Грэм Макнилл - Ангел Экстерминатус

— Разве триарх Харкор теперь командует Железными Воинами?

— Нет, повелитель, — прохрипел Харкор. — Лишь вы один властвуете над сынами Олимпии.

— Ясно, — сказал Пертурабо, словно размышляя над этим ответом. — А триарх Харкор об этом знает?

Задыхающийся кузнец войны, не способный говорить через сжатое горло, кивнул. Спаянный шов на нагруднике разошелся, а литые заклепки начали выскакивать из своих отверстий на латном воротнике. Невозможно было вообразить себе силу, нужную, чтобы разломать этот несокрушимый доспех.

— И тем не менее он считает допустимым игнорировать мои приказы и разрабатывать собственные тактические ходы, — сказал Пертурабо. — Любопытная интерпретация принципов командной структуры, тебе так не кажется?

Харкор шумно вдохнул, когда хватка Пертурабо немного ослабла.

— Повелитель, я увидел возможность, — проговорил он между хриплыми вдохами. — Шанс на победу.

Пертурабо кивнул, словно и так это знал, но не выпустил Харкора и не опустил его на землю.

— Победу?

— Крепость ваша, повелитель.

— Но не благодаря замыслам триарха Харкора, — резко бросил Пертурабо, поворачиваясь к окровавленному воину, стоящему позади. Форрикс не узнал его, но мог сказать, что у него был вид убийцы, любящего размахивать кулаками буяна, которого желательно иметь рядом во время яростной схватки, сопровождающей прорыв обороны, или резни при абордажном ближнем бое.

Пертурабо отпустил Харкора и жестом приказал воину выйти вперед.

— Это Кроагер, и он — единственный элемент твоего плана, сумевший добраться до парапета живым, — сказал примарх, кладя руку на искореженный наплечник воина. — Сражающиеся отдавали свои жизни впустую, а ты наблюдал за этим с орудийной батареи внизу. Я жду от своих кузнецов войны большего, Харкор, особенно если они — часть Трезубца. Я жду дисциплины и преданности, но в первую очередь я жду неуклонного исполнения своих приказов.

Форрикс ждал удара, который лишит Харкора жизни, как лишил Беросса, но его не последовало. Вместо этого Пертурабо потянулся к Харкору и схватил его левый наплечник левой рукой. Правой он одним резким движением оторвал пластрон с груди Харкора. С оторванных краев посыпались искры, выпали кабели и закапали электропроводящие жидкости. Нагрудник со звоном упал на землю, но Пертурабо еще не закончил.

Он сдирал броню с Харкора деталь за деталью, кидая оторванные пластины под ноги, как сброшенную кожу. Каждый элемент доспехов грубо отламывался, пока Харкор, заметно уменьшившийся в размерах, не оказался в одном порванном комбинезоне, с которого свисали куски соединительных трубок и тонкие провода хим-шунтов.

— Ты недостоин носить эту броню, Харкор, — сказал Пертурабо. — Из железа рождается сила. Из силы рождается воля. Из воли рождается вера. Из веры рождается честь. Из чести рождается железо. Ты показал, что ни одним из этих качеств не обладаешь. Ты — ржавчина, пожирающая металл, бракованная шестеренка, которую необходимо убрать из механизма, пока повреждения не распространились.

— Повелитель, прошу… — начал Харкор, но ледяной взгляд примарха заставил его прикусить язык.

— С этого момента ты больше не триарх, — сказал Пертурабо. — Лезвия Трезубца должны быть столь же тверды и крепки, как рука, что направляет его, а ты слаб, Харкор.

Харкор молча замотал головой, отказываясь признавать, что его мир рушится, и Форрикс не сумел удержаться от слабой улыбки. Он никогда не считал, что Харкор достоин места в Трезубце, но разумно держал свое мнение при себе.

— Ты лишаешься своего ранга, и с этого момента ты простой воин 23-го гранд-батальона, — сказал Пертурабо. — Ты — часть рядового состава, такой же боевой брат, как все остальные. Свободен. Убирайся с моих глаз.

Харкор побледнел, услышав этот ужасный приговор, и Форрикс предположил, что тот сейчас в отчаянии бросится на Пертурабо, но, как выяснилось, у разжалованного триарха не нашлось мужества даже для того, чтобы смыть свой позор раз и навсегда. Харкор повернулся и зашагал прочь — сломленный человек, чьи надежды и честолюбивые мечты были навсегда разбиты.

Пертурабо перевел взгляд на своих старших кузнецов войны, замерших в предвкушении открывавшихся перед ними возможностей. Теперь, когда Голг был мертв, а Харкор лишился расположения, честолюбивые устремления Торамино и Фалька были так сильны, что Форрикс их чувствовал.

— В моем Трезубце, как я вижу, не хватает двух членов, — сказал Пертурабо, вздохнув так, будто несколько лет сдерживал дыхание. И с этим выдохом с примарха, казалось, спал груз, словно вместе с воздухом ушло раздражение, не отпускавшее его после убийства тех, кто пытался взять на абордаж «Железную Кровь».

Форрикс поднялся, зная, что больше нет нужды молча стоять в почтении.

— Мы рады служить вам, — сказал Барбан Фальк, вставая вместе с прочими кузнецами войны.

— Я ваш покорный слуга, повелитель, — добавил Торамино. — Заслуженный ветеран, гордый сын и преданный воин.

Пертурабо мрачно улыбнулся и сказал:

— Фениксиец и его распутная армия высадятся на планету уже через несколько часов, и я хочу, чтобы к его прибытию Трезубец был со мной. Форрикс, кто, по-твоему, будет подходящей заменой твоим павшим товарищам?

Форрикс ждал этого момента. Хотя в четвертом легионе было много кузнецов войны, лишь некоторые обладали твердостью духа, необходимой, чтобы стоять рядом с примархом. Даргрон исчез в последних спазмах боя в системе Фолл, а Варрека и его гранд-батальон примарх отправил в неизвестном направлении после той битвы. Обоих готовили в триархи, но Форрикс знал, какой ответ от него сейчас требуется.

— Кузнецы войны Торамино и Фальк станут хорошими воинами Трезубца, — сказал Форрикс. — Вы желаете, чтобы на вашей стороне были сильные и могущественные бойцы; они оба являются таковыми в полной мере.

Пертурабо кивнул, словно раздумывая над его ответом.

— В любой другой день я бы всецело согласился с тобой, Форрикс, — сказал он и посмотрел на небо, глухо усмехнувшись. — Но сегодняшний день особенный.

Форрикс не очень понимал, что примарх имеет в виду, и молча смотрел, как Пертурабо встает перед Барбаном Фальком и кладет руки ему на голову, словно благословляя. Фальк был огромен даже по меркам Легионес Астартес, но и он казался невысоким рядом с Пертурабо.

— Барбан Фальк, ты станешь одним из моих триархов, — сказал Пертурабо, и Фальк опять ударил кулаком в ладонь. Но если Торамино рассчитывал, что ему окажут такую же честь, следующим словам примарха предстояло разбить его надежды на возвышение.

— Торамино, ты хороший кузнец войны, но никто не командует Стор Безашх лучше тебя, — сказал Пертурабо. — Мне нужна свежая кровь в Трезубце, новый голос, который стряхнет с нас пелену самонадеянности.