Андрей - Сердце Агрессора

Реутов не колебался ни секунды.

— Где я могу отдохнуть перед боем?

— Тебе покажут. Как зовут тебя, смелый чужестранец?

— Иль.

Джидо кивнул и сказал что–то, что Реутов не стал переводить. Как оказалось, эти слова не предназначались нам, Джидо просто приказал кому–то проводить нас.

Потом мы долго шли по неизменно людным улицам. Я немного боялась за Реутова; всякое тут рассказывают про это таинственное место, но едва я заикнулась про это, как услышала в голове его голос:

— Я всегда готов к битве. Если бы я не был лучшим воином Стальной планеты, я не был бы здесь!

— Но ты спросил про место, где ты мог бы отдохнуть…, — подумала я.

— А разве на Конвикте есть люди, которые не устают? Разве вы с Мичи не устали?

Мне оставалось только согласиться. Часов двадцать мы плыли по реке на плоту до самых стен селения. Все это время мы только и делали, что ничего не делали. Но вот совсем немного прошли по тесным, давящим душу улочкам тесного многолюдного городка, как подошвы горели от утомления. А может просто с непривычки, ведь прошли же мы на рассвете чуть больше ста километров по просеке за сорок пять часов!

Нам выделили комнату, заставленную удивительной мебелью. Изящные стулья на тоненьких резных ножках, низенькие столики со стилизованными изображениями озерных крокодилов на столешницах, мягкие удобные креслица. Свет, падающий из открытых настежь окон, попадал не сразу в комнату, а еще проходил сквозь разноцветные ширмы и становился мягким, не раздражающим глаз. Цветы, прекрасно подобранные в букеты, источали тонкий, ни на что не похожий аромат. На стенах висели восхитительные в своей простоте картины, изображающие диковинных птиц, животных и цветы. В комнате, при всем при этом, ничего не было лишнего или сразу бросающегося в глаза. Каждая вещь стояла на своем месте. Казалось, сдвинь сейчас вот эту маленькую вазочку — и пропадет это ненавязчивое очарование.

Нечаянно я обратила внимание на Реутова. Мне кажется, он был потрясен этой красотой. А я была потрясена тем, что это случилось с ним. Он, конечно, хороший, справедливый, хочет нам всем добра. Иногда бывает не в меру жесток, но ведь он солдат. И вот этого–то солдафона очаровала красота, созданная чужим ему народом.

В конце концов, Реутов нерешительно потоптался на месте и сел на пол у порога.

— Здесь ничего нельзя трогать, — как бы оправдываясь, сказал он.

Мы с Мичи тоже не решились что–то передвигать, и сразу пошли в другую комнату, где ждала нас каменная ванна, наполненная приятной прохладной водой. Плескаясь, забыв обо всех невзгодах, мы и не заметили, как пробежали отпущенные на отдых часы.

Я гулял с Ирмой по аллеям утреннего летнего парка. Косые лучи Солнца, пробиваясь сквозь плотную сочную листву, подсвечивали туманную дымку. Птицы одурели, распевая свои песни, и совсем нас не боялись. Любопытные белки с какой–то нахальной улыбкой на забавных рожицах перебегали тропинку, особо, впрочем, не торопясь.

— Красиво здесь. Правда? — сказала Ирма и посмотрела на меня своими серьезными зелеными глазами.

— Ты похожа на этот утренний лес, — ответил я.

— Что, такая же дикая?

— Нет. Такая же красивая.

Ирма загадочно улыбнулась и промолчала.

— Уже поздно, — сказала она несколько позже.

— Уже рано, — поправил я ее.

— Но все равно пора домой, — мы гуляли всю ночь и она, видимо, устала.

— Пойдем, я тебя провожу…

В это время налетела туча. Сразу стало необычайно душно. Так, что пот потек ручьями по спине, и рубашка сразу стала мокрой. Ирма тоже брезгливо поморщилась, потрогав мокрое платье.

Стало быстро темнеть. И вот уже полная луна нависла над лесом, хищно скалясь среди косматых, рваных туч. Белки, сверкая глазами, отращивали клыки величиной с палец, теперь уже откровенно нагло ухмыляясь.

Ирма посмотрела на меня полными ужаса глазами, и вдруг в этот миг какая–то тварь с огромными сверкающими глазами и кожистыми крыльями подхватила ее.

Девушка была явно тяжеловата для зверя. Тварь волокла ее по аллее, злобно рычала и плевалась вонючей слюной.

— Ирма! — закричал я и, преодолевая страх, бросился вдогонку.

Похитительница неожиданно быстро уступила моему желанию и отпустила свою жертву. Бездыханное тело Ирмы свалилось на песок. Я подбежал к ней. Всхлипывая и бормоча имя любимой, склонился над ее лицом. Потом, полностью контролируя себя, поцеловал ее в прекрасные полные губы.

Ирма открыла глаза. Но теперь они не были зелеными. Теперь она смотрела на меня желтыми, как у змеи сияющими глазами. Я отпрянул и она, словно привязанная ко мне, села. Удивленно оглянулась, увидев меня, улыбнулась и вдруг начала раздеваться. Правда, несколько своеобразно: она отрывала полоски от платья пока сначала прекрасные груди, а потом и все остальное, не появились из–под рубища. Покончив со своей одеждой, она принялась за мою. Когда уже почти закончила расправляться с тряпками, я почувствовал столь сильное желание, какое, пожалуй, не испытывал еще никогда в жизни. Ирма словно только того и ждала…

…С секунду полежав на песке рядом со мной, Ирма поцеловала меня в шею. Я почувствовал легкую боль, а потом теплая струйка крови потекла из прокушенной ранки. И моя любовь, урча от наслаждения, слизывала эту кровь…

Я тоже ощутил невероятное блаженство и закрыл глаза…

Я открыл глаза. Сон уже вышел из меня, но глаза имели другое мнение и чуть опять не закрылись. Наглые какие! Я открыл глаза и обнаружил себя в кровати незнакомой гостиницы «Ристалстар». Рядом со мной лежала привлекательнейшая девушка и, что уж совсем удивительно, тоже совершенно незнакомая.

Бросил взгляд на часы, стоящие на тумбочке у кровати, и сразу вспомнил, что в десять должен появиться в ресторане на завтраке. На сборы мне оставалось полчаса. Пора было будить девушку.

— Мичи, вставай, милая. Нас ждут! — я ласково, вот уж чего не ожидал от себя по отношению к незнакомой девке, потрепал Мичи по щеке. Девушка открыла глаза, улыбнулась, потянулась и чмокнула меня в щеку.

— Доброе утро, Джо, — надо же, она меня знает!

Следующие полчаса сжались в промежуток между двумя морганиями век и через секунду–полчаса мы уже спускались в допотопном, как и все здесь, на Конвикте, лифте вниз в ресторан.

Нас действительно ждали. Капитан Танг, уже сидевший во главе стола, жестом пригласил нас присоединиться, и мы заняли оставленные для нас места слева от капитана.

— Лейтенант, мы как раз обсуждали Ваше вчерашнее заявление, — сказал Танг, когда все сели и, словно эти слова были сигналом, в зал вошли вооруженные допотопным, но безотказным оружием люди.

— Господа, объявляю весь экипаж звездолета арестованным, — заявил старший из них.