Хироси Сакурадзака - Грань будущего

Ее семья жила в Питтсфилде, маленьком городке к востоку от реки Миссисипи. Это не Питтсфилд во Флориде, не Питтсфилд в Массачусетсе – это Питтсфилд в Иллинойсе. Ее отец был младшим ребенком в семье мастеров боевых искусств – преимущественно джиу-джитсу. Но Рита не хотела идти в военную академию или заниматься спортом. Она мечтала о том, чтобы остаться дома и разводить свиней.

Если не считать того, что молодые люди регулярно шли служить в Силы единой обороны, жизнь в Питтсфилде была мирной. Здесь с легкостью можно было забыть о том, что человечество по-прежнему ведет войну против странного и страшного врага.

Рита ничего не имела против того, чтобы жить в маленьком городе и видеть все те же четыре тысячи человек – или около того. Слушать день за днем визг свиней, конечно, со временем стало бы утомительно, но зато воздух всегда был чистым, а небо – бескрайним. У нее было тайное место, где можно было помечтать и поискать четырехлистный клевер на удачу…

Старый, уже вышедший на пенсию торговец держал небольшой магазинчик в городе. В нем продавалось все – от еды и посуды до маленьких серебряных крестиков, которые теоретически должны были отгонять мимиков. К тому же там имелись натуральные кофейные зерна, которых в других местах было попросту не найти.

Нападения мимиков превратили большую часть возделываемых земель в развивающихся странах в пустыни, а поэтому роскошества вроде настоящего кофе, чая и табака теперь было трудно раздобыть. Их заменили синтетическими веществами или искусственными добавками, которые, как правило, со своей задачей не справлялись.

Городок Риты был одним из многих, пытавшихся обеспечить овощами и мясом голодающую страну и ее армию.

Первыми жертвами нападений мимиков стали самые беззащитные регионы – бедные районы Африки и Южной Америки, архипелаги Юго-Восточной Азии. Страны, у которых не было возможности защитить себя, наблюдали за тем, как разрастающаяся пустыня пожирает их земли. Люди прекращали заниматься разведением культур, выращиваемых на продажу, – кофе, чай, табак и специи пользовались спросом в богатых странах – и начали вместо этого сажать бобовые, сорго и другие ходовые растения. Все что угодно, лишь бы предотвратить голод. Развитым странам чаще всего удавалось остановить продвижение мимиков, ограничить его побережьем, но многое из того, что они привыкли считать само собой разумеющимся, исчезло с рынков и полок магазинов буквально за ночь.

Отец Риты, выросший в мире, где даже на Среднем Западе США можно было каждый день есть свежие суши, был, вне всякого преувеличения, кофейным наркоманом. Он не курил, не пил алкоголь – его главной слабостью был кофе. Он часто брал Риту за руку и шел вместе с ней в магазинчик того старика, пока мать не видела.

У хозяина лавки была смуглая, бронзовая кожа и густая белоснежная борода. Он все время рассказывал разные истории – или пожевывал мундштук трубки кальяна между затяжками. Он каждый день проводил среди экзотических товаров из стран, о которых большинство людей даже никогда не слышали. Там были маленькие фигурки животных, сделанные из серебра. Странные куклы. Тотемные шесты, на которых были вырезаны головы птиц или еще более странных существ. Воздух в магазине был наполнен запахом табака, незнакомых специй и натуральных кофейных зерен, еще сохранивших легкий аромат богатой почвы, на которой они выросли.

– Эти зерна из Чили. Вот эти из Малави, в Африке. А эти прошли весь Шелковый путь из Вьетнама до Европы, – говорил он Рите.

Ей все эти зерна казались совершенно одинаковыми, но она указывала на другие, и старичок с удовольствием рассказывал ей их историю.

– Танзанийские сегодня есть? – Ее отец отлично разбирался в разных сортах кофе.

– Что, предыдущая партия уже подошла к концу?

– Вы говорите прямо как моя жена. Что я могу сказать? Это мои любимые.

– А как насчет этих? Это нечто. Кофе с Коны, высшего сорта, выращенный на главном острове Гавайев. Такой редко встретишь в Нью-Йорке или Вашингтоне. Понюхайте – какой аромат!

Морщинки на лице человека стали глубже, когда он широко улыбнулся. Отец Риты скрестил руки на груди – кофе явно произвел на него впечатление. Решение сложной дилеммы доставляло ему очевидное удовольствие. Прилавок был чуть выше головы Риты, поэтому ей пришлось встать на цыпочки, чтобы рассмотреть зерна.

– Они взяли Гавайи. Я по телевизору видела.

– Вы прекрасно осведомлены, юная леди.

– Не надо смеяться. Дети чаще смотрят новости, чем взрослые. Взрослым нужен только бейсбол и футбол.

– Вот тут ты совершенно права. – Старик потер лоб. – Да, это остатки. Последний кофе из Коны на этом свете. Закончится этот – нового не будет.

– А где вы берете все эти вещи?

– Это, дорогая моя, секрет.

Пеньковый мешочек был набит зернами нежного кремового цвета. Они были чуть круглее остальных, но в остальном выглядели ничуть не примечательно.

Рита взяла одно из них и внимательно его изучила. Необжаренное зерно было холодным и приятным на ощупь. Она представила себе, как зерна купались в солнечных лучах под лазурным небом, простирающимся до самого горизонта. Отец рассказывал ей о том, какое оно над островами. Риту ничуть не смущало, что небо в Питтсфилде тусклое и водянисто-голубое, но хотя бы раз в жизни она хотела взглянуть на те небеса, которые наполняли солнечным светом эти кофейные зерна.

– Вы любите кофе, юная леди?

– Не очень. Он горький. Мне больше нравится шоколад.

– Очень жаль.

– Но он зато вкусно пахнет. И эти зерна пахнут лучше всех, – добавила Рита.

– В таком случае у тебя еще есть надежда. Не хотела бы работать в моем магазине, когда я выйду на пенсию? Что скажешь?

Отец Риты, который до этих слов торговца не поднимал взгляда от кофе, прервал его:

– Не забивайте ей этим голову. Нужно, чтобы кто-то унаследовал нашу ферму, продолжил там работать. И кроме нее, надеяться нам не на кого.

– Тогда, возможно, она подыщет для меня хорошего, надежного мальчика или девочку, чтобы я передал магазин ему, а?

– Не знаю. Я подумаю, – равнодушно отозвалась Рита.

Отец положил на прилавок мешочек с кофе, который привел его в такой восторг, и присел, чтобы взглянуть Рите в глаза.

– Я думал, ты хотела помогать нам на ферме?

Старик поспешно вмешался в их разговор:

– Пусть девочка сама выбирает свой путь. У нас по-прежнему свободная страна.

В глазах юной Риты вспыхнул новый свет.

– Это правда, папа. Я же могу выбирать, да? То есть если меня не заставят пойти в армию.

– Армия тебе тоже не по душе, верно? Служить в Единой обороне не так уж плохо, знаешь ли.

Отец Риты нахмурился:

– Ты сейчас говоришь с моей дочерью.