Алексей Кацай - Ад

При одном упоминании этой фамилии меня охватила какая-то животная ярость, а тело обожгло таким жаром, словно рядом кремняк выскочил. Надо было действовать! Нельзя нам с Лялькой одновременно с ума сходить. Нельзя! Скрипнув зубами и подхватив кофр с документами и лазером, я обратился к камуфляжнику, который все это время не отходил от нас:

— Слушай, друг, побудь с девушкой. Я сейчас вернусь, только одного знакомого отыщу.

— Да в чем дело, — почесал тот затылок, — побуду. Я ж ничего, я ж понимаю. Только ты побыстрее.

Для того чтобы оббежать все ряды раненых, мне хватило пятнадцати минут. Беловода среди них не было. Лианны тоже нигде не наблюдалось. Не проникаясь темой входной двери, я через окно с выбитыми стеклами влез в здание и пошел на второй этаж. Внутри было темно, душно и пусто. Лишь перед дверью нужной мне комнаты сидело двое оранжевожилетчиков.

— Служивые, — позвал я их, — там, в комнате, никого нет?

Они переглянулись.

— Да есть, — ответил один из них. — Дед какой-то. С девчонкой.

— Чего ж вы их на улицу не выводите? — на ходу спросил я и, не ожидая ответа, вошел в помещение. Дверь за мной сразу же закрылась, но я не обратил на это внимания.

В пустой, сразу ставшей огромной, как площадь, комнате, на койке одиноко замер Беловод. На полу, держа портфель, сидела Лианна. Создавалось впечатление, что она так и не вставала с места. Лишь под глазом у нее появился большой синяк, а из рук исчез мой трофейный нож.

Я застыл на месте. А Лианна уже летела ко мне, отбросив в сторону предмет, порученный ей охранять.

— Михай, Михай, — целовала она меня, — где ж ты был так долго? Здесь такое было, такое было!..

Я не сопротивлялся, глядя на профессора, который было обрадованно повернул ко мне голову, но, встретившись со мной взглядом, чуть приподнялся на локтях.

— Лариса? — через минуту не спросил, а тихо выкрикнул он.

Я покачал головой, мягко отстраняя Лианну от себя:

— Нет… Дмитрий.

И вдруг горло у меня перехватило, и глаза у меня застило дрожащей пленкой, и я вздрогнул от беззвучного плача, снова привлекая Лианну к себе и погружая лицо в ее волосы.

— Как? — послышалось издали.

Поддерживаемый Лианной, я тяжелой поступью подошел к Беловоду и сел на краешек кровати. На место, которое уже стало моим.

— Как? — повторил Вячеслав Архипович.

И я, обозленный тем, что разрешил слезам возобладать над собой, короткими корявыми фразами рассказал Беловоду обо всем, что произошло с нами.

— Так, так, — словно что-то утверждая, простонал профессор, когда я замолчал. — Это я виновен во всем, Роман. Я, только я. Когда вы ушли, я много, очень много размышлял над тем, что происходит вокруг. И пришел к выводу… Пришел к выводу, что именно наша лаборатория своим изобретением, верней, его испытаниями, пробудила все эти дьявольские силы. Ведь уже были намеки на то, что такое излучение приманивает НЛО. Вот мы и решили испытать. Испытали. На всем мире. На жизнях человеческих.

— Бросьте, Вячеслав Архипович, — попробовал я успокоить профессора. — Не берите такого в голову. Не надо фантастику к реальности припрягать. Землетрясение как землетрясение. И страшнее бывают.

— Не бывают. И это — не фантастика, Роман. Это — фантастические недальновидность и безответственность. Или же завышение своих возможностей и высокомерная спесь от их использования. Что в науке равнозначно преступлению. Что мы знаем об окружающем мире? Только то, что сами навыдумывали, подперши свои выдумки стройными теориями и формулировками, да и намалевав с их помощью так называемую картину мироздания. А эта картина не желает влезать в рамки, определенные нами! Потому что это именно мы должны быть ее тонами и полутонами, а не наоборот. Если — наоборот, то и выходит все то, что творится вокруг. Мы думали, что осуществляем эксперимент в области энергоинформационного обмена. Другие думали, что мы разрабатываем новый вид оружия… Видишь, Роман, между собой разобраться не смогли, а хотели с природой разобраться, — и Беловод горестно взмахнул рукой.

— Так можно докатиться до утверждения, что человек вообще не должен влезать в дела природы, — осторожно возразил я. — Но это мы уже проходили. Я, Вячеслав Архипович, с уважением отношусь ко всяческим религиозным пристрастиям, но давайте все-таки оставим людям — человеческое, богу — божье, а природе — естественное. Все свои ошибки должны и делать, и исправлять только мы сами. Это — не только наша обязанность, но и наша свобода. А не еще кого-то или чего-то.

— Роман, а ты никогда не думал над тем, что идея бога чисто технически является идеей конструкции самого обыкновенного предохранителя для ограничения количества — или критической массы — тех самых человеческих ошибок, о которых ты говоришь? В какой-то момент моя человеческая натура, мой научный азарт возобладал над этим предохранителем. И что же вышло? Мы вызвали созданий, про которых хоть чуть-чуть что-то знали. Я имею в виду НЛО. Но заодно с ними вызвали и силы, о которых вообще представления не имели и не имеем. Кремняков. Хотя, как мне кажется, наши предки что-то знали о них и даже более того: боролись с ними. Когда я услышал от вас про все эти инфразвуковые чудеса кремняков, то вспомнил про древние дольмены и менгиры. Есть гипотеза о том, что они являются акустическими резонаторами. Для чего же их применяли наши пращуры? Что, других хлопот не было?

— Эдак мы сейчас вообще в мистику ударимся, — мрачно заметил я.

Беловод тяжело откинулся на подушку:

— Хорошо, не будем пока спорить. Но… Но вот и Лианна про кремняков что-то знает. Она как-то чувствует их. Телепатирует, что ли. Помнишь, перед тем как вы ушли, у нее видение было? После этого она их еще несколько раз видела.

— Да, да, Михай, — шевельнулась Лианна, до этого времени внимательно слушающая нас. — Они уже давно внутри Земли живут.

— Условия для них там хорошие, — вставил Беловод.

— Ага. На поверхности им холодно. И чтобы разогреть планету, они создали нас, людей. Чтобы мы планету сверху немного раздолбили, подробили и им путь наверх высвободили. Однажды у них это уже вышло.

— Насколько я понял, — снова влез Беловод, — похоже на то, что речь идет о Венере. Там они уже живут на поверхности.

— Люди! — даже застонал я. — Вячеслав Архипович, да мы что, окончательно здесь взбесились? То были созданиями какого-то абстрактного бога, а с недавнего времени — тупых раскаленных булыжников!.. Кого вы слушаете!..

— Подожди, подожди, Роман! Все же сходится. Сам подумай: как только у человека появились искорки разума, то он только тем и занимается, что как не землю сверлит, то взрывчатку изобретает…

И он начал приводить длинный перечень доводов «за», загибая пальцы на руках и обращаясь то ко мне, то к Лианне. Казалось, тень Бабия тихонько притаилась на подоконнике и внимательно слушает своего учителя. В конце концов я понял, что изложением этих бредовых теорий Беловод пытается приглушить свою боль от гибели Дмитрия, да и меня отвлечь от этого. Такой себе реквием в пустой больнице. Кстати, почему профессора так до сих пар и не вынесли из нее?..