Сергей Шангин - Окончательная синхронизация

Куратор продержался не более десяти минут, позвонил как миленький. Так с ними нужно, нечего из себя крутых корчить.

— Вам нужен определенный аналитик или любой? — с плохо скрываемой неприязнью спросил он.

— Мне нужен правильный аналитик, который сможет мне помочь, а не повиснет на мне бесполезным придатком.

— Ваши предложения!

— Соберите их всех на какое-нибудь совещание и посадите меня куда-нибудь в уголок. Я их просканирую и дам ответ, кто из них наилучшим образом подходит для этой операции.

— Но в кадрах есть подробные досье на каждого…

— Характеристики и анкеты из отдела кадров мне не нужны. Да и вас они не устроят. В конце концов, я же не премию себе выпрашиваю, а напарника для проведения операции. Я должен сам их проверить, иначе пусть с ними едет отдел кадров. Мне кажется, что мое предложение правильное, а вы как думаете? — представляя, как мои слова вливаются в ухо куратора, я удивлялся собственной наглости и его долготерпению.

— Прямо сейчас. Сектор Б-1, кабинет 6. Я буду ждать у входа. Встречаемся через пять минут, — не отвечая на мой вопрос, приказал куратор.

— Хорошо, я постараюсь успеть, — не удержался я, чтобы не уколоть собеседника. Пусть привыкает, что собачка не будет послушно исполнять приказы хозяина, у собачки появились свои желания.

— А как мы друг друга узнаем? — спохватился я, осознав, что никогда в жизни своего куратора не видел.

— Я буду держать в правой руке свернутый трубкой журнал «Огонек» номер семь, с портретом Сталина на обложке! — совершенно серьезно ответил куратор.

— Какой журнал, простите? — растерялся я от неожиданности. В моей жизни подобных журналов не было, не удосужился узнать, какие они из виду. К тому же, как я узнаю, что на обложке Сталин, если…

— Семен Петрович, расслабьтесь! — прыснул в трубку куратор, — Это шутка, просто шутка и ничего более. Кроме нас с вами у кабинета никого не будет, как-нибудь разберемся ху есть ху!

— Вам виднее, — пробормотал я на прощание.

«Эвелина, вы в каком кабинете совещаетесь?»

«В том самом».

«Ты что подслушивала, — насторожился я, ожидая обидного смеха с ее стороны».

«Нет, подглядывала, — хихикнула она, — как ты пыжишься от собственной важности. Смотри, не лопни!»

Уфф-ф-ф, пронесло! Не все она видит, не все слышит. Хоть в чем-то я могу оставаться наедине с самим собой, хотя бы с собственной глупостью.

А если подумать, интересная ситуация вырисовывается. Можно сказать новое поколение вырастает. Если, к примеру, у нас с Эвелиной дети будут, унаследуют они наши пси-способности? — мелькнула внезапная мысль. Следом всплыл вопрос: — наши? дети? Ты уже созрел для таких отношений? А может это все приключение на время, смотаемся в Париж, побьем гадов и разбежимся по широким просторам в разные стороны.

Я чувствовал, что Эвелина замерла и притихла, услышав эти вопросы, направленные мне самому. Не могу ответить неискренне, в принципе не могу, даже если захочу. А мое ощущение она почувствовала наверняка — хочу, неимоверно хочу! Тихий уютный домик и семья, наша семья, мы и трое детей. Не меньше! И не надо так улыбаться, дорогая, не забывай, что ты на довольно таки скучном совещании!

Все, побежал, мне еще переодеться нужно. Не идти же на столь ответственное мероприятие в твоих спортивных штанах. Тем более первое свидание с куратором вживую — волнующее событие. Интересно, а он не боится, что я его сейчас «оближу» со всех сторон, что не удержусь от немедленного сканирования? Он сильно подставляется, выходя на прямой контакт с таким опасным человеком, как я.

Может рухнуть вся их секретность, я могу узнать столько всего интересного, что мне… а тебе это надо, Сеня? Ты действительно хочешь узнать нечто такое, за что тебя очень быстро превратят в корм для червей? Меньше знаешь, крепче спишь — это ведь не дураки придумали, народная мудрость. Прислушайся, Сеня, к народу и не нарывайся на неприятности. Хотя в данном случае, это они первые начали, в смысле неприятности!

Мне действительно любопытно, как он выглядит, неужели за годы, проведенные на базе, мы ни разу нигде не пересеклись? Почему-то в моей голове мелькнул образ похожий на Геббельса, в круглых старомодных очках и почему-то в немецком кителе. А может быть он будет похож на Штирлица — умный взгляд, арийское спокойствие, железная логика? Батенька, да у вас мандраж начинается? Прямо Ромео и Джульетта! Встретимся и влюбимся друг в друга. Или Отелло и Дездемона? Тогда меня точно задушат! Хорош манндражить, придем, увидим!

Через три минуты я уже шагал на рандеву с куратором. Опоздание пять минут не в счет, я не на военной службе. Я гражданское разгильдяйское лицо, со мной нужно работать мягко, убеждением, а не диктатом. А то я могу обидеться и сделать козью морду — не могу работать, нет настроя.

Мы практически одновременно подходили к кабинету, в котором совещались аналитики. Вход в него оберегал от посторонних невзрачный охранник в давно не глаженной серой форме, стриженый под бобрик, типичный служака. Зато мне навстречу шагал красавец мужчина, под два метра ростом, голубоглазый брюнет. Его улыбка излучала добродушие и радость, фигура внушала уверенность и надежность, каждый шаг говорил: «Рад. Очень. Рад.»

Я широко улыбнулся в ответ и ринулся навстречу, забыв про недавние антипатии. Приятно, черт возьми, что твой непосредственный начальник не замухрышка, как вон тот у дверей, а почти супермен, мечта не только женщины, но и мужчины. В том смысле, что при виде такого образца, любой хлипкий интеллигентик ринется разыскивать гантели под кроватью и терзать себя утренней зарядкой, чтобы хоть как-то походить на него.

Супермен удивленно вскинул брови в ответ на мою улыбку и… прошел мимо, едва не сбив меня с ног могучим плечом. Я смотрел ему вслед, не в силах выговорить ни слова от ужасной несправедливости. Это же я, эй, как вы меня не узнали, почему же мимо, вот он же я! Но зримое воплощение мужественности спокойно протопало по коридору и скрылось за поворотом.

— Кхм-кхм, — услышал я за спиной осторожное покашливание.

Да отстань ты, хотел было рявкнуть я надоедливому охраннику, как внезапная догадка осенила меня. Только убери с лица это дурацкое выражение детской обиды, мысленно приказывал я сам себе, медленно поворачиваясь в сторону дверей. Предчувствие меня не обмануло — широко улыбаясь, охранник помахивал мне ладошкой.

— Семен Петрович, боюсь вас разочаровать, но это я! — с плохо скрываемой иронией сказал он.

— З-здравствуйте! — промямлил я, второй раз за короткое время чувствуя себя полным идиотом.

Куратор выразительно посмотрел на часы, на что я развел руками, мол не виноватый, так получилось.