Алекс Орлов - Тени войны

— Тогда вперед, — коротко бросил Морис и пошел первым.

Все механизмы корабля были обесточены, и каждую дверь приходилось открывать вручную. Освещая путь фонарями, отряд медленно продвигался к главной рубке.

Морис шел по пустому дремлющему кораблю и гадал о судьбе его экипажа. Нет, он, безусловно, понимал, что едва ли кто-то выжил. Но как приняли смерть эти люди? Почему на судне нет повреждений, следов от пуль, останков защитников, наконец? Ризен намеренно ничего не сказал об участи экипажа… Корабль был захвачен — и все.

Морис глубоко вздохнул — воздух здесь казался чище, чем на поверхности.

Открылась очередная дверь, и отряд вышел в центральную галерею. От нее во все стороны отходили коридоры, а в конце галереи размещался вход в главную рубку.

Морис повел лучом фонаря и неожиданно выхватил из темноты силуэт человека. Морис выстрелил прежде, чем успел подумать. Выпущенная из его пистолета игла, видимо, нашла свою цель — человек вскрикнул и исчез в темноте. Люди Бирина открыли беспорядочную стрельбу, разрывные иглы защелкали по стенам корабля, но человек больше не появлялся.

— Прекратите огонь и потушите свет! Всем в укрытие! — скомандовал Морис, но было уже поздно.

Первая ответная пуля угодила в живот специалисту, и он отлетел назад, выронив свой драгоценный груз. Остальные тотчас погасили свет, но продолжали стоять на месте.

— В укрытие, болваны! — крикнул Морис из бокового коридора.

Раздалось еще несколько выстрелов, перемежающихся криками тех, в кого угодила очередная пуля. Даже в темноте, стреляя, очевидно, по памяти, стрелок точно попадал в цель.

«Кто же этот молодец? — подумал Морис. — Практически мой союзник — и сделал мою работу…»

— Ой, как мне больно, господин офицер! Господин Лист, сэр! Я умираю, помогите мне! — истерически всхлипывая, кричал кто-то из раненых.

Грохнул еще один выстрел, и крики прекратились — это был выстрел на звук. Понятно, что при подобном раскладе высовываться не следовало, тем более с пневматическим пистолетом. И хотя Морис понимал, что неизвестный стрелок — его потенциальный союзник, однако сейчас он был опасен для него так же, как и для остальных.

— Эй, Габст, — услышал Морис одного из агентов Бирина, — убирай лейтенанта — это он нас подставил…

— А где он, Бэм, ты его видишь?

— Сейчас подсвечу…

Послышалось шипение запала, и на середину галереи вылетела осветительная граната. Она с громким хлопком вспыхнула ярким светом, осветив окровавленные тела на полу. Морис предусмотрительно растянулся рядом и ничем не отличался от убитых.

— Смотри-ка, Габст. Кажется, и ему досталось…

— Мы должны удостовериться в этом, Бэм, и забрать дипломат с блоком, иначе они угонят корабль… Включи фонарь и поищи чемодан. Только не выходи из-за угла, а то схлопочешь пулю…

Включился фонарик, силуэты агентов отчетливо проступили из темноты. Морис навел пистолет на того, кто держал фонарик, и плавно спустил курок.

Игла вонзилась точно между глаз, и агент, взмахнув руками, упал на спину. Фонарик ударился об пол и погас.

Не теряя времени, Морис перекатился к противоположной стене, а в то место, где он только что был, тотчас ударило несколько иголок. Морис сделал несколько выстрелов вразброс по противоположному коридору. Иглы зацокали по стенам, одна зацепила агента. Тот негромко охнул, но этого хватило, чтобы Морис взял поправку и выпустил остаток обоймы.

В коридоре послышался стон, а затем звук падающего тела…

Морис перевел дух и перезарядил обойму — еще неизвестно, чем окончится разговор с незнакомцем.

— Эй, вы там! Отзовитесь… Давайте поговорим… — начал переговоры Морис.

Последовала пауза, затем голос из темноты спросил:

— А с кем, собственно, имею честь?

— Здесь лейтенант-пилот Морис Лист, отряд «Корсар»…

— А я Мишель Ренье — Национальная служба безопасности.

— Мишель, если я выйду, вы не будете стрелять?

— А если это ловушка?

— Нет, это не ловушка. Все парни, что были со мной, мертвы. Последних двоих я пристрелил сам… Они ожидали, что я помогу им поднять корабль.

— Корабль поднять невозможно. В бортовом компьютере отсутствует важный блок.

— Надеюсь, что я вас обрадую, Мишель. Отсутствующий блок рядом со мной, в чемодане… Давайте я посвечу фонарем на тела убитых, и вы убедитесь, что все мертвы… Смотрите… — С этими словами Морис включил фонарик и из-за угла поводил лучом по полу галереи.

— Ладно, Морис, выходи, не бойся. Кажется, я тебя знаю…

Морис секунду раздумывал, а потом вышел в галерею.

Когда они пожали друг другу руки, Мишель поморщился и осторожно дотронулся до плеча.

— Что такое, Мишель? Ты ранен?

— Да… какой-то сукин сын успел подстрелить меня…

— Извини, но этим сукиным сыном был я… Подожди, сейчас я принесу аптечку…

Морис сбегал к месту побоища и снял аптечку с одного из мертвецов. Вернувшись, он занялся раной Мишеля.

— Держи крепче фонарик, а то ничего не видно… Вот зараза, она вошла по самое оперение… — сообщил Морис и, спохватившись, добавил: — Но это ничего, ведь могла бы и в живот.

— О, спасибо, Морис, это был гуманный выстрел…

— Крепись, сейчас будет немножко больно… — Морис, зажав пальцами оперение стрелы, выдернул ее из плеча Мишеля. Тот не издал ни звука и только отчаянно замотал головой. — Ничего-ничего — все уже закончилось. Ну-ка подвигай рукой, не больно?

— Да нет, только ноет чуть-чуть.

— Тогда потерпи еще, я приложу йод… Вот и все… Слушай, ну а где же остальные? Куда подевался экипаж? — проявляя нетерпение, спросил Морис.

— Все расскажу, но сначала пойдем в каюту — там ты меня как следует перевяжешь…

— Хорошо, только захвачу блок. Он там, в чемодане…

Морис снова исчез в темноте и вскоре вернулся с перепачканным кровью чемоданчиком.

— Значит, блок в этом чемодане? А я-то думал, куда он подевался? Пытался искать, но без электричества, на одной аварийке, особенно не поищешь. Я тогда решил, что похоронен здесь заживо… Ну ладно — пошли…

В каюте Морис, перевязывая раненому плечо, рассказал о своих злоключениях до самого момента появления на корабле. Мишель слушал не перебивая, и Морис не мог понять, одобряет ли он его действия или нет.

Когда Морис закончил свой рассказ, аварийные аккумуляторы почти разрядились, и лампы излучали только слабое свечение.

— То есть сохранением своей личности ты обязан сбою в их аппаратуре? Иначе процессор взял бы над тобой верх? — подвел итог Мишель Ренье.

— Выходит, что так… Я должен был стать одним из них, но не стал благодаря случаю.

— Знаешь, Морис, если мы когда-нибудь выберемся отсюда живыми, никому не рассказывай о том, что у тебя в голове есть эта штука. Кто-то ведь может по-своему истолковать твой рассказ, и ты на всю жизнь застрянешь в каком-нибудь исследовательском центре в роли подопытного кролика. Давай будем считать, что этой части твоего рассказа я не слышал, а ты не рассказывал.