Алекс Орлов - Тени войны

Однако он не стал этого делать, а, тяжело вздохнув, выбрался из-под полога и уселся рядом с возницей. Чтобы скоротать время до пробуждения Анупы, Морис завел разговор с рабом, у которого вместо ушей торчали уродливые обрубки.

Возница охотно отвечал на вопросы и задавал их сам, проявляя любопытство и удивительную сообразительность. Затем он начал рассказывать о своей невольничьей жизни, а Морис, провалившись в полудрему, все кивал и кивал.

Собеседник о чем-то спросил Мориса.

— Чего? — не понял тот.

— Я спрашиваю, почему у тебя на лице растут волосы? Ты туряк?

— Какой еще туряк?! Нет, я не туряк! — с обидой возразил Морис.

— Оно, конечно, может, и не туряк, — продолжал раб, — но ведь только у туряков на лице растут волосы. — Подумав, возница добавил: — И на спине, и на ногах, как у тебя. — Раб подозрительно покосился на Мориса и пошевелил обрубками ушей.

— Нет у меня на ногах никаких волос! На, смотри! — Для пущей убедительности Морис задрал штанину.

Лысый раб нагнулся и внимательно изучил предъявленные доказательства. Обрубки ушей снова задвигались. Неизвестно зачем он даже поскреб колено подозреваемого заскорузлым позеленевшим ногтем, отчего Мориса передернуло.

— Ну что, убедился? — крикнул он и одернул штанину.

Возница ничего не ответил и продолжал погонять буйволов, больше не обращая на своего спутника никакого внимания. «Кто его знает, о чем он думает, скотина? — размышлял Морис. — И что это за туряки такие? Не ровен час, разорется, монстр безухий, и удавят меня, как злостного туряка…»

Решив прояснить вопрос об этих неизвестных существах, Морис снова обратился к вознице.

— Послушай, дружище, — с подчеркнутым безразличием начал он, — а кто они такие, эти туряки?

— Туряки-то? — Раб почесал лысую фиолетовую голову и ткнул пальцем вперед. — Вон видишь, все воины доспехи надели — мы идем по земле туряков. Это люди такие… дикие, с большими дубинами. Очень сильные и волосатые, — тут раб покосился на Мориса, — вроде тебя.

— Да ты что, издеваешься?!

— Мо-рис… — раздался за спиной нежный голос. И Морис замер, боясь, что ему показалось. Однако голос повторил настойчивее: — Мо-рис…

Они сидели на мягких подушках, взявшись за руки, и молчали. Им было хорошо. Морис хотел было что-то сказать, но потом передумал. И они снова молчали.

— А-а-а-а! У-у-у-у!.. — завыли откуда-то хором, жутко, как будто это выла целая стая волков. А затем со всех сторон послышались крики солдат:

— Туряки! Туряки!

Кибитка резко остановилась, старый раб, всхлипывая от страха, неловко спрыгнул с козел на пыльную дорогу. Вот его худые колени простучали по земле — старик пополз под телегу. Удар — бедняга очень спешил и едва не разбил себе голову о деревянную ось.

Со всех сторон уже доносился шум битвы: треск дерева, крики, предсмертные хрипы.

Вдруг совсем рядом раздались хрюкающие звуки, и кто-то невидимый, тяжело топая, подбежал к кибитке. Послышались громкое сопение и умоляющие крики возницы, который отчаянно цеплялся за кибитку и невероятно ее раскачивал, однако неведомая сила тащила его к себе, проявляя нетерпение и издавая низкий утробный рык.

Морис вскочил с подушек и, путаясь в пологе, поспешил вылезти наружу. Щурясь от яркого солнца, он увидел трехметрового гиганта, покрытого безобразными пучками черной шерсти. Одной рукой гигант раскручивал, словно дохлую кошку, орущего раба, а в другой держал суковатую дубину.

Крутанув старика еще пару раз, туряк шмякнул его о твердую дорогу, подняв при этом облако серой пыли. Визгливый, раздражающий крик оборвался, и Морис очнулся от шока.

Вокруг кипел бой. Волосатые великаны, размахивая своими дубинами, смело нападали на превосходящего их по численности противника, но солдаты тоже бились храбро и ловко уворачивались от летающих в воздухе дубин, ухитряясь наносить ответные колющие удары железными иглами. Недостаточно проворные храбрецы попадали под дубины и, брызгая мозгами, бесформенными кулями валились на землю.

Туряков было чуть больше сотни, но они сильно теснили войско императора. Несмотря на свои размеры, эти гиганты легко передвигались, уклоняясь от молниеносных выпадов и мгновенно переходя в атаку.

Вокруг испуганно метались потерявшие всадников буйволы. Натыкаясь друг на друга, они давили всех, кто попадался на их пути.

По полю боя на белом буйволе носился туда-сюда Сеик. Он размахивал плетью и громко кричал, пытаясь собрать своих пращников и организовать оборону. Его буйвол тяжело поводил окровавленными боками, расцарапанными шпорами, и ронял с губ клочья пены.

Туряк, стоявший возле повозки Мориса, несколько секунд смотрел на вмятый в пыль труп, затем обернулся и увидел новую цель. Он тотчас взмахнул дубиной, но Морис оказался проворнее, и страшный удар разнес в куски переднее колесо телеги. Затем последовал еще один взмах, дубина расщепила борт повозки. Однако Морис снова прыгнул в сторону и остался цел, а упряжка из пестрых буйволов рванула с места и, роняя доски, оси и прочие запчасти, понеслась прочь, поднимая за собой пыльный шлейф. И вместе с ней умчалась Анупа.

Туряк досадливо заурчал и стал махать дубиной с утроенной силой. Теперь уже Морису пришлось по-настоящему туго. Он катался в пыли, приседал и уходил от удара свистящей в воздухе дубины.

Один раз она все-таки скользнула по виску, потекла кровь, заливая глаза. Морис понял, что так долго не протянет. Отпрыгнув в очередной раз, Морис пустился наутек. Добежав до первой подходящей палки, он вооружился ею. Это была хорошая двухметровая рейка с острым сколом на конце. Теперь Морис был готов к отражению атаки.

— Ну-ка, проверим, какой ты шустрый! — зло закричал он и ударил, целясь в голову туряка, однако тот легко парировал удар своей суковатой дубиной. Отбил он и следующий. И еще… Гигант оставался неуязвимым, и на его волосатом лице появилось подобие издевательской улыбки. Морис растерялся, но лишь на мгновение — деревянная рейка с низким шмелиным жужжанием, словно пропеллер, стала вращаться в его руках по очень сложной траектории. Она летела то слева, то справа. В следующую долю секунды появлялась сверху. Она была нигде и везде.

Неожиданный удар пришелся туряку в ухо. Тот взвыл и, выронив свое оружие, схватился за ушибленное место — ему было очень больно. Удары посыпались один за другим, рассекая лицо волосатого монстра в кровь и отбивая ему руки. Непрерывно избиваемый, в каком-то порыве отчаяния, он дико заорал и кинулся на своего обидчика. А Морис, перехватив рейку поудобнее, выставил вперед ее острый конец. Туряк с разбегу налетел на острие и, получив глубокую рану, схватился за рейку обеими руками. Он выдернул пику из груди и отбросил ее в сторону, затем сделал шаг, но ноги его уже не слушались, и, обливаясь кровью, гигант опустился на колени. В последний раз взглянув на торжествующего врага, он завалился на бок.