Ярослав Коваль - Восторжествовать над демоном

Никто из монильцев меня не торопил. Казалось, их вполне устраивает, что приходится обходиться без всего на свете, либо же временно мигрировать в области, уже получившие свой обелиск и преимущество. Этот год для Мониля выдался трудным — производства стояли, и лишь малая часть полей принесла урожай, намного более скудный, чем обычно. Однако призрак голода так и не встал над этим миром. Я был искренне изумлён инициативностью и предусмотрительностью своих помощников, всей душой рад узнать, что проблема, о которой моя увлечённая особа не удосужилась подумать, решена сполна и заблаговременно. И с выгодой. Основным производителям продуктов питания моего родного мира достаточно было просто намекнуть.

Конечно, дело пошло не сразу, но когда мне вдруг пришло в голову задуматься и поинтересоваться обстановкой, первые фуры с продовольствием уже давно прибыли в Мониль. Ситуация стала улучшаться на глазах, а я с удивлением убедился, что мой карман стремительно и приятно тяжелеет. И дело-то было не в наценке. Наценка вроде бы минимальная, однако всё, всё без исключения находило сбыт. А предусмотрительность моих людей — отклик в сердцах местных жителей.

Монильцы умеренно страдали от неудобств и совсем не голодали. И хотя при желании можно было найти предостаточно поводов для претензий в мой адрес, я их не слышал. Наоборот — моя популярность росла. Леонид и Рита регулярно сообщали об этом, но тут и без сообщений всё понятено. Разве можно не обратить внимания на приём, который мне оказывали жители областей, где я появлялся? Если кто-нибудь из монильцев испытывал ко мне какие-то иные чувства (а таких, разумеется, всегда хватает), они молчали и держались в стороне. Моим бойцам так ни разу и не пришлось пустить в ход оружие, хотя я оставил их при себе и даже увеличил их число. Почему нет, если денег было более чем достаточно?!

Создание новой системы шло с трудом — но по видимости мирно. Я сторонился представителей Курии, а та делала мирный вид и, убедившись в бессмысленности противодействия, прекратила ставить мне палки в колёса. Само собой, правительству хватает аналитиков и здравого смысла, чтоб понять — разговоры о моей злобности и алчности наталкиваются на раздражение и неприятие. Размышляя об этом, я злорадствовал — возможно, авансом, но с наслаждением. Привкус еды, которой меня кормили в плену, время от времени всплывал в памяти. Об этом не стоило думать, чтоб сохранять трезвость и выверенность суждений. Но так уж получалось…

Да, в Курии, как раньше лишь в Гильдии, я видел несомненного врага. Но относиться к ним следовало, как к ценным союзникам: улыбаться, играть в дипломатию, уходить от ответов и ставить свои условия. И хорошо, что у меня сохранялась подобная возможность.

— Так что же вы планируете делать дальше, Лексо?

Мы с Дьюргамом стояли на куриальной башне Хиддалоу. Зрение полностью вернулось ко мне, и я пока не перестал наслаждаться этим. Отсюда, с высокой стены квадратного многоуровневого старинного строения, отлично виден был бледно-перламутровый блеск воздуха над новым обелиском. Поднятый одним из последних, он хранил в себе лучший камень, который Жилан сумела добыть — не на Шри-Ланке в этот раз, а в Африке, в Лесото. Отменный алмаз: чудесный, белоснежный, настоящее сокровище! Что ж, теперь я мог себе позволить и такой ресурс. А Мониль щедро вознаградит меня за затраты.

В Хиддалоу я возвёл источник всего две недели назад, он завершил систему энергетических образований первой очереди. Магический мир опоясала первая, ещё редкая цепочка кристаллических обелисков, которые должны были обеспечить монильскому обществу самый минимум энергии, а следовательно, жизнеспособность. По второму кругу я пойду тогда, когда буду убеждён, что обелиски первой очереди безупречны. Пока сомневаться в этом не приходится. Но хорошо бы ещё какое-то время понаблюдать за развитием магических средоточий.

— Очевидно же. Работа только начата. Я собираюсь продолжать её.

— Вы ведь понимаете, о чём я говорю. — Дьюргам вздохнул. — Разумеется, последние новости до вас ещё не добрались. Монильские граждане требуют, чтоб я немедленно освободил пост главы Курии. Да, у них есть такое право. Думаю, вы догадываетесь, кому я должен буду передать свою цепь.

— Нет.

Снова вздох. И усмешка. Конечно, я догадался, что он имеет в виду, и отдал должное его выдержке. Легко догадаться, что сейчас он, пожалуй, хотел только одного — вцепиться мне в горло. Но вот же — улыбается и выдерживает корректный дружеский тон!

— Мои соотечественники желают, чтоб вы возглавили Курию на следующее десятилетие… Что скажете?

— Едва ли я смогу сказать что-нибудь содержательное.

Мы помолчали.

— Понимаю. Возможно, вы испытали восторг, услышав эту новость. Никто не сможет вас в этом винить. Может быть, вы в смятении. В растерянности. Но мне важнее всего узнать: что вы собираетесь делать, когда окажетесь во главе Курии? И понимаете ли, что, пользуясь огромной любовью наших граждан, вы вызываете в подавляющем большинстве куриалов совсем другие чувства? Противоположные, если точнее. И даже те, кто не участвовал в вашем заключении под стражу, те, кто был против него — даже они едва ли готовы принять вас как равного.

— Понимаю. Очень хорошо понимаю. Скажу так же прямо — у меня к коллегам-куриалам отношение сходное. Даже к тем, кто не участвовал или был против. Но личные отношения и дело — вещи разные. Вы сейчас — отличное тому доказательство.

— Воспринимаю как комплимент. Умный комплимент. Хорошо. Раз так, буду краток. Как преемник вы мне не по душе. Что я могу сделать? В моих руках возможность затянуть дело, очень сильно затянуть. Думаю, вы знаете, Лексо, как это организуется.

— Ещё бы.

— Или могу всё сделать незамедлительно. И тогда вы уже через пару недель получите полную власть над Монилем, над Террой. Над своей судьбой. Но мне нужно знать — зачем вам нужна эта власть, Лексо, и на что вы намереваетесь её употребить.

Я коротко усмехнулся.

— Что бы я сейчас ни пообещал, вы воспримете это просто как обещания. Правильно, господин Дьюргам? И, пожалуй, будете правы. Я даже могу искренне желать лучшего, но не сумею. Просто потому, что мне очень смутно представляются обязанности главы Курии. Кто его знает, как всё будет выглядеть изнутри… Именно об этом вы сейчас и думаете, я прав? — Спасательный круг в щекотливом и сложном разговоре был брошен собеседнику наугад, вслепую.

К моему облегчению, он принял предложение. А может, и действительно так думал, чем чёрт не шутит!

— Именно об этом. Вы можете оказаться достойным политиком или бесполезным — вне зависимости от ваших чисто человеческих качеств. Но пока вы ещё слишком неопытны, Лексо, и, подталкиваемый общей неприязнью соратников-куриалов, способны заварить такую кашу, что всем нам потом не расхлебать. Только это меня и волнует — судьба, будущее моей родины, сами понимаете. Плевать на личные переживания, на уязвлённое самолюбие, на что угодно: я хочу быть уверен, что Мониль только выиграет от периода вашего владычества. И предлагаю такой договор. Да, я уступлю вам место без промедлений. С доброй волей. Признаю вас своим преемником. Это примирит вас с большинством куриалов и хорошо покажет гражданам. Это сделает вашу власть безусловно крепкой и полностью законной, а положение — устойчивым. Понимаете?