, но ящер настойчиво ткнул плошку ему в руки.

— Ешь! Ослабнешь — убьют. А если вдруг представится случай освободиться, а ты не сможешь двигаться из-за слабости?

Последний довод заставил Сергея взять круглую посудину из лап ящера и попробовать серое пюре. Оно оказалось безвкусным и несолёным. Парень с трудом проглотил так называемую еду и поинтересовался:

— Кариар, почему они не оставили никакую охрану?

— А зачем? Шахтёров много, около каждого охранника не поставишь.

— Значит, коридоры утыканы датчиками?

— Есть видеокамеры, но в них не смотрят постоянно. Во всяком случае, так говорят сами охранники.

— Но тогда что нам мешает попытаться найти выход?

— А вот выход как раз охраняется. Одни пытались уйти через него… безуспешно. Другие хотели отыскать иной выход и уходили вглубь шахт. Бессмысленное занятие — однажды эти шахты перестанут существовать. Ушедшие лишь тратили впустую время и к концу смены не могли сдать норму. А дальше… ну, ты понимаешь. Рассказывали, что кое-кто…

— Рассказывали? Значит, ты с кем-то общался, кроме охранников?

— Разумеется. Нам, например, никто не мешает наведаться в соседний штрек. Или наоборот. Но, опять же, всё возвращается к сорока граммам гипнокамней, которые каждый из нас должен добыть за смену, поэтому редко кто ходит «в гости». Разве что новички пытаются отобрать у соседей порцию еды или минералы. Но это быстро проходит.

— Почему?

— Потому что тиранцы не дураки. Я же говорил тебе про видеокамеры. По жалобе шахтёра они просматривают записи и на первый раз просто предупреждают нарушителя. Ну, то есть, избивают, сам понимаешь. А на второй раз ломают ему ноги, после чего суют в реаниматор. Причём заживление происходит так, что кости срастаются неправильно, и бедолага больше не может нормально передвигаться. Но ведь для добычи тайлерокса нужны руки, а не ноги. Зато этот шахтёр уже никогда не сможет отобрать еду или минералы у товарищей.

Сергей, молча, переваривал полученную информацию. Но, как оказалось, Кариар ещё не закончил.

— Ты, вашана, первое предупреждение уже получил. Я думаю, что Кумма убережёт тебя от инвалидности… на какое-то время. Но если ты будешь продолжать её злить… сам понимаешь. В общем, что делать, ума не приложу. Ладно, давай пока думать о настоящем, будущее позаботится о себе само.

Прошло две десятисменки. Сергей послушно выковыривал гипнокамни из залежей золотистого песка. Кариар научил его маленькой хитрости — отдавать инсектоиду столько, сколько положено, а остальные камни прятать на случай, если вдруг в одну из вахт не удастся добыть норму. Возможно, тиранцы и инсектоид и знали об этой хитрости, но ни разу не попытались устроить в штреке обыск или выбить лишние гипнокамни из шахтёров.

Сергея охранники больше не трогали. Зато Кариар, едва заслышав перестук тяжёлых сапог тиранцев, тут же начинал что-то злобно шипеть на адеррийском и всем своим видом демонстрировать, как ему неприятно общество человека. В один из визитов охранников Кариар сильно толкнул Сергея, когда тот не ожидал. Парень неудачно упал и до крови располосовал руку об острый выступ камня. Тиранцы синхронно ухмыльнулись, но ящеру не сделали даже замечания.

Каждый раз, когда сборщики камней приходили, Сергей с содроганием ожидал, что они заберут его с собой — хозяйка шахт, наверняка, не забыла о строптивом молодом рабе. Но госпожа Трикси Кумма пока развлекалась с более податливыми невольниками, о чём периодически с синтетическим смехом рассказывал инсектоид Каун. Как она развлекалась, иногда можно было увидеть — периодически мимо штрека четыреста четырнадцать охранники носили окровавленных жертв сладострастных утех тиранки.

Сергей за прошедшие двадцать смен узнал о мироустройстве от ящера столько, сколько не вычитал за всю сознательную жизнь на Сильване. Кариар оказался настоящей энциклопедией, что, впрочем, неудивительно — как выяснилось, до рабства ящер был профессором Кесонского университета на Адерре. Каким образом Кариар из интеллектуальной элиты адеррийского общества превратился в раба на неизвестной планете, он умалчивал, зато мог часами рассказывать о родной планете, об обычаях и традициях адеррийцев. Он говорил настолько увлекательно, что Сергей забывал о поисках тайлерокса.

— … эти плоды очень вкусны, но для того, кто не знает, как с ними обращаться — смертельно опасны. Они похожи по форме на гипнокамни, которые мы ищем… кстати, не забывай о работе, — убедившись, что парень снова начинал копаться в золотистом спрессованном песке, Кариар продолжал: — А всё потому, что внутри плодов угаванджи взрывающиеся косточки. Нельзя кусать плод глубоко — внутри него есть защитная сеточка. В естественных условиях она разрушается, когда мякоть загнивает и становится рыхлой, тогда косточка взрывается и разбрасывает вокруг семена. Стоит нарушить эту сеточку, и конец неудачнику — голову разнесёт не хуже, чем от гранаты. Наши предки часто использовали угаванджи в схватках друг с другом — и в ближнем бою кидали, и вместо снарядов в пращи заряжали. А обороняющиеся натягивали сетчатые ловушки, которые не давали угаванджи разбиться. Но если при обороне замка таким способом можно было спастись от взрывов, то представь себе, что делалось на ратном поле: наступил кто-нибудь на угаванджи, и лишился лапы. А в бою ведь на землю смотреть некогда…

Сергей, механически ковыряя пальцами неподатливый песок, мыслями витал на древней Адерре, где в рукопашных боях сходились ящеры, насмерть сражаясь за право высидеть яйца с самой прекрасной самкой. А Кариар, не прерывая повествования, внимательно смотрел на золотистую песчаную полосу, где в любой момент могло вспыхнуть сияние найденного гипнокамня — как уже успел заметить ящер, в те минуты, когда человеческий вашана был полностью увлечён его рассказами, найденный тайлерокс испускал яркое белое свечение.