Андрей Крымов - Хранитель тотема

— Я хотел сказать Кумме, что ты окончательный псих и обработке не поддаёшься — возможно, она бы оставила тебя в покое. Вот только этот камешек спутал все планы, — скривившись, ящер похлопал ладонью по придавившему его валуну. — Поэтому и предупреждаю тебя.

— Спасибо! — с горечью проговорил Сергей, одновременно чувствуя, как только что бушевавшая ярость вдруг куда-то испарилась.

— И, пока плывун не начал снова ворочаться, скажу тебе ещё вот что: у тебя есть какая-то ментальная способность. Или, возможно даже, психический изъян. Не знаю, я не специалист.

— То есть, Кумме ты хотел сказать, будто я псих, потому что это на самом деле так?

— Нет, конечно! Я заметил, что когда ты перестаёшь контролировать своё сознание, гипнокамни начинают светиться белым. Ты слушал меня, впадал в какой-то непонятный транс, и тайлерокс светился. Что это означает, мне неизвестно, но такого ещё никогда не было. На моей памяти никто не умеет зажигать необработанный тайлерокс.

— Так вот почему ты пытался заставить женщин из соседнего штрека смотреть на гипнокамни!

— Да. Прощай! Помни: если выживешь после пляски плывуна, жди Трикси. Наверняка сегодня многие погибли, и она не захочет терять молодого самца…

Сергей стоял столбом. Он уже перестал злиться на ящера — в конце концов, тот мог ничего и не рассказывать. Интересно, подумал Сергей, насчёт психического изъяна он тоже прав? Скорее всего, да. Ему в память пришла яркая вспышка белого огня, когда его у Сильванского космопорта избивали гопники. Тогда даже время остановилось, а сам Сергей, очнувшись, был будто заряжен энергией… И странный сон, когда джеррл вдруг превратился в сноп белого тумана. Кто знает, может именно поэтому он и проснулся раньше времени, чему так удивился голубокожий брукиец — один из помощников проклятого Виларокси! И, самое главное, Сергей, наконец, понял, что ему напоминали эти случаи — похожие чувства он испытывал в своём лесном тайнике, когда держал в руках «штучку», найденную им после катастрофы звездолёта много лет назад.

— Не думаю, что моя ментальная особенность — это плохо, — медленно сказал Сергей.

— Я этого не говорил, — просипел ящер и закрыл глаза, явно готовясь к неминуемому.

Сергей сделал то же самое. Не потому, что ему было тяжело смотреть на смерть адеррийца — просто таким образом он попытался отыскать в себе и вызвать то чувство, которое рождало белое сияние. Но он простоял с закрытыми глазами несколько минут, а ничего необычного не произошло. Ящер затих на пыльном полу, что-то тихо бормоча — видимо, молился. Сергей вновь попробовал отрешиться от окружающего его кошмара.

Он упорно старался не замечать пыльного воздуха, от которого свербело в носу и постоянно хотелось чихать, пытался не думать о том, что если огромный валун покатится от следующего сотрясения, то раздавит не только адеррийца, но и самого Сергея, всё ещё связанного с ящером верёвкой. Он перестал замечать нервные крики рабов-шахтёров, которые в панике метались где-то в соседних горизонтальных штреках.

Сергей унёсся мыслями на далёкий Сильван в свой лесной тайник. Где-то там лежит «штучка», происхождение которой он так и не выяснил. Зато Сергей прекрасно знал, что она помогала ему учиться. Особенно ярко это проявлялось, когда дело доходило до изучения управления космических кораблей на полном симуляторе. Сергей заметил странную закономерность: стоило ему перед уроком на симуляторе посидеть минут десять-пятнадцать со «штучкой» в руках, и любая задача становилась простой и понятной. И он не уставал даже после непрерывных двухчасовых занятий.

Сергея вдруг посетило то самое ощущение, словно он сейчас держал в руках «штучку», блещущую ослепительно белым светом. Он прислушался к себе, окунулся в молочную белизну, которая окутала его, будто одеяло из пуха гагг. Сергей растворился в ней, стал частью белого тумана, стал тишиной. Правда, сейчас чувство было немного другим — сияющее тепло исходило не извне, от предмета, который он держал в руках, а изнутри — словно в груди Сергея находился источник. Но не только этим отличались «сейчас» и «тогда».

Где-то вдали появились вибрации. Они были раздражённые и оранжевые, могущественные и вездесущие. Они были океаном, окружающим островок спокойствия. Сергей испугался. Странные вибрации, он это почувствовал, искали его. Оранжевые волны шли из какого-то далёкого источника и сметали всё на своём пути…

Сергей «вынырнул» в реальность, и тут же оранжевый океан пропал. Белое «одеяло» тоже исчезло, но оставило после себя заряд положительной энергии, вместилищем которой был Сергей. Он чувствовал, что если сейчас не растратит эту энергию, то попросту взорвётся от избытка сил и эмоций. Он стал гигантом, снисходительно взирающим на крохотный мир с высоты своего роста.

— Ну-ка, ящерица, вылезай из-под камешка! — с усмешкой проговорил он и схватился за нижний край валуна.

Кариар открыл глаза, не понимая, что происходит. Послышался треск, шорох сыплющихся мелких камней, и огромная махина, почти придавившая адеррийца, дрогнула и начала приподниматься. Между нижней кромкой валуна и чешуйчатым животом Кариара образовалась щель. Ящер бешено забился, царапая когтистыми пальцами каменный пол, и понемногу начал выползать из смертельной ловушки. Вот уже показались бёдра, мускулистые ляжки, колени…

— Быстрей! — Сергей почувствовал, как невероятная энергия, только что переполнявшая его, вдруг начала быстро исчезать — так вода покидает дырявый бак.

Ящер отчаянно рванулся, ободрав чешую на коленях, и оказался на свободе. В это же мгновение раздался громкий треск, и часть камня, за которую схватился Сергей, отломилась. Глыба ухнула вниз, а Сергей, потеряв равновесие и увлекаемый тяжестью куска, который он всё ещё держал в руках, с размаху ударился носом о камень. Из глаз у него посыпались искры, а из носа хлынула кровь. Отломившийся кусок вырвался у Сергея из рук и рухнул прямо на его левую ступню. Парень выругался так, как никогда в жизни не ругался.

— У скал нет родственников, — сдерживая истерический смешок, сказал ящер, — поэтому ты напрасно обвиняешь этот валун в инцесте.

— Надо было тебя оставить под ним, шутник! — прорычал Сергей, глядя на окровавленную и уже распухающую ступню. — Не трогай!

— Не дёргайся, дай глянуть.

— Давай хотя бы отодвинемся от каменюки.

Адерриец выдернул верёвку, придавленную мелкими камнями, и небрежно, словно пушинку, поднял на руки Сергея.

— Эй, ты что! Отпусти сейчас же!

— Ты же еле ходишь, а так мы быстрее уйдём.

Сергей признал правоту ящера и перестал брыкаться. Тем более что это было делом бесполезным — Кариар выглядел не таким впечатляюще сильным, как тиранцы, но мускулы у него оказались просто железными. Удалившись от обрушенного коридора, ящер остановился, осторожно опустил Сергея и принялся осматривать его повреждённую ступню.