Максим Резниченко - Мертвый Город

– Обалдеть! – ошарашено произносит Рыжий.

– Красиво, – шепчет Соня, – и страшно.

– Человек в плаще ушел как раз в том направлении, – Клаус обращается ко мне.

– Я помню, ты говорил, – киваю и добавляю. – Вряд ли бы мы смогли рассмотреть эту воронку, если бы ушли отсюда. Или увидели бы уже в непосредственной близости, если бы не свернули никуда по дороге.

– Значит некто указывает нам путь, – говорит Соня. – Получается, он помогает нам. Но почему он просто не придет и открыто не поможет?

– Да, к чему такие сложности? – спрашивает Семен, обращаясь к Клаусу.

– А я здесь при чем? – тот даже руки вскидывает. – Просто я предположил, исходя из…

– Да, да, – перебивает его Рыжий, – из логики событий. Уже слышали. И что мы дальше делать будем? – обращается он уже ко мне. – Так и будем сидеть?

– Да, будем сидеть и ждать, – отвечаю. – Или у тебя есть другие предложения?

– Нет, – вздыхает он и, «достав» стул, опускается на него.

Соня следует его примеру и спустя несколько секунд садится на свой стул, поставив тот у окна.

В воздухе все еще витает вонь от взрывчатки, которая, впрочем, становится все слабее. Я внимательно оглядел потолок и не сразу обнаружил целых два вентиляционных отверстия. Однако их размер совсем не обнадежил, даже голову не получится просунуть, если возникнет такое желание.

Повинуясь моей воле, в помещении поднимается сквозняк, довольно быстро очистивший воздух от неприятного запаха. Никто не обращает на мои действия внимания, разве что Соня недовольно фыркает, смешно выпячивает нижнюю губу и дует, смахивая с глаз локон своих светлых волос. Все заворожено глядят на город, а точнее на невероятную воронку в небе. Необычное зрелище действительно завораживает и притягивает к себе взгляд. Оно исполнено такой мощи, такой титанической ярости, что дух невольно перехватывает, и мозг отказывается верить тому, что видят глаза. Косматые тучи водят невиданный хоровод, и если где-то далеко, над городскими окраинами, они плывут, не спеша и почти не вспыхивая изнутри, то ближе к центру их косматые кипящие туши стремительно несутся совсем невысоко над крышами зданий. И багровые вспышки где-то в их толще настолько часты, что создается ощущение, будто небо горит, озаряемое изнутри зловещими багровыми всполохами.

– Неужели возможно сотворить такое? – с трепетом шепчет Соня, и глаза ее сверкают, отражая небесный огонь.

– Ты бы удивилась, когда узнала, как много ты на самом деле умеешь, – показываю рукой на небо.

– Как бы хотелось… – и она замолкает смущенно.

– Ты все вспомнишь, когда мы выберемся отсюда, и еще не такое нам покажешь, – убежденно говорю я и кладу руку ей на плечо, надеясь, что этот нехитрый жест приободрит и поможет укрепить волю.

– Спасибо, – шепчет она, поворачивается и глядит мне в глаза. – Я верю, ты нас выведешь отсюда.

– Не за что, – я смущен и не нахожу слов.

Рыжий что-то недовольно бурчит под нос о каких-то соплях.

А потом мой взгляд прикипает к окну, точнее к городу внизу. В поле зрения, на одной из улиц, снова появляется змей. Время все еще ускорено, и перемещения Стража кажутся стремительными и невероятно плавными, он словно не по земле ползет, а плывет в воде.

– Страж, – роняет Клаус негромко, привлекая всеобщее внимание.

Гигантский змей появляется на площади и приближается к фонтану, впрочем, не делая более попыток его разрушить, а потом скрывается на одной из улиц, неплохо просматриваемой с нашей точки. Вот Страж замирает неподвижно, словно решая, куда двигаться дальше, и сворачивает в сторону, исчезая из вида. Мысленно я прослеживаю его путь и уже догадываюсь, что произойдет дальше. Ожидания меня не обманывают. Минует, может быть, минута, когда в глубине кварталов, где скрылся змей, в воздух взлетает туча пыли, расползаясь вокруг удушливым облаком.

– Что это там? – спрашивает Семен, как и все, глядя в бинокль.

– Дым какой-то, – отвечает ему Соня.

– Это не дым, – роняю я, – это пыль.

– Наш змей снова нашел приключения на свою пятую точку. Небось, опять разборки с тварями устроил, – выдвигает версию Рыжий. – Хорошо бы, если он всех тварей передавит и того мужика заодно.

– А пыль откуда? Что он там делает?

– Пыли много, как будто рухнуло здание, – предполагает Клаус.

– Неудивительно. Змей наверное задел его своей тушей, вот оно и развалилось. Может, его придавило, и нам с ним не встретиться?

– Его не завалило, – неожиданно через силу выдавливаю я.

– Что? – переспрашивает Клаус.

– Говорю, что здание рухнуло не на змея, – громче говорю я.

– А на кого? – интересуется Соня. – Я не вижу.

– На меня.

Ребята отрываются от своих биноклей и недоуменно смотрят на меня.

– Не понял, – Семен мотает головой. – Как на тебя?

Соня глядит на меня не менее удивленно, только Клаус вдруг понимающе кивает.

– Здание рухнуло на того меня, который появился здесь, в этом городе, вместе с вами, – объясняю я. – Это было как раз тогда, когда я ушел от вас.

– Постой, – задумывается Рыжий, – ты хочешь сказать, что сейчас где-то там, внизу, находимся мы в полном составе? И Серый, и Катя тоже? Но как?

– Если ты помнишь, я как раз говорил об этом, – вместо меня отвечает Клаус. – О том, что мы наблюдаем сейчас предысторию всего, что случилось с нами в этом месте. Время пришло, и совсем скоро мы сможем увидеть…

– К черту твою предысторию! – резко отвечает Рыжий. – Нужно помочь тем нам, которые внизу! Мы же можем спасти Угрюмого и Катю!

Даже Соня понимает, насколько он неправ и лишь печально качает головой, но ничего не говорит.

– Семен, успокойся! – одергиваю я его. – Мы не можем ничего сделать.

– Почему! – не на шутку расходится он. – Нужно выбить стекло и спуститься вниз по веревке!

Рыжий подскакивает к самому окну и, размахнувшись, обрушивает на него приклад своего автомата. В отличие от двери, стекло не ломается, не рассыпается осколками, оно даже «не заиграло» от удара. Однако Семен не желает принять поражение, он продолжает с силой бить по окну, а потом делает от него шаг назад, вскидывает оружие и жмет на спусковой крючок. Короткая, в три патрона, очередь гремит в замкнутом помещении, а визг срикошетивших пуль заставляет нас упасть на пол.

– Отставить истерику! – ору я, вскакивая на ноги. – Ты угробить нас хочешь?!

Рыжий не пытается вырваться из моего захвата и лишь мотает головой, когда я трясу его, схватившись за грудки, а Соня, вставая с пола, произносит:

– Сема, не нужно.

Эти три слова подействовали на него сильнее, чем моя «встряска». Парень как-то вдруг сникает, опускает плечи и отводит взгляд.

– Так нечестно, – наконец хрипит он.

Я отпускаю его, убедившись, что он не собирается опять стрелять. Никто ему не отвечает. А что тут скажешь?