Мари Лу - Одаренная

Глупо, очень глупо. Я не смог быть сказать ничего хуже. Слова вырываются до того, как я успеваю их остановить и уже слишком поздно забирать их обратно. Это не та причина. Я бы спас Тессу, потому что это Тесса, потому что я бы не вынес, если бы с ней что-то случилось. Но у меня нет времени объяснить это. Тесса разворачивается и идет к выходу.

— Спасибо за твою жалость, — говорит она.

Я хватаю ее за руку, но она отбрасывает ее.

— Мне жаль. Я не это имел в виду. Я не жалею тебя, Тесса, я…

— Все в порядке, — огрызается она. — Это просто правда, так? Что ж, ты скоро воссоединишься с Джун. Если только она не решит вернуться к Республике. — Она знает, как холодно звучат ее слова, но она не пытается смягчить их. — Бакстер считает, что предашь нас. Он пытается убедить меня в этом с тех пор, как я к ним присоединилась. Я не знаю.... может быть он прав.

Она уходит, оставляя меня одного. Чувство вины проникает в каждую клеточку моего тела. Часть меня очень злится, я хочу защитить Джун и сказать Тессе обо всех вещах, которые Джун отдала ради меня. Но..... вдруг Тесса права? И я просто обманываю сам себя?

Джун

ВЧЕРА НОЧЬЮ МНЕ ПРИСНИЛСЯ КОШМАР. СНИЛОСЬ, ЧТО АНДЭН помиловал Дэя за все его преступления. Затем я увидела, как Патриоты тащат Дэя на темную улицу и стреляют ему в грудь. Рэйзор поворачивается и говорит:

— Ваше наказание, Мисс Ипарис, за сговор с Электором.

Я проснулась в холодном поту, дрожа от страха.

День и ночь (а точнее, двадцать три часа) проходят до того, как я снова вижу Электора. Но на этот раз в комнате с детектором лжи.

Когда охранники ведут меня вниз по коридору к джипам, ожидающим нас снаружи, я пытаюсь вспомнить, как в Дрейке нас обучали обманывать детектор лжи. Эксперты будут пытаться запугать меня; они используют против меня мои слабости. Они воспользуются смертью Метиаса, моих родителей или даже Олли. Конечно же они используют Дэя. Я концентрируюсь на коридоре, по которому мы идем, обдумывая каждую свою слабость и задвигая их на дальние уголки своего разума.

Мы едем через столицу. На этот раз я вижу город, укутанный серым сиянием утреннего снега, солдаты и рабочие спешат по тротуарам, проходя сквозь пятна света, которые отбрасывают фонари на мостовую. Информщиты здесь огромные, некоторые возвышаются на пятнадцать этажей, и динамики, расположенные на зданиях новее, чем в ЛА — из них не слышится треск, искажающий голос. Мы проезжаем мимо Кэпитал Тауэр. Я пристально разглядываю стены этого здания, где огромные стекла покрывают каждый балкон и защищают любого, кто находится внутри. На предыдущего Электора как-то покушались именно таким способом, еще до того, как поставили стеклянный барьер — кто-то стрелял в него, поднимаясь на сороковой этаж. После этого Республика быстро исправила свою ошибку. Изображение на Тауэрских Информщитах слегка искажено из-за утренний росы, но я все же могу прочитать некоторые заголовки.

Один из них привлекает мое внимание.

ДЭНИЭЛ АЛТАН УИНГ БЫЛ КАЗНЕН 26 ДЕКАБРЯ

Почему они все еще транслируют это, когда на других заголовках более свежие новости? Может быть, они хотят убедить людей, что это правда.

Еще один интересный заголовок.

ЭЛЕКТОР ОБЪЯВИТ ПЕРВЫЙ ЗАКОН НОВОГО ГОДА СЕГОДНЯ В ДЕНВЕРСКОМ КЭПИТОЛ ТАУЭР.

Я хочу еще раз прочитать этот заголовок, но наш автомобиль быстро проезжает мимо, вскоре мы прибываем на место. Дверь с моей стороны открывается. Солдаты берут меня под руки и вытаскивают из машины. Меня мгновенно оглушают крики толпы зевак и ослепляют вспышки десяток камер репортеров. Когда толпа окружает нас, я понимаю, что помимо тех, кто пришел посмотреть на меня, здесь много людей протестующих, выкрикивающих ругательства в адрес Электора. Некоторые продолжают выкрикивать свое мнение, не смотря на то, что их хватают охранники.

«Джун Ипарис невиновна», — выкрикивают одни.

«Где Дэй?» — кричат другие.

Один из охранников подталкивает меня вперед.

— Не на что тебе здесь смотреть, — говорит он, и быстро проводит меня вперед к длинному коридору какого-то правительственного здания. Шум снаружи исчезает в звуках наших шагов. Проходят девяносто две секунды, и мы останавливаемся перед широкой стеклянной дверью. Затем кто-то сканирует тонкую карточку (примерно три с половиной дюйма, черная, с отражающей поверхностью и золотой печатью Республики в углу) на экране безопасности, и мы заходим внутрь.

Комната с детектором лжи цилиндрической формы, с низким куполообразным потолком и колоннами, расположенными по периметру. Солдаты подводят меня к специальному механизму, закрепляют металлические наручники на руках и запястьях, а металлические присоски (четырнадцать штук) к шее, щекам и лбу, к ладоням, лодыжкам и ногам. Здесь так много охраны, всего двадцать человек. Шестеро из них входят в состав проверяющих, с белыми повязками и зелеными защитными очками. Двери сделаны из прочного прозрачного стекла (на них напечатан символ: круг, разрезанный пополам, что означает пуленепробиваемое стекло с одной стороны, поэтому, если я сбегу, то солдаты снаружи смогут в меня стрелять, а я не смогу пробить стекло). За стеклом я вижу Андэна вместе с еще двумя Сенаторами и двадцатью четырьмя охранниками. Он выглядит несчастным и полностью погруженным в разговор с Сенаторами, которые пытаются скрыть свое недовольство фальшивыми улыбками.

— Мисс Ипарис, — говорит главная проверяющая. Глаза у нее бледно-зеленого цвета, блондинка с белой кожей. Она спокойно всматривается в мое лицо, прежде чем нажать небольшое устройство, которое держит в руках. — Меня зовут доктор Садвани. Мы зададим вам пару вопросов. Как бывший агент Республики вы, как и я, хорошо понимаете, на что способно это устройство. Мы распознаем мельчайшее колебание. Легкую дрожь ваших рук. Я настоятельно рекомендую говорить нам правду.

Ее слова всего лишь обман — она пытается убедить меня в силе этого устройства. Она думает, чем больше я боюсь, тем сильнее будет моя реакция. Я встречаюсь с ней взглядом. Медленно выравниваю дыхание. Мышцы на лице расслаблены.

— Хорошо, — отвечаю я. — Мне нечего скрывать.

Доктор тщательно проверяет присоски на моей коже, затем проекцию моего лица, скорей всего меня транслируют по всей комнате. Сама она нервно переводит глаза, и на лбу выступили капельки пота. Скорей всего она раньше никогда не тестировала такого известного врага государства, и уж точно не перед кем-то столь важным, как сам Электор.

Как и ожидалось, доктор Садвани начинает с простых бесполезных вопросов.

— Ваше имя Джун Ипарис?

— Да.

— Когда ваш день рождения?

— Одиннадцатого июля.

— Ваш возраст?