Максим Резниченко - Мертвый Город

– Ну как, получается? – Клаус уже не кашляет и не чихает, он пристально и почему-то насмешливо следит за мной и результатом моих манипуляций с лужей воды. Нельзя сказать, что мою радость, как ножом отрезало под взглядом его серых глаз, в которых еще секунду назад не было этой тени грусти, но я сразу успокоился, оставив все ликования на потом.

– Получается, – отвечаю ему осторожно.

Он отворачивается к окну, опуская взгляд на город внизу. Слышу радостные возгласы Сони, а потом и Семена. Чему это они там радуются? Возле ног девушки, словно из ниоткуда, прямо на мраморе пола появилась горстка земли, а из нее уже показались зеленые ростки. Соня снова кричит что-то радостное, не в силах сдержать ликование. А Семен радуется от того, что прямо на него падают редкие снежные хлопья, появляющиеся из миниатюрного облака под самым потолком. Снова перевожу взгляд на Клауса, но тот так и наблюдает молча за ночным городом за окном, не обращая внимания на происходящее. А что же происходит? В перипетии схваток и боев, в суматохе событий у нас ведь даже не было времени нормально и без спешки поговорить, обсудить общую проблему, связанную с невозможностью работать с тканью сна. Есть ли оно у нас сейчас? Мой взгляд скользит по городу внизу, цепляясь за удивительный фонтан, перебегает на здания вокруг площади, потом устремляется дальше, постепенно теряя фокус.

Багровый закат в небе над городом виден теперь совершенно отчетливо – туч на небе не осталось. Высота зданий, насколько мне отсюда видно, не превышает шести-семи этажей. Хотя мы находимся на пятом этаже, но, благодаря более высоким потолкам, из окна виден город на довольно значительное расстояние. Наверное, в километре или чуть дальше от нас как раз на фоне багровеющего неба видны два весьма высоких здания. Небоскребами их, конечно, назвать трудно, но над окружающими домами они возвышаются, как взрослые над детьми.

– Клаус? – негромко зову я, и он поворачивается ко мне. – Как поживают твои способности?

Он как-то неопределенно пожимает плечами.

– Судя по всему, лучше, чем час назад.

– И что ты думаешь по этому поводу? – мне не очень нравится его показное равнодушие. Или оно не показное?

– Не знаю, – он снова пожимает плечами.

Молчим. Рыжий и Соня уже не шумят и лишь о чем-то вполголоса оживленно беседуют.

– Расскажи мне.

– Что именно? – он поднимает брови.

– На что твои способности распространялись, а что было не по силам.

Он поджимает губы и отводит взгляд куда-то в сторону.

– Не знаю, Оружейник. С самого начала, как я здесь оказался, у меня ничего не получалось, – он ненадолго замолкает, хмуря брови. – Получалось только «доставать» оружие, еду, воду, ну и по мелочи. На большее я был не способен, и как ни старался, будто в стену упирался.

– А сейчас?

Он переводит взгляд на Соню и Семена и произносит:

– А сейчас, наверное, получится.

– Ты что-то не рад.

– А чему тут радоваться?

Смотрю на него удивленно

– Нет, конечно, есть чему радоваться, – сразу поправляется он, но добавляет. – Только знаешь, у меня такое ощущение, что нам это не поможет или поможет мало.

– Почему ты так думаешь?

– Не знаю, мне просто так кажется. Такое чувство… – он запинается, подбирая слова.

– Будто на нас объявили охоту, – заканчиваю я за него.

– Да, – кивает он медленно, – точнее и не скажешь.

Я «достаю» сигарету и закуриваю, выпуская облачко дыма в сторону окна. Оно сталкивается со стеклом и расплескивается по нему плоским блином, а потом тает в воздухе. Только узкая багровая полоска в небе на западе. Жаль, что нельзя разглядеть звезды.

– И все-таки ты неправ, касательно того, что наши вернувшиеся способности не смогут помочь нам, – нарушаю я затянувшееся молчание.

– Может быть, – он твердо встречает мой недоуменный взгляд.

– Что ты об этом знаешь?

– Ты не пытался проверить предел своей власти? – отвечает он вопросом, вызывая во мне еще большее удивление.

– Где? В этой комнатке?

– Что-нибудь самое простое, – кивает он.

В самом деле, почему бы и нет? Если Клаус уже пробовал работать с тканью сна на более серьезном уровне, значит нужно просто проверить его слова. Я обращаю взор на пол в то место, где совсем недавно была созданная мною же лужа воды. Расстояние до него достаточное, чтобы никто из нас не пострадал. Привычно формулирую мысль, представляя физические процессы … Ничего. Я пытаюсь снова. И снова… Нет, никаких видимых результатов не наблюдается. Пол в том месте, на которое направлено мое внимание, остался прежним. Он не расплавился и не растекся раскаленной лужей. Прекращаю работать и пытаюсь повторить свои манипуляции с водой. Все получается, как и несколько минут назад: появляется лужа, замерзает, а потом испаряется. Но снова, как и до этого, все происходит с ощутимой задержкой, будто нехотя. Работать с высокими температурами почему-то не получается.

– Я уже пробовал, – говорит Клаус. – Как ты, пытался расплавить мрамор, но ничего у меня не получилось.

Некая мысль, что-то крутится в голове…

– Тебе не кажется странным такое вот, – кручу в воздухе пальцем, – частичное возвращение способностей?

– Более чем, – спокойно соглашается Клаус.

– И с чем это связано… – говорю уже я, но говорю тихо и скорее самому себе, но парень меня услышал.

– Да, это хотелось бы знать больше всего, – он делает паузу. – У меня есть одна версия, но проверить ее совершенно нет возможности.

– Что за версия? – поднимаю на него глаза.

– Да это не версия даже, – запинается он. – Извини, не хочу об этом говорить.

Смотрю на него подозрительно.

– Не хочешь?

– Не могу, – слишком жестко отрезает он и снова вперяет взгляд в окно.

– В таком случае, не следовало даже говорить об этом, – мне плохо удается скрыть злость.

Он не отвечает, только передергивает плечами. Отворачиваюсь от него и замечаю, что Семен и Соня внимательно нас слушают. Под ногами у девушки уже целая лужайка зеленой травы с какими-то яркими цветами. Семен же стоит в луже тающего снега.

– Знаешь, Макс, – задумчиво тянет он, – у меня тоже не получается что-то серьезное. Эта мелочь, – он кивает на снег, – не считается.

– Аналогично, – кивает Соня, – ничего больше и выше одуванчика вырастить не получается. Даже куст не лезет из земли. Про дерево вообще молчу. И все как-то тяжело, не так, как раньше.

Что-то в ее словах цепляет, заставляет мысли замереть. Я заново прокручиваю в голове все сказанное Соней. А что она сказала?

Зашипев от внезапной и острой боли в руке, гляжу на нее и, ругая себя, выкидываю дотлевший до фильтра окурок. Бросок оказался слишком силен, и кусочек тлеющей ваты почти долетает до заклиненной двери, ведущей в соседнее помещение. Я смотрю на нее несколько секунд, а потом понимаю, что же заставило меня задуматься над словами Сони. Она говорила, что не может вырастить даже куст, не то что дерево. Дерево, дерево… Это может оказаться не таким уж и важным, но проверить все равно нужно. Необходимо знать свои настоящие возможности и реальные способности. К тому же, мне кажется, я начинаю что-то понимать.