Сергей Шангин - Окончательная синхронизация

— Нет! — отрезал куратор, — Задание прежнее. Повторите весь цикл и особенно заострите внимание на одной детали — знает ли клиент что-либо о дополнительной системе охраны объекта. В выборе средств воздействия не стесняйтесь, он отработанный материал, сразу же после вашего контакта мы его ликвидируем во избежание огласки. Так что потрошите его, как свинью! — зло рявкнул куратор.

Я промолчал, мне нечего было сказать. Десять крепких молодых парней погибли и по моей вине тоже. Пусть не я решал, что они должны идти на это задание, но я был их глазами и ушами, я был передовой разведкой и побоялся признаться в том, что меня засекли. Моя нерешительность, мое самокопание решили судьбу парней. Хотя, черт возьми, не я придумал все эти войны и не я послал их в огонь. Куратор, не дождавшись моего ответа, решил, что я обиделся на его эмоциональный выплеск.

— Извините! Сорвался. Не обращайте внимания и спокойно работайте. Ваша работа важна для… тех, кому не безразлична судьба нашей Родины! — немного споткнувшись, с пафосом закончил он.

— Я все понял, приступаю к работе, о результатах доложу немедленно.

Куратор, вопреки моим ожиданиям, трубку не положил и продолжил после небольшой паузы. По всей видимости он испытывал сомнение в необходимости продолжения разговора.

— Хочу обратить ваше внимание на особую значимость объекта для обороноспособности нашей страны. Мы не имеем права на ошибку, сделайте все возможное и невозможное для того, чтобы объект можно было получить или ликвидировать. С этого момента ваши отчеты должны быть максимально подробными, пишите все, любые мелочи. У нас должна быть полная картинка ситуации. Я доступно изложил суть вопроса?

— Да. Я понял.

— Конец связи! — куратор положил трубку, сделав тишину в ней еще более глубокой и бездонной.

Я держал трубку возле уха, не решаясь с ней расстаться. Трубка была моим спасительным кругом, соломинкой, веревкой, позволяющей еще немного отсрочить исполнение задания. Я не могу это сделать! Вы не знаете, о чем меня просите! ОН меня просто убьет безо всяких прелюдий и пыток. Все, что я испытал до этого, было только предупреждением — ты на чужой территории, сюда ходить нельзя, здесь убивают! Если я не внемлю его предупреждениям, я покойник. Это в лучшем случае покойник, а в худшем — безмозглый идиот, пускающий слюни и сидящий в собственных фекалиях на кровати со счастливой улыбкой на лице.

«Я так понимаю, что времени у нас не остается? — сочувственно спросила Эвелина. — Давай хоть что-то придумаем, чтобы не с пустыми руками выходить на этого гада!»

За своими переживаниями я на мгновение забыл о том, что все это время Эвелина так же как и я слушает наш разговор.

«Есть идеи? — со слабой надеждой спросил я».

«Кроме рояля в кустах ничего, — призналась она».

«В смысле?»

«Ты влезаешь в драку и, когда он начинает атаку, я врубаю ему пяткой в… ну куда-нибудь врубаю! Как тебе рояль?»

«Слабо вдохновляет, если честно. Ты хоть представляешь, как это ты ему будешь пяткой врубать? Да он тебя без проблем на второе съест!»

«Почему на второе, а на первое что он есть будет?»

«Меня, конечно!»

«Другого ничего в голову не приходит, — призналась Эвелина покаянно. — Для выводов слишком мало исходных данных и опыта. Есть предложения получше?»

«Нет, — признался я, — если почувствуешь, что невмоготу, сразу выныривай! Договорились?»

«Договорились, — слишком быстро, с неприкрытой фальшью в голосе согласилась Эвелина».

Ладно, будь, что будет. Не исполнять приказ я не могу. Смысла оттягивать неприятную процедуру тоже нет. Ввяжемся в драку, там видно будет. Эвелина — взрослая девочка и вправе сама принимать жизненно важные решения.

Я не стал подбираться к клиенту, мне разрешили не маскироваться. Клиент в это время валялся в постели с горячей мулаткой и выделывал из нее отбивную по-мексикански. Энергия переполняла его, била через край, выливалась в могучих движениях тела. Мулатка, скорее всего проститутка, судя по дешевым и крикливым нарядам, разбросанным по комнате, явно не ожидала такой прыти от клиента.

Он зажигал ее своей энергией, пробуждал в ее потухшем сердце воспоминания о молодости и настоящей любви. Я ворвался в сознание клиента, и он вздрогнул от неожиданности. Перед его глазами отчетливо встала ТА комната. Он встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, но я не позволил ему забыть нужных мне видений. Я вцепился в него, как клещ.

Шаг за шагом я проводил его через ловушки и препятствия, заставлял вспоминать все, что окружало его непосредственно до и после посещения комнаты. Мне не нужно было ничего искать, я знал причину провала альфовцев, но мне приказали выпотрошить его как свинью, и я потрошил. Клиент мотал головой, как бык, получивший по лбу кувалдой.

Ему сейчас явно не до мулатки, и она решила, что самое время смыться, пока ее не превратили в камбалу. Вот уж действительно профессионалка — выскользнула из-под клиента скользкой змейкой, попутно зацепила портмоне и, подхватив шмотки, серой тенью шмыгнула за дверь.

Клиент сполз с кровати, решив отогнать наваждение выпивкой. Нет, дорогуша, алкоголь вредит здоровью, мешает нам умереть от пули или кинжала. Я ударил его в полсилы и он согнулся пополам, задохнувшись от боли. Радуйся, дурак, скоро у тебя ничего не будет болеть, скоро все твои болячки пройдут и у тебя никогда не будет геморроя, — почему-то пришла мне в голову глупая мысль. Я был как в тумане, в любой момент мог появиться ОН. Скорее, сильнее, дальше, больше. Хапаем все, что можем унести, с мертвого уже ничего не спросишь.

Клиент решил, что пришел его смертный час. Он вспомнил, что перед смертью человек как бы вспоминает всю свою жизнь, и ему стало ужасно жалко себя. Он с легкостью убивал других, но это не трогало его сознание. Чужая жизнь не стоила ни гроша, точнее, ее оценивали в звонкой монете, поэтому человек имел право на жизнь до тех пор, пока кто-то не оплатит его смерть.

Он попытался вызвать в душе образы матери и сестры, ведь он был добрый христианин, но я не дал ему этой радости. Сейчас мое время, сейчас я на тропе войны. Я смял его попытку и вернул в комнату. Он не понимал, почему его последние мысли об этой проклятой комнате, почему он раз за разом проходит все фазы доступа. Может это его предсмертное наказание? Он снова попытался дотянуться до бутылки и боль опять прервала его движение.

Меня уже не интересовала комната, я пресытился ей на всю жизнь, я мог пройти все ловушки с закрытыми глазами — мне нужен был артефакт. Почему он так важен, что ради него не жаль погубить еще взвод альфовцев? И тут сиеста закончилась, тореадор превратился в быка и получил собственный удар пикой в бок. ОН пришел…