Павел Буркин - Краденая победа

В первую очередь муж занялся раной Амриты. Повязка успела стать серой от пыли, пропитаться кровью, отдирать ее пришлось долго и мучительно. Но кровь уже почти остановилась, и перевязать по новой куда легче. Снедавшее всю дорогу беспокойство ослабло, ничего действительно важного пуля фаранга не повредила. Шрам, конечно, останется — но у него самого их с полдюжины, и что, жена стала меньше любить?

Теперь — Лачи. Все это время куртизанка послушно стояла в прихожей. Но сейчас никакая она не куртизанка, а дорогая гостья, избавившая его от смерти и тягостной необходимости спасать от бесчестия жену.

— Проходи, садись вон там, — предложил он, указав на циновку. Женщина грациозно уселась на предложенное место. Поскольку жене сейчас каждый шаг — пытка, принес кувшин с водой и небольшую глиняную пиалу сам. Лачи благодарно кивнула, отпила, оставив на чашке яркий след помады.

— Вы очень добры к той, кто не знает даже имени отца, — улыбнулась она. — Мы считаем родство только по матерям, а матерей я могу назвать на двадцать поколений назад.

— Так почему ты нас выручила? — спросил муж Амриты. — Ты ведь тоже рисковала жизнью.

— Разве я не сказала, почему? — вопросом на вопрос ответила Лачи. — Мне нравится, когда наглых наказывают. А фарангская наглость у всех в печенках сидит. У нас, в квартале Марджани, об этом знают лучше других, северяне постоянно ходят развлекаться.

— Что может быть нужно им от вас? — удивился Пратап. — Наоборот, они должны вам радоваться…

— Еще как радуются. Все у нас бывают, только священник этот, который там командовал — не ходит. Но что-то не верю я в его благочестие. Просто знает, что если его там застукают, начальство снимет. А что нужно от нас… Видите ли, фаранги заставляют делать такое, что оскорбляет даже куртизанку. А платят ни грошом больше, чем наши. Постоянно грозятся разгромить наше заведение. Вот и приходится… Нет, тебе спасибо, а не мне. Есть еще мужчины в славном Джайсалмере…

— Мне пора идти к госпоже, — произнесла Амрита. Она уже поняла, что Лачи меньше всего хочет соблазнять мужа, но оставить их наедине не могла. Не могла, и все тут. — Лачи, проводи меня, если тебе не трудно. Я попрошу госпожу тебя наградить.

— Я не беру не заработанное, — усмехнулась Лачи. — Но посмотреть на рани не откажусь…

— А мне пора на службу, — ответил Пратап. Протер красные после бессонной ночи глаза. — Спать хочется… Но кто будет охранять дворец, если стража будет спать?

Трое вышли из дома одновременно — они и представить себе не могли, что уходят навсегда. А ночная мгла уже редела и отступала под натиском разгорающегося на востоке зарева, и будто подергивающиеся слоем пепла угли, блекли и гасли на небе крупные звезды.

— Ваше высочество, — не возражаете, если я буду называть вас по-нашему? Это тоже титул принца, то есть брата или сына правителя. Принц Бахадур — звучит неплохо…

— Нет, ваше преосвященство, господин старший магистр. Не возражаю. Но почему вы явились в такой час? Неужели нельзя дать бедному, хе-хе, принцу, поспать вдосталь? Он не раджа и никогда раджой не будет.

— Как знать, как знать, — «преосвященство» задумчиво коснулся тщательно выбритого подбородка. Подбородок был волевой, тяжелый — он напоминал, что некогда его обладатель был армейским сержантом. — Все течет, меняется, как дым и иллюзия…

— Ваше преосвященство, вы чем-то встревожены и тоже не выспались. Неужели распространение истинной веры не встретило понимания?

— Понимание? — голос священника стал похож на шипение разгневанной кобры. — По вашему, подстрекание толпы к бунту, нападение на мою охрану во время проповеди, убийство моих людей на глазах толпы — это, сын мой, «не встретило понимания»? Что же тогда вооруженный мятеж?

Названный Бахадуром ойкнул, но тут же взял себя в руки.

— Конечно, мятеж, ваше преосвященство… Убийцы наказаны?

— Увы, убийцы ушли. Но они здесь, во дворце. На них была форма дворцовой стражи, и это были опытные воины, а такие остались лишь здесь.

— Как могли осмелились нарушить договор? — Бахадур был встревожен еще больше. — Но если раджа решил разорвать мир, нужно этого не допустить.

— Вы правы, — усмехнулся «преосвященство». — И я могу вам помочь.

— Что вы имеете в виду?

— То же самое, что и вы. Я и мои люди можем вам помочь, да наверняка и многие офицеры дворцовой стражи.

— О да, действительно, многие. Полковники Дамодар и Ритхетас, подполковники Ашвин и Хильджи, майоры…

— А среди младшего командного состава? Это они ведь будут делать дело…

— Долго перечислять. Например, подает надежды лейтенант Кунвар, он очень хочет стать капитаном, а то и майором. Ради этого готов на все. Мы… я распорядился поставить его у потайной калитки. Его дело — заняться теми, кто попытается сбежать, ну, и другие тоже. Видите ли, авторитет правителя, его временщика и его семьи значительно пошатнулся после мирного договора. Думаю, кто не поможет, хотя бы не будут мешать.

— Но у них есть наследник, это должно радовать верных подданных.

— Но он еще в колыбели. О нем позаботится кормилица, на нее можно положиться.

— Прекрасно. Тогда незачем тянуть.

— Наоборот, лучше поторопиться. Те, кто сменили хозяев раз, сменят их и второй, если поймут, что новые хозяева… ммм… недостаточно полезны.

— Это точно. Советую сразу, когда дело будет сделано, избавиться от опасных…

Двое перебрасываются обтекаемыми, совершенно невинными на первый взгляд фразами. Каждая по отдельности — ничего не значит, не вызывает подозрения даже у самых бдительных. Но все вместе… Еще недавно Пратап недоумевал, для чего командир, лейтенант Кунвар, поставил его сюда. Да, с их точки зрения он, Пратап, ненадежен.

«Кунвар, сволочь!» — скрипнув зубами, подумал Пратап. Ведь знал же, что лощеному паркетному шаркуну доверять нельзя. Когда он и несколько тысяч других мальчишек, встав на место погибших отцов и старших братьев, под командой Раммохана Лала дрались со стотысячной армией, Кунвар сидел в гарнизоне Джайсалмера. В войну он наверняка видел темесцев лишь однажды — когда их авангард вышел к предместьям столицы. Что он может знать о том, как радует похвала полководца после тяжелого боя, какая цена уплачена за боевые награды и как важно знать в атаке, что сзади прикроют друзья? Что для таких людей верность и честь?!

Значит, его, как ненадежного, то есть воевавшего под началом Лала, услали сюда, охранять вождей мятежников, а сами… Чего они не рассчитали, так это что он поймет смысл разговоров. Значит, охранять? Уж теперь-то он такую им охрану обеспечит, что…

Пратап уже потянулся обнажить тальвар, но вспомнил, как его, тогда еще совсем зеленого юнца, наставлял Санджар. «Если враг кажется беззащитным, ты просто не видишь всех его сил». Два интригана ни на миг не забывают об осторожности, иначе давно бы уже нарвались. Могли ли такие поставить в охранение только непроверенного? Нет, конечно. Наверняка обоих страхует и настоящая охрана. А он тут стоит с единственной целью: проверить на вшивость. Если честно простоит на посту до конца мятежа, значит, свой. Или дурак, которому плевать, кому служить, лишь бы платили. В любом случае, если он тут простоит, его просто повяжут кровью: мол, ты тоже виноват, ты не предотвратил преступление.