Vietnam90 - Vivere Est Militare

Как бы она ни пыталась заставить себя составить рапорт о достижениях в развитии плазменного оружия на смену прототипам крупнокалиберных орудий, оставшихся только в Штатах, сосредоточенности не хватало. То и дело Акаги начинала думать то об одном, то о другом.

“Сегодня не мой день – определённо”, - подумала она, запуская голову в брюнетистую шевелюру.

С трагическим вздохом она откинулась на спинку стула и отложила ручку в сторону. Работать она уже точно не смогла бы.

Обведя глазами стол, она наткнулась на одну фотографию, сделанную несколько недель назад. На ней Мисора с хитрющей физиономией в наглую тискала Масаки, застывшего с на редкость постным выражением лица. Ясно было, что помятому пареньку не больно-то нравилось такое обращение. Впрочем, он особенно сопротивлялся.

“Кажется, это Мисато сделала…” – пробормотала про себя Рицуко.

На заднем плане виднелись ангары со стреноженными Евангелионами.

“Мисора Сэй… восемнадцать лет. Была объектом пятой реактивации Евы-05 в 2011 году. Успешно прошла все тесты и была зачислена в штат пилотов первой. Из-за переломов ног интеграция наномашин усложнилась, а эффективность их уменьшилась. Тем не менее, продемонстрировала отличные качества пилота. Физическое развитие отличное. Психических отклонений не имела”.

Вспомнить составленный ей же самой давний отчёт Рицуко могла без труда.

“Мисора… хм… Масаки Нанао. Восемнадцать лет. Объект одиннадцатой реактивации экспериментальной Евы-06 в 2012 году. Тесты пройдены на отлично. Дыхательная и кровеносная системы были поражены вирусом Лавлетта, вследствие чего эффективность наномашин существенно сократилась. На момент появления в NERV страдал амнезией средней степени тяжести, вероятно, вызванной инфицированием. Так же наблюдалось психическое расстройство и повышенная возбудимость. Так называемый “ген пилотов” усилил недуги, что положительно сказалось на синхронизации с Евой-06. Физическое состояние неудовлетворительное”.

Рицуко протёрла глаза и тупо уставилась на фотографию.

“Мистер маленький ненавистник Ангелов… ты, кажется, доставляешь нашей пиратке проблемы… впрочем, это только на руку”.

-И о чём я только думаю? – недовольно прошептала Рицуко, опять берясь за ручку в надежде обуздать свою концентрацию.

Но не тут-то было. Воображение продолжало играть в свои игры, подсовывая в голову разные картинки и образы. Вспомнилось пробуждение Мисоры на этой базе.

***

Акаги вошла в тёмную палату, заставленную ширмами. Поступил сигнал о том, что пилот очнулся, и она примчалась глянуть, всё ли там в порядке.

Первое, что она увидела – это парализованную девушку, закутанную в простыни. На глазу красовалась перевязка. Закрыв глаза, она сжимала в зубах сигарету, медленно дымившую в потолок и мерцающую в царящей тьме.

Как оказалось, какой-то имбецильный сотрудник забыл на тумбочке, стоящей рядом с койкой, пачку с зажигалкой. Что ж, у Сэй хватило силы воли и подвижности руки, чтобы затолкать себе сигарету в рот и зажечь её. Или же, как раз тот умник, оставивший своё хозяйство, подсобил.

-Ты в своём уме, смолить тут в палате? – негромко осведомилась Рицуко, подойдя к девушке и наклоняясь к ней.

На бледном лице не дрогнул ни один мускул, но было видно, что девушке не до разговоров – наверняка кончалось действие обезболивающих.

-Я не могу покурить в такой момент? – раздался через несколько мгновений тихий охрипший голос, совершенно блёклый, - Мой… друг погиб, а я не могу просто лежать и курить?

Рицуко как-то приткнулась, не зная, стоит ли ей разводить демагогию с раненой. Вообще, она была скверна в общении в подобных ситуациях, к тому же, знания ряда фактов заставляло выбирать путь, по которому стоит идти. И путь милосердия был для профессора закрыт довольно давно, так что выбор-то было достаточно эфемерный, больше рассчитанный на умершее чувство сострадания к подопытным.

-Кури, чего уж теперь, - пробормотала Акаги, отстраняясь.

Мисора не ответила, а в свете включившегося аппарата проверки пульса, расположенного совсем рядом с её головой, замерцали слёзы.

-Ты ещё и плачешь? – как-то сухо поинтересовалась профессор, собираясь уже уйти, понимая, что через пару минут начнётся операция.

-И почему я не должна плакать? – с непередаваемой злобой во взгляде единственного мутного зелёного глаза спросила Сэй, - Погиб самый дорогой мне человек. И после этого вы говорите, что я не должна плакать?

Рицуко лишь развела руками. Она никогда толком не общалась с пилотами, так что у них не было возможности улучшить отношения. Но с Мисорой эти отношения никогда не были хорошими. И профессор догадывалась, почему. Когда девушка только появилась в организации, забота о ней ложилась на плечи именно Акаги, как куратора проекта, но у неё не было ни желания, ни опыта, ни времени этим заниматься. И плюс к этому, у неё хватило ума прямо сказать об этом подопечной. Нет, она не была глупой – просто так сложилось и всё. Позже, Рицуко даже жалела о своих словах и действиях, правда недолго. “Надо отвечать за свои действия”, - заявила ей Мисато тогда.

Но Акаги истолковала это так: “Будь чёрствой до конца”. Впрочем, быть до конца таковой она не смогла. Когда появился полумёртвый Масаки, она взяла на себя ответственность за его жизнь. Так же, она уделяла куда больше внимания ему, чем другим пилотам. Может, материнское чувство внезапно проснулось, а может и ещё что-то.

-Отдыхай, - пробормотала на прощание Рицуко, выходя из палаты, - скоро тебя подлатают.

Всхлипнув, Мисора избавилась от сигареты, отправив её в небольшую урну, оставленную тут незнамо зачем. Уткнувшись лицом в подушку, насколько позволяло отказавшее тело, она проплакала всё оставшееся время до операции.

Обратно к оглавлению

Chapter 17.2 by Vietnam90

-И о чём я только думаю? – снова заговорила сама с собой Рицуко, убирая фотографию в карман халата.

“У пилотов не может быть счастья. Потому что они – пилоты. И что же я вижу?” – Рицуко усмехнулась, - “По-моему, кто-то сурово промахнулся с утверждением, да, Мисато?”

Профессор сладко потянулась и, поднявшись со стула, окинула освещённый лампой стол, после чего оставила работу в пользу сна.

***

Палуба на корме “Иерихона” была местом довольно небольшим. Находясь под самой крышей, это помещение обладало лишь одним некрупным обзорным окном, за которым открывался вид больше на ракетные шахты. Вообще, если быть точным, то это была даже не корма, а середина судна, но из-за особенностей конструкции на самой корме располагалось лишь ракетное вооружение и пара маршевых двигателей. Так что в помещения обслуживания доступа не было, плюс к этому, там не было иллюминаторов. В итоге “кормой” в простонародье звали именно эту смотровую площадку – единственное место, откуда своими глазами можно было глядеть на то, что происходило позади.