Кристи Голден - Долги дьяволов

Тайкус медленно выдохнул.

— Сэр, вынужден вам напомнить, что мы подверглись нападению чрезвычайно добросовестного наемного убийцы. Процент оплаты в нашей с вами сделке оговаривался с тем условием, чтобы вы защищали нас от этой суки. И, тем не менее, мы сумели выжить и вернуться с рецептом и образцом утопии. Откровенно говоря, сэр, доктор Форрест был тот еще поц, и я считаю, что мы сумели доставить вам самое ценное.

— Ваша задача состояла в том, чтобы привезти сейф со всем его содержимым и доктора Форреста тоже! Судя по всему, покойный доктор забыл включить в рецепт некоторые важные детали. На то, чтобы найти недостающий компонент, уйдут недели!

Тайкус изобразил глубокое негодование.

— Что, в самом деле? Вот ублюдок, а? Ну что ж, это уж не наша вина! Знаете, если взять ситуацию в целом, я бы не сказал, что дело вышло такое уж провальное. Похоже, что ни мы, ни вы свою часть сделки не выполнили.

— Да хоть бы в вас стреляла вся Конфедерация, мне плевать! Вы меня подвели!

Джим скрипнул зубами, буквально прикусив язык, чтобы не произнести вслух то, что он думал.

— Могу поручиться, что мы бы действовали куда эффективнее, если бы нам не приходилось тревожиться из-за Дона, который то и дело хватает нас за пятки. Таковы были условия сделки, Скаттер: мы работаем на вас, а вы нас защищаете.

— Я не уверен, что вас стоит защищать, если вы не способны выполнить задание, с которым управился бы и ребенок.

Джим решил, что с него хватит.

— Все, я пошел, — заявил он и повернулся к двери.

Тайкус выключил микрофон.

— Джим, погоди секу…

— К черту. Мне надо выпить.

И он удалился прочь. А Тайкус остался утихомиривать эту акулу.

Тайкус разыскал Джима примерно час спустя. Джим сидел в темном углу у стойки в одном из относительно тихих заведений. Он заказал целую бутылку «Старого Скотти Болджера» номер восемь и успел ополовинить ее к тому времени, как над ним нависла здоровенная туша Тайкуса.

— Тут же скука смертная. Какого черта тебе взбрело в голову веселиться именно тут?

Тайкус протянул к бутылке свою лапищу размером с суповую тарелку и отхлебнул.

— Я сюда не веселиться пришел, — ответил Джим.

— Джим, я не понимаю, что с тобой творится, но в последнее время ты сделался какой-то мрачный. А поскольку все остальное тоже не шибко веселое, меня это бесит.

Джим налил себе еще рюмку и опрокинул ее одним махом.

— Ты спрашивал, что за дело у меня было на Шайло?

— Угу.

— У меня мать умерла.

Тайкус помолчал.

— Ну, Джимми, я, это… мне очень жаль… — тихо произнес он, и Джим видел, что Тайкус говорит искренне.

Джим слегка смягчился. Он кивнул и спросил:

— А что случилось с твоими родителями?

— Не знаю. Меня это не интересует. Я из дома в двенадцать лет сбежал и назад никогда не оглядывался.

— Если бы тебе стало известно, что они умерли, думаю, тебе не было бы все равно.

— Вот насчет этого не знаю, — ответил Тайкус, вновь совершенно искренне. — Но тебе-то явно не все равно. И… ну, я уже говорил: мне очень жаль.

Джим чуть заметно улыбнулся.

— Спасибо. И теперь мне хочется немного посидеть тут, выпить и поразмыслить.

— Знаешь, «выпить» и «поразмыслить» обычно вещи несовместимые. Но, может быть, у тебя и получится. В общем, делай, что тебе надо, Джимми. А я пойду резвиться и развлекать маленького Тайкуса.

На это Джим рассмеялся в голос.

— Да уж, ты своего не упустишь!

— Завтра я приду за тобой.

— Могу поручиться, что я по-прежнему буду здесь… разве что мордой в стол, в обществе еще нескольких бутылок.

— Руку бы врачу показал, — заметил Тайкус.

— Угу… Только мне сейчас неохота о чем-то просить Скаттера.

— Ну, тут есть места, где за несколько кредитов тебя починят, не задавая лишних вопросов.

Джим пожал плечами.

— «Скотти Болджер» сам по себе неплохой доктор. Прямо сейчас рука почти и не болит.

Тайкус ухмыльнулся, хлопнул старого приятеля по спине и ушел.

Джим налил себе еще рюмку, но сразу пить не стал. Вместо этого он поднял маленький прозрачный стаканчик и принялся рассеянно рассматривать янтарную жидкость внутри. Он вспомнил, как впервые попробовал это пойло. Высокий, долговязый Хэнк Харнак, бывший враг, превратившийся в преданного, хотя и непредсказуемого товарища по оружию и одного из «Небесных дьяволов», заказал «Старого Скотти Болджера» номер восемь себе, Рейнору и Кидду. Он уверял, что это «доброе пойло». На вкус оно, конечно, было как дерьмо, но Харнак утешил Джима — ничего, мол, привыкнешь. Потом, разумеется, случилась драка, и им втроем пришлось удирать на «позаимствованном» стервятнике. Джим улыбнулся, вспоминая тогдашний веселый бардак.

Как много всего ушло за эти годы! Джимово неумение пить. Их боевое братство. Его родители — оба. Рик Кидд и Вандершпуль — герой и мерзавец. Черт побери, подумал Джим, пожалуй, и его собственную наивность тоже стоит включить в число погибших…

Возвращение на Шайло выбило его из колеи. Даже если бы мать была здорова, все равно эта поездка его бы расстроила. Столько перемен — и ничего не изменилось. Новые дома, новые трудности — но земля все та же, закаты все те же, и все та же борьба: все то же самое, с чем он имел дело ребенком. Только тогда у него была семья и свое место в мире. С этого пути он свернул и теперь не знал, где очутился.

Впервые Джим уклонился от проложенного для него пути, когда решился покинуть родную планету, соблазненный вербовщиком, предлагавшим «щедрую» плату за вступление в ряды армии. Он хотел стать морпехом и участвовать в Войне Гильдий. Этот путь сделал его свидетелем героических поступков и невиданных подлостей, научил доверять и остерегаться предательства. Глаза Рейнора сузились, и он опрокинул рюмку, наслаждаясь жжением, постепенно спускающимся от глотки в желудок.

Вандершпуль!

Джим был не из тех, кто ненавидит всех подряд: его ненависть надо было заслужить. Но, ей-богу, полковник Ксавье Вандершпуль заслужил ее сполна!

Полковник был законченным подлецом, прогнившим до самого нутра. Он готов был пожертвовать жизнями… собственно, всех, кто состоял под его началом, — ради денег. Он установил блокираторы в скафандры, предназначенные для того, чтобы спасать жизни солдат в бою. И, в конечном счете, поставил Джима Рейнора перед выбором, который, в сущности, выбора не предполагал. Джим дезертировал, чтобы избежать ресоциализации. Это решение вынудило его отречься от родителей — и вот теперь оба они мертвы.

Ну что ж, к счастью, Вандершпуля ждал достойный конец. Джим Рейнор лично всадил ему в грудь заряд гауссовой винтовки.

Если вот так разобрать и проанализировать, каждый шаг выглядит вроде бы логично. Но когда посмотришь, с чего он начинал и к чему пришел теперь…